Стивен КИНГ

РИТА ХЕЙВОРТ В ШОУШЕНКСКОЙ ТЮРЬМЕ

Посвящается Рассу и Флоренс Допп.

Я из числа тех самых славных малых, которые могут достать все.
Абсолютно все, хоть черта из преисподней. Такие ребята водятся в любой
федеральной тюрьме Америки. Хотите - импортные сигареты, хотите -
бутылочку бренди, чтобы отметить выпускные экзамены сына или дочери,
день вашего рождения или Рождество..., а может, и просто выпить без
особых причин.

Я попал в Шоушенкскую тюрьму, когда мне только исполнилось двадцать,
и я из очень немногих людей в нашей маленькой славной семье, кто
нисколько не сожалеет о содеянном. Я совершил убийство. Застраховал на
солидную сумму свою жену, которая была тремя годами старше меня, а потом
заблокировал тормоза на "Шевроле", который ее папенька преподнес нам в
подарок. Все было сработано довольно тщательно. Я. не рассчитал только,
что она решит остановиться на полпути, чтобы подвезти соседку с
малолетним сынишкой до Кастл Хилла. Тормоза отказали, и машина полетела
с холма набирая скорость и расталкивая автобусы. Очевидцы утверждали
потом, что она неслась со скоростью не меньше восьмидесяти километров в
час, когда, врезавшись в подножие монумента героям войны, взорвалась и
запылала, как факел.

Я, конечно, не рассчитывал и на то, что меня могут поймать. Но это,
увы, произошло. И вот я здесь. В Мэне нет смертной казни, но прокурор
округа сказал, что я заслуживаю трех смертей, и приговорил к трем
пожизненным заключениям. Это исключало для меня любую возможность
амнистии. Судья назвал совершенное мною "чудовищным, невиданным по своей
гнусности и отвратительности преступлением". Может, так оно и было на
самом деле, но теперь все в прошлом. Вы можете пролистать пожелтевшие
подшивки газет Касл Рока, где мне посвящены большие заголовки и
фотографии на первой странице, но, ей-богу, все это детские забавы по
сравнению с деяниями Гитлера и Муссолини и проказами ФБР.

Искупил ли я свою вину, спросите вы? Реабилитировал ли себя? Я не
вполне знаю, что означают эти слова и какое искупление может быть в
тюрьме или колонии. Мне кажется, это словно политиканов. Возможно,
какой-то смысл и был бы, если бы речь шла о том, что у меня есть шанс
выйти на свободу. Но это будущее - одна из тех вещей, о которых
заключенные не позволяют себе задумываться. Я был молодой, красивый и из
бедного квартала. Я подцепил смазливенькую и неглупую девчонку, жившую в
одном из роскошных особняков на Карбин Стрит. Ее папенька согласился на
нашу женитьбу при условии, что я стану работать в оптической компании,
владельцем которой он является, и "пойду по его стопам". На самом деле
старикан хотел держать меня под контролем, как дикую тварь, которая не
достаточно приручена и может укусить хозяина. Все это вызывало у меня
такую ненависть, что когда она скопилась, я совершил то, о чем теперь не
жалею. Хотя если бы у меня был шанс повторить все сначала, возможно, я
поступил бы иначе. Но я не уверен, что это значит, что я
"реабилитировался" и "осознал свою вину".

Ну да ладно, я хотел рассказать вовсе не о себе, а об одном паре по
имени Энди Дюфресн. Но прежде, чем я вам о нем расскажу, нужно объяснить
еще кое-что обо мне. Это не займет много времени. Как я уже говорил, я
тот человек, который может достать для вас все в Шоушенке на протяжении
этих чертовых сорока лет. Это не означает всяких контрабандных штучек
типа травки или просто экстра сигарет, хотя эти пункты, как правило,
возглавляют список заказываемых вещей. Но я достаю и тысячи других для
людей, которые проводят здесь время, и некоторые из их заказов не являют
собой ничего противозаконного. Они вполне легальные, но просто трудно
осуществимы в том месте, куда отправляют для наказания. Был один
забавный тип, который изнасиловал маленькую девочку и показывал себя,
свои мужские достоинства дюжинам остальных. Так вот, я достал для него
три кусочка розового мрамора Вермонта. И он сделал три маленькие
чудесные скульптурки: младенец, мальчик лет двенадцати и бородатый
молодой человек. Парень назвал свои произведения "Три возраста Иисуса",
и теперь они украшают гостиную губернатора штата.

А вот имя, которое вы должны были бы помнить хорошо, если вы жили на
севере - Роберт Алан Коут. В тысяча девятьсот пятьдесят первом году он
попытался ограбить Первый Государственный Банк. Его затея вылилась в
кровавую бойню - в итоге шесть трупов. Два из них - члены банды, три -
посетители, а один - молодой коп, который засунул нос в помещение банка
очень не вовремя и получил свою пулю. У Коута была коллекция пенни.
Вообще-то говоря, они запретили ему держать коллекцию в тюрьме, но с
помощью матушки этого парня и одного славного малого, который работает
шофером и обслуживает нашу прачечную я смог ему помочь. И я сказал ему:
"Боби, ты должен быть совсем чокнутым, чтобы держать коллекцию монет в
каменном мешке, забитом ворами и мошенниками". Он взглянул на меня и
улыбнулся, и сказал, что он знает, как хранить свое добро. "Все будет в
сохранности, - сказал он, -уж за это можешь не беспокоиться". Так оно и
вышло. Боби Коут умер в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом, но его
коллекция не была обнаружена тюремным начальством.

