Райдер Хаггард.

Нада

---------------------------------------------------------------

Перевод с английского М. Бологовской

Издательство АЛНА Литера, 1991, Вильнюс

OCR: Сергей Васильченко
---------------------------------------------------------------

¶РОМАН§

Перевод с английского М. Бологовской

¶ВВЕДЕНИЕ§

Несколько лет тому назад, как раз за год до зулусской войны, один
европеец путешествовал по Наталю. Имя его не имеет значения, так как не
играет никакой роли в этой истории.

Путник вез с собой два фургона с товаром и направлялся в Преторию.
Погода была холодная, травы очень мало, а иногда и вовсе не было, что
представляло немалое затруднение для прокорма волов и усложняло путешествие.
Европейца соблазняла, однако, высокая ценность его транспорта в это время
года, которая должна вознаградить его за возможную потерю скота. Он храбро
продвигался вперед. Все шло хорошо до маленького города Тангера, на берегах
р. Дугузы, где находился крааль Чеки, первого царя зулусов, приходившегося
дядей Сетивайо.

В первую же ночь, после отбытия из Тангера, погода значительно
посвежела, густые серые облака заволокли небо и скрыли звезды.

"Однако, если бы я не знал, что нахожусь в Натале, я сказал бы, что
надвигается снежная буря, -- подумал про себя европеец. -- Я часто видел
такое небо в Шотландии -- оно всегда предвещало снег!"

Затем он вспомнил, что в Натале уже много лет не бывало снега, это
мысль отчасти успокоила его. Европеец выкурил трубку и лег спать под навесом
одной из повозок. Среди ночи его разбудило ощущение сильного холода и слабое
мычание волов, привязанных к повозкам. Он высунул голову из-под навеса и
осмотрелся. Земля была покрыта густым слоем снега, в воздухе носились
бесчисленные снежинки, разгоняемые холодным резким ветром. Путешественник
вскочил, поспешно натягивая на себя теплую одежду, и стал будить кафров,
спавших под прикрытием повозок. Не без труда удалось вывести их из
оцепенения, которое уже начинало овладевать ими.

Кафры вылезли из-под повозок, дрожа от холода, закутанные в меховые
одеяла.

-- Живо, ребята! -- обратился он к ним на зулусском наречии. -- Живо!
Что ж вы хотите, чтобы скот замерз от снега и ледяного ветра? Отвяжите волов
и загоните их между повозками, они хоть немного защитят их!

С этими словами он засветил фонарь и соскочил с повозки в снег.

С большим трудом удалось наконец кафрам отвязать волов, закоченевшие
пальцы плохо повиновались им, когда пришлось развязывать замерзшие веревки.

Повозки были выдвинуты в ряд, и в пространство между ними загнали всех
тридцать шесть волов, которых и привязали посредством веревок, накрест
протянутых между колесами. Покончив с этим делом, европеец снова взобрался
на свою холодную постель, а дрожавшие от холода туземцы, подкрепившись
ужином, расположились во второй повозке, натянув на себя парусину от
походной палатки. На некоторое время водворилась тишина. Изредка раздавалось
лишь беспокойное мычание столпившихся быков.

"Если снег не перестанет, я потеряю свой скот: он не вынесет этого
холода", -- думал про себя европеец.

Не успел он мысленно выговорить эти слова, как послышался треск
порванных веревок и громкий топот копыт. Европеец снова выглянул из повозки.
Волы, сбившись в кучу, бросились бежать и скоро исчезли в темноте ночи, ища
защиты от холода и снега.

Через минуту они совершенно исчезли из виду. Делать было нечего,
оставалось лишь терпеливо ждать рассвета. Наступившее утро осветило
местность, густо засыпанную снегом. Предпринятые поиски не привели ни к
чему.

Волы быстро убежали, и следы их занесло свежевыпавшим снегом. Европеец
призвал на совет кафров и спросил, что теперь делать. Один советовал одно,
другой -- другое, но все были согласны с тем, что надо дождаться, чтобы снег
растаял, прежде чем что-либо предпринять.

-- Или пока мы сами не замерзнем, дураки вы такие! -- возразил угрюмо
европеец. Он был сильно не в духе, что, впрочем, было вполне естественно.
Европеец терял по меньшей мере четыреста фунтов стерлингов на одних
пропавших волах (около 3600 руб.)

Наконец один из слуг выступил вперед -- до этой минуты он упорно молчал
-- погонщик первой повозки.

"Отец мой, -- обратился он к европейцу, -- вот что я имею сказать. Волы
пропали, а след их заметен снегом. Никто не знает, куда она побежали, живы
ли они или представляют из себя груду костей; но там, внизу, в краале, -- он
указал рукою на несколько шалашей, расположенных склону холма, --
приблизительно в двух милях расстояния живет колдун по имени Цвите. Он стар,
очень стар, но обладает знанием, и если кто может сказать вам, отец мой, где
находятся пропавшие волы, то это он!

-- Что за глупости! -- ответил ему европеец. -- Но так как в краале
будет не холоднее, чем в этой повозке, пойдем туда и спросим, пожалуй,
Цвите. Принеси-ка бутылку джина и немного нюхательного табаку для подарков!

Час спустя европеец уже находился в шалаше старого Цвите.
Путешественник увидел перед собою очень старого человека, от него остались
почти одни кости. Старик ослеп на оба глаза, и одна рука, а именно левая,
была мертвенно-бледная и сморщенная.

-- Что ты хочешь от старого Цвите, белый человек? -- спросил старик
тоненьким голосом. -- Ведь ты не веришь мне? Не веришь в мое знание? Зачем
же мне помогать тебе? А все же я исполню твое желание, хотя оно и противно
вашим законам, а ты нехорошо поступаешь, обращаясь ко мне. Но я хочу
доказать тебе, что не все ложь в нас, зулусских колдунах, и помогу тебе. Ты
хочешь знать, отец мой, куда девались твои волы, прячась от холода? Не так
ли?

-- Совершенно верно! -- ответил европеец. -- У вас длинные уши!

-- Да, отец мой. У меня длинные уши, хотя и говорят, что я стал
глохнуть. У меня и глаза зоркие, хотя я и не вижу вашего лица. Дайте мне
послушать! Дайте посмотреть!

Старик замолчал на несколько минут, мерно раскачиваясь взад и вперед, и
наконец заговорил:

-- У тебя ферма там, внизу, около Пин-Тауна, не так ли? Ага! Я так и
думал, а на расстоянии часа езды от твоей фермы живет бур. У него только
четыре пальца на правой руке. На ферме этого бура есть роща, и в ней растут
деревья мимозы. В этой самой роще ты найдешь своих волов -- да, да на
расстоянии пяти дней пути отсюда ты найдешь всех своих волов. Я говорю всех,
отец мой, но на самом деле, всех, кроме трех: большого черного африканского
вола, маленького рыжего зулусского однорогого и пестрого волов. Этих трех ты
не найдешь, они погибли в снегу. Пошли людей, и тогда найдешь и остальных.
Нет, нет! Я не прошу награды! Я не делаю чудес за плату: к чему же мне? Я и
так богат!

Европеец стал смеяться, но, в конце концов, такова уже в нас сила веры
в сверхъестественное, он послал людей в указанное место. И что же? На
одиннадцатый день пребывания европейца в краале Цвите посланные вернулись и
пригнали всех волов, за исключением трех. После этого европеец больше не
смеялся. Эти одиннадцать дней он провел в одном из шалашей крааля старого
Цвите. Каждый день он приходил к нему и беседовал с ним. Часто такие беседы
продолжались далеко за полночь. На третий день он спросил Цвите, почему его
левая рука такая белая и сморщенная и кто был Умслопогас и Нада, о которых
он мельком упомянул несколько раз. Тогда старик рассказал ему историю,
изложенную в этой книге. День за днем старик рассказывал, пока не довел ее
до конца. История эта не вся записана в этой книге, некоторые части ее могли
быть забыты, другие пропущены. Автор не мог также передать всей
выразительности зулусского наречия, не мог также создать точного образа
рассказчика. На самом деле, он не только рассказывал свою историю, но
воспроизводил ее действиями.

Если приходилось говорить о смерти воина, он ударяя палкой, показывая
при этом, куда попал удар и как упал сраженный.

Если история затрагивала грустные факты, он стонал и даже иногда
плакал. Старик говорил разными голосами, причем каждое из действующих лиц
имело особый голос.

Этот старый, сморщенный человек, казалось, вновь переживал прошлое.

Прошлое само говорило со слушателем, повествуя о делах давно забытых, о
делах никому более не известных.

Европеец записал сущность рассказа старика Цвите, как сумел, по
возможности в духе изложения старика. Сама же история Нады и тех, чья жизнь
была тесно связана с нею, произвела на него настолько сильное впечатление,
что он пошел дальше и напечатал свои записки, для того чтобы и другие могли
судить о ней. Теперь роль его кончена.

Пусть тот, кого называют Цвите, но который на самом деле носит другое
имя, начинает свой рассказ.

¶ПРОРОЧЕСТВА МАЛЬЧИКА ЧЕКИ§

Вы просите меня, отец мой, рассказать про юношу Умслопогаса, владельца
Железной Повелительницы, секиры, "Виновницы Стонов", прозванного
впоследствии Булалио-Убийца, и про его любовь к Наде -- самой прелестной
женщине племени зулусов?