Марк Сергеев.

Машина времени.

1971

ПРОЛОГ

в котором папа Спиридонов удивляется, но понять ничего не может

Петр Васильевич Спиридонов проснулся внезапно. Ему чудились какие-то
голоса, негромкий скрип-точно кто-то осторожно открывает окно, чудился еще
какой-то звук-тонкий, противный, похожий на вой сирены. Говорят, что комары-
существа совершенно безобидные, а все дело в комарихах- их кровожадности нет
предела. Петр Васильевич стукнул себя по носу-и вой сирены смолк. "Так тебе
и надо, кусучка проклятая!"-подумал Петр Васильевич, нащупал на тумбочке
пачку сигарет, зажигалку. Посыпались искры, вспыхнул огонек, неярко осветив
комнату-темные бревенчатые стены, покрашенный белой масляной краской
потолок, кровати детей- Кольки и Милочки. И тут-то папа Спиридонов удивился:
постели были пустые.

- Хо-хо! - сказал Петр Васильевич и поднял зажигалку повыше.-Это уже
становится интересным!

Он сунул ноги в шлепанцы, подошел к постелям детей, еще не веря себе,
пощупал одеяла, взглянул на часы-они показывали пять минут четвертого - и
забеспокоился не на шутку. Тут увидел он, что окно распахнуто, подбежал и
посмотрел растерянно на тайгу, черными зубцами уходящую в небо. Роса со
звоном скатывалась с листьев, где-то пробовала охрипший заспанный голос
птица, лес, казалось, разминал затекшие за ночь плечи - шорохи, хруст,
потрескивание.

Испуганный папа Спиридонов стал будить жену:

- Аня, - говорит он, - Аннушка, да проснись же!

- Что тебе не спится?-рассердилась жена.-Ночь-полночь, а все тебе покоя
нет.

- Понимаешь, Аннушка, они это самое...

- Кто? Что? Ты уж говори пояснее.

- Исчезли они, Аннушка, сбежали, пропали!

- Ой, господи! Да кто пропал-то? Можешь ты мне сказать, в чем дело?

- Дети пропали!

- Послушай, Петр Васильевич, тебя вчера, случаем, никто чайком покрепче
не угостил? Или, может, приболел, а? Дай-ка я лоб пощупаю.

- Ну что ты, Аннушка, право. Дети, говорю, пропали, а ты со всякими
пустяками.

- Какие дети?

- Она еще спрашивает, какие! Да наши же - Коля и Милочка!

Жена все же пощупала лоб Петра Васильевича, взглянула на него
сочувственно, как на тяжелобольного.

- Не мели чепухи, Петя,-сказала она