Я доставал шоколад для народа на день Святого Валентина. Я ухитрился
добывать молочные коктейли, которые подают в "Мак Дональдсе", для
абсолютно чокнутого ирландца по имени Меллей. Я даже организовал ночкой
показ фильмов "Огромная пасть" и "Дьявол в мисс Джонс" для двадцати
мужиков, которые скинулись, чтобы заплатить за сеанс... хотя после этого
я отдыхал где-то с неделю в одиночке. Ну да ладно, не беда. Кто не
рискует, тот не пьет шампанское. Я доставал политические книги и книги

О сексе, и неоднократно пожизненно заключенные и отбывающие
длительный срок умоляли добыть трусики своей жены или подружки... и я
полагаю, вы догадываетесь, что эти парни делали долгими тюремными
ночами, когда время тянется бесконечно медленно. Я не делаю все это за
"спасибо", а иногда цена довольно высока. Но я не стал бы стараться и
только ради денег, - что значат деньги здесь? Я не смогу купить
"Кадиллак" или слетать на Ямайку. Пожалуй, я оказываю все эти услуги для
того же, для чего хороший мясник всегда присылает вам самбе свежее мясо:
я заработал себе репутацию и хочу ее поддерживать. Я не занимаюсь только
двумя вещами: оружием и сильными наркотиками. Я не хочу помогать
кому-либо убивать себя или ближнего своего. Достаточно с меня убийств,
сыт по горло.

Да, я человек дела. И когда Энди Дюфренс подошел ко мне в 1949 и
спросил, нельзя ли добыть ему Риту Хейворт, я ответил: "Нет проблем!".
Их правда не было.

Когда Энди попал в Шоушенк в 1948, ему было 30 лет. Он был невысокий,
обаятельный человек с песочными волосами и маленькими узкими ладонями.
Он носил очки в золотой оправе. Ногти на его руках всегда были аккуратно
подпилены и безукоризненно чисты. Возможно, это покажется смешным, что я
помню о мужчине такие вещи. Но его ногти произвели на меня впечатление и
подняли Энди в моих глазах. Он всегда выглядел так, как будто был при
галстуке и чуть ли не в смокинге. До тюрьмы он работал вице-президентом
крупного банка в Портленде. Согласитесь, неплохая должность для такого
молодого человека. Особенно, если учесть, насколько консервативны
большинство банков... и умножьте этот консерватизм в десяток раз, если
вы находитесь в Новой Англии, где люди не склонны доверять свои деньги
человеку, если он не стар, не лыс, не готов завтра протянуть ноги. Энди
получил срок за убийство своей жены и ее любовника.

Кажется, я уже говорил, что в тюрьме каждый считает себя невинным. И
все находящиеся здесь - жертвы обстоятельств, чертовского невезения,
некомпетентных следователей, бессердечных прокуроров, дубоголовых
полицейских и так далее и тому подобное. Мне кажется, большинство
здешних людей - третий сорт, и самое большое их "чертовское невезение"
заключается в том, что их мама вовремя не сделала аборт.

За мои долгие годы в Шоушенке было всего лишь человек десять, в
невинность которых я поверил. Энди Дюфресн был одним из них, хотя ему я
поверил спустя годы с момента нашего знакомства. Если бы я был в
коллегии, слушавшей его дело в Портлендском суде в 1947, я вряд ли был
бы на стороне этого парня.

История, вообще-то говоря, довольно банальная. Наличествуют все
необходимые элементы такого рода скандалов. Красивая девочка со связями
в обществе, молодой спортсмен - оба мертвы - и многообещающий бизнесмен
на скамье подсудимых. И грандиозный скандал в газетах, которые трещали
об этом процессе без умолку. И открытое судебное разбирательство,
которое продолжалось довольно долго. Прокурор округа хотел обращаться в
центральные органы, и он хотел, чтобы Джон К. Паблик взглянул
повнимательней на это дело< Зрители начинали собираться около четырех
утра, чтобы занять себе места в битком набитом зале. И это несмотря на
то, что столбик термометра опускался необыкновенно низко в те дни. Даже
мороз не смог отпугнуть любопытствующих. Факты таковы: у Энди была жена,
Линда Коллинз Дюфресн. В июне 1947 года она захотела научиться играть в
гольф клубе Фал Мауф Хилла. Она действительно брала уроки в течении
четырех месяцев. Инструктором был тренер Фал Мауф Хилла по имени Глен
Квентин. В августе 1947 Энди узнал, что Квентин и его жена любовники.
Энди и Линда крупно поссорились 10 сентября 1947 года, и предметом ссоры
была ее неверность. Энди показал на суде, что жена была рада, что он
узнал правду: ей надоело хитрить и увиливать. Она говорила, что ей это
было более всего неприятно, и заявила Энди, что намерена брать развод.
На что он ответил, что скорее увидит ее в преисподней, чем на
бракоразводном процессе. Она развернулась и уехала проводить ночь с
Квентиным в бунгало, которое тот снимал неподалеку от клуба. На
следующее утро пришедшая домработница нашла их мертвыми в постели. И в