Джон Руссо.

Ночь живых мертвецов.

Задумайтесь на минуту о тех, кто жил на свете и умер, чьи чувства не
будет больше ласкать шелест листьев, пение птиц и нежные лучи утреннего
солнца.

Все, что так дорого и так быстротечно, для них больше не существует.
Прожить немного и затем умереть... Что может быть печальнее, не так ли?

Однако, в некотором смысле, мертвым можно и позавидовать.

Для них позади уже и жизнь и сама смерть.

А разве не заманчиво оставить другим все жизненные невзгоды и, оказавшись
под землей, обрести, наконец, долгожданный покой и забвение... Забыть и
боль, и страдания, и вечный страх смерти.

Им не придется больше жить. И не придется умирать, чувствовать боль и
задумываться о том, что предстоит испытать, когда настанет час смерти. Они
не будут уже ломать голову над своими и чужими поступками, ждать и
надеяться, любить и ненавидеть, заботиться, страдать и ежечасно думать о
завтрашнем дне.

Вы никогда не задавались вопросом, почему жизнь кажется нам такой
прекрасной или отвратительной, радостной или печальной, но все же
значительной, пока. мы живем, и оказывается столь пустой и банальной, когда
все подходит к концу?

Жизнь тлеет какое-то время и потом угасает. А молчаливые могилы терпеливо
ждут, когда их заполнят. Смерть венчает собой любую жизнь, и новым
поколениям, занятым своими заботами, нет никакого дела до тех, кто жил
раньше. До затем и они, в свою очередь, уступают место потомкам.

Люди рождаются и умирают ежесекундно, а в промежутке между этим они живут
иногда счастливо, иногда нет, но в конце концов смерть приводит всех к
наименьшему общему знаменателю.

Но что заставляет людей так бояться смерти?

Не только боль. Не всегда. Ведь смерть может быть мгновенной и почти
безболезненной; она сама по себе является концом боли.

Так почему же все-таки люди боятся умирать?.. Кто знает ответ на этот
вопрос?.. Может быть, мы смогли бы узнать об этом у тех, кто уже умер, если
б им удалось хоть на минуту вновь оказаться с нами; если бы они воскресли из
мертвых?.. Но кто скажет, друзей или врагов мы встретили бы в их лице? И
смогли бы мы вообще иметь с ними дело - мы, кто никогда не был в силах
преодолеть свой страх и прямо взглянуть в лицо смерти.

Глава первая

Были уже сумерки, когда они обнаружили, наконец, крошечную церковь,
стоявшую в стороне от дороги и почти полностью скрытую в зарослях кленов.
Если бы они не нашли ее до темноты, то возможно, что не нашли бы и вовсе.

Целью их поездки было старое кладбище позади церкви. И они разыскивали
его уже почти два часа, обследуя одну за другой длинные, извилистые
проселочные дороги с такими глубокими колеями, что днище машины то и дело
скребло по земле и им приходилось ползти со скоростью меньше пятнадцати миль
в час, слушая душераздирающий стук летящего из-под колес гравия по крыльям и
изнемогая от жары в облаке горячей желтой пыли.

Они ехали, чтобы положить венок на могилу своего отца.

Наконец Джонни резко затормозил на обочине дороги у подножия поросшего
высокой травой холма, и его сестра Барбара посмотрела на него со вздохом
усталости и облегчения.

Джонни молчал. Он лишь рассерженно дернул узел своего и так уже слегка
ослабленного галстука и уставился в лобовое стекло, ставшее почти
непрозрачным от пыли.

Он все еще не выключил двигатель, и Барбара тотчас же догадалась, почему
Джонни хотел заставить ее еще немного помучиться в духоте автомобиля, всем
своим видом давая понять, что не зря с самого начала был против этой поездки
и теперь возлагает на нее всю ответственность за эти дьявольские неудобства.
Он очень устал и был сильно раздражен, и сейчас хранил ледяное молчание,
хотя на протяжении двух часов, пока продолжались их поиски, беспрестанно
выплескивал на сестру всю свою обиду и гнев, постоянно огрызался и даже не
пытался казаться бодрым. Машина жутко подпрыгивала на ухабах, и он с трудом
сдерживался, чтобы не вдавить педаль газа до самого пола.

Джонни было уже двадцать шесть лет, а Барбаре только девятнадцать, но во
многих отношениях она была гораздо более зрелой, чем он, и за годы их
совместного взросления прекрасно научилась справляться с его настроениями.

Она просто вышла из машины, не сказав брату ни слова, и оставила его
сидеть, уставившегося в ветровое стекло.

Неожиданно из приемника, который был включен, но не работал, донеслось
несколько слов, которые Джонни не разобрал, и радио снова замолкло. Джонни
посмотрел на приемник, затем ударил по нему и принялся яростно крутить ручку
настройки взад и вперед, однако по радио больше не было произнесено ни
единого слова. "Странно", - подумал он. Странно и так же необъяснимо,
неудачно и досадно, как и все, случившееся с ним в этот совершенно
отвратительный день. Все это уже приводило Джонни в тихую ярость. Если радио
неисправно, то почему оно то и дело начинает говорить и ту же опять
умолкает? Оно должно быть или исправно, или неисправно, а не сходить с ума.

Джонни еще несколько раз ударил по приемнику и снова покрутил ручку
настройки. Ему показалось вдруг, что он услышал произнесенное кем-то слово
"опасность" среди треска и мешанины полуслов, пробивавшихся сквозь свист и
помехи. Но сколько Джонни ни старался, его усилия были тщетны; радио
молчало.

- Черт побери! - громко сказал Джонни, выдернул ключи из замка зажигания,
вылез из машины и ногой с силой захлопнул дверь.

Он поискал глазами Барбару, а затем вспомнил о венке, привезенном на
могилу отца, открыл багажник и вытащил его на дорогу.

Венок был в коричневом бумажном пакете, и Джонни положил его прямо на
землю, чтобы тот не мешал закрывать багажник. Потом он окликнул Барбару и
испытал новый прилив гнева, поняв, что она решила не дожидаться его.

Барбара уже взбиралась вверх по холму, направляясь к маленькой церкви,
прятавшейся между растущими на вершине высокими деревьями.

Не торопясь, стараясь не запачкать ботинки, Джонни двинулся за ней по
поросшему травой склону и вскоре догнал сестру.

- Какая славная церковь! - сказала она. - И эти деревья вокруг...
Замечательное место!

Это была самая обычная сельская церковь - деревянное строение,
выкрашенное в белый цвет, с красным шпилем и длинными, узкими старомодными
окнами из цветного стекла.

- Давай сделаем то, зачем приехали, и будем возвращаться, - раздраженно
сказал Джонни. - Уже темнеет, а нам еще три часа добираться до дома.

Барбара с досадой пожала плечами, и Джонни молча последовал за ней в
обход церкви.

На кладбище не было ни тропинок, ни ворот - лишь торчащие из высокой
травы надгробия беспорядочно расположенных под столетними деревьями могил.
Под ногами хрустели прошлогодние опавшие листья. Захоронения начинались уже
в нескольких ярдах от церкви и простирались до самой опушки леса,
подступающего к другой стороне холма.

Надгробные камни здесь сильно различались и по размеру и по степени своей
ветхости и совсем не походили один на другой. Тут можно было встретить и
скромный песчаный холмик с воткнутой в него жестяной табличкой, и тщательно
выполненные монументы в виде францисканского распятия или высеченною из
мрамора распятие ангела-хранителя. Самые старые из камней, потемневшие и
растрескавшиеся от времени, почти не обнаруживали сходства с надгробиями а
напоминали скорее лесные валуны, тускло блестевшие в опускающемся на землю
сумраке.

Последние лучи уходящего солнца мягким сиянием отражались на посеревшем
небе, а деревья и длинные стебли травы, казалось, дрожали в сгущающейся
темноте. И над всем этим царствовали спокойствие и тишина, которую скорее
усиливал, чем нарушал, непрекращающийся стрекот сверчков и шорох опавших
листьев, перешептывающихся о чем-то при каждом дуновении ветерка. Джонни
остановился и с неприязнью посмотрел на Барбару, медленно идущую между
могилами. Она двигалась не торопясь, очень осторожно, стараясь не наступить
на чей-нибудь холмик, и наклоняясь чуть ли не к каждому памятнику, стараясь
отыскать принадлежащий ее отцу. Джонни подозревал, что мысль оказаться на
кладбище после наступления темноты пугала ее, и это его забавляло, поскольку
он все еще был зол на сестру и хотел заставить ее немного помучиться за то,
что она вынудила его проехать две сотни миль только ради того, чтобы
положить венок на могилу. По его мнению, это было поступком глупым и
бессмысленным.

- Ты не помнишь, в каком она ряду? - примирительно спросила Барбара.

Но он и не думал отвечать. Вместо этого Джонни злорадно улыбнулся и
повернулся к сестре спиной. Она медленно переходила от камня к камню,
останавливаясь возле каждого, на котором еще можно было прочесть имя
умершего. Барбара знала, как выглядело надгробие ее отца, и могла даже
вспомнить некоторые имена людей, похороненных рядом. Но с приближением
темноты искать становилось все труднее.

- Мне кажется, мы смотрим не в том ряду, - сказала она наконец.

- Мы здесь одни на всем кладбище, - ответил Джонни, особенно подчеркнув
слово "одни". Затем он добавил: - Если бы не эта кромешная темнота, мы бы
нашли ее за пару минут.

- Да, если бы ты встал пораньше... - заворчала Барбара и, не договорив,
стала двигаться вдоль следующего ряда могил.

- Последний раз я гроблю воскресенье на такое хреновое мероприятие, - с
досадой сказал Джонни. - Или пусть мать сама сюда ездит, или нам надо
перенести могилу поближе к дому.

- Иногда мне кажется, что ты жалуешься, только чтобы услышать свой
собственный голос, - холодно ответила Барбара. - А кроме того, ты последнее