БОГДАНОВ Е.Ф.
ЧАЙНЫЙ КЛИПЕР
рукавов, Маймаксанского и Кузнечевского, знаменитые Соломбальские острова,
именуемые здесь Соломбалой. И предместье Архангельска, поселок, что
расположен на одном из островов, носит то же имя.
заморским гостям, издавна приходившим сюда на парусниках - норвежцам,
англичанам, голландцам, датчанам, французам... Ни один иностранный вымпел
Соломбалу миновать не мог: путь Корабельным устьем к городу Архангельску
тянулся мимо нее. И в годы, когда Двина мелела, в Соломбале имелся рейд для
стоянки кораблей с большой осадкой.
была заложена осенью в 1693 году по указу Петра Первого. В Соломбальской
люльке пестовался белопарусный младенец - русский военный флот. Когда Россия
стала утверждаться на южных и северных морях, как полноправная,
самостоятельная морская держава, этот "младенец" показал себя грозным и
непобедимым мужем.
России семидесятичетырех-пушечный линейный корабль "Азов". "Азов", пошел на
Черное море и в следующем 1827 году отличился в Наваринском сражении. На нем
плавали знаменитые впоследствии адмиралы П. С. Нахимов, В. А. Корнилов, Е.
И. Истомин. Будучи храбрыми офицерами российского флота, сражались они под
командованием капитана первого ранга Михаила Петровича Лазарева у берегов
Греции в Наваринской битве на грозном линкоре соломбальской постройки.
льнопрядильные, канатные, пековаренные, лесопильные, парусные. Надо ли
говорить, что во времена деревянного флота парусное дело было необходимо для
кораблестроения!
Белому и Баренцеву мерям ходило немало коммерческих и рыболовных парусников.
Принадлежали они купцам и рыбопромышленникам. Шхуны, шняки, раньшины, бота
бороздили северные широты под русским флагом. Хаживали купеческие корабли и
в заграничное плавание, в английские, норвежские, датские и иные гавани.
Коммерческие парусники тоже одевались парусами в Солембале. Купцов и
рыбопромышленников обслуживали частные мастерские.
Иринеевича Кропотова. Стоял он не на самом берегу Двины, а в некотором
удалении, посреди рощицы из берез и тополей, высаженных прадедами. От реки к
дому вел проулок шириной едва ли не в размах рук. По нему, однако, можно
было проехать на телеге. К дому вели деревянные мостки в три тесины,
уложенные на болотистой луговине со свежей сочной травой. Под мостками
спряталась узкая водосточная канава. Она выходила к другой, пошире.
была шире и длиннее дома и, в отличие от него, имела не тесовую, а железную,
покрашенную суриком кровлю. В пристройке было прорублено десять окон, по
пять с каждой стороны, и она сообщалась с жилым домом узкой, на сваях крытой
галереей, по которой хозяева, не опасаясь непогоды, ходили налегке летом и
зимой.
паруса, обычно называемая парусной. Она принадлежала главе семьи Кропотовых
Зосиме.
его супруга Аполлинария, зять Иван Пустошный с женой Марией Зосимовной и
сыном Егором. Теперь уже Зосиме Иринеевичу стукнуло шестьдесят восемь лет.
Жену он похоронил лет десять назад. Спустя год после ее смерти Зосима
женился на соломбалке, дочери шкипера, которая была моложе его на двадцать
пять лет. Разница в годах была слишком ощутимой. Молодой жене, видимо,
пришлось не по душе житье со стареющим Зосимой, и она, поняв свою ошибку,
тайком сбежала с рулевым зверобойной шхуны на Мурман и поселилась в Коле.
Зосима Иринеевич хотел было отправиться туда, вернуть жену, но, поразмыслив,
махнул на все рукой и стал жить один.
дочерью Марией и внуком Егором, которому нынче зимой пошел семнадцатый год.
Дочь вела домашнее хозяйство, а Зосима занимался парусным делом. Поставлено
оно было не то чтобы на широкую ногу - работали всего три мастера, но все же
заведение Кропотова пользовалось известностью в Архангельске, и многие
обращались сюда, если доводилось чинить старые или ставить новые паруса.
плавали за границу, а заодно одевал и маломерный архангельский флот. Когда
заказов поступало много, он нанимал в помощь постоянно работавшим мастерам
швей-соломбалок и платил им поденно.
повидавший в жизни. Смолоду он плавал на рыбацких суденках, потом нес
пограничную, караульную службу в Белом море на фрегате адмиралтейства, а
когда отслужил на военном флоте, то нанялся шкипером на трехмачтовик
архангельского судовладельца Антуфьева, что ходил в Норвегию и Швецию
коммерческими рейсами.
в сильный шторм. На палубе сорвало с креплений бочки с треской. Одна из них
сбила Крюкова с ног. Он удержался на борту только чудом, схватившись за
трос. Другой бочкой Акиндину раздробило ниже колена левую ногу...
деревянной култышке и с норвежской шхуной, отправлявшейся в Архангельск,
вернулся на родину.
услуги, тот охотно взял его к себе в мастерскую.
седоватой шевелюрой и кудрявой бородой, с серебряной серьгой в ухе - "для
шику", Акиндин Крюков был по-своему привлекателен и пользовался вниманием
одиноких соломбалок, особенно вдовушек. Веселый нравом, большой любитель
гульнуть, он в свободное время не задерживался в парусной, где в углу у него
имелась койка из парусины наподобие корабельной, а пропадал у своих
"сударушек", навещая их по очереди...
Мастер любил парня и охотно рассказывал ему о своих морских походах.
Старался Акиндин приобщить паренька и к парусному мастерству.
широкий и длинный стол-верстак, на котором сшивали материал. Работали больше
на сырье заказчиков - хозяева судов привозили свою парусину. Но иногда
Зосима закупал ее у купцов и выполнял заказы из своего материала.
берегу Двины, где-то под Емецком горели леса, и даже здесь, в Соломбале,
душными светлыми ночами припахивало гарью.
несколько ярусов над Двиной и незаметно превратились в огромную
пепельно-сизую тучу. Вскоре молния рассекла потемневшее небо, ударил гром и
начался крупный и теплый дождь, перешедший в сплошной ливень.
оконные створки. Всплеск молнии на миг ослепил Тимофея, и он поспешил стать
в простенок. Яков перекрестился и отошел от окна, сказав:
жернов. Вода за окнами лилась потоками, несла по двору мусор и мелкие щепки.
мела, которыми размечал парусину.
Весь белый свет застила.
отдохнуть под шумок-от, - он зевнул и повалился в угол на ворох старой
парусины.
его на улице. Успел только сменить штаны да рубаху. Акиндин обернулся,
серьга блеснула в ухе острым косячком молодого месяца. Окинул внимательным
взглядом крепкую ладную фигуру парня.
захороводила тебя Катюха... Все с ней милуешься?
нравилась ему, и он частенько проводил с ней белые ночи на берегу. Об этом
знали все, хотя Егор и Катя прятались от любопытных взглядов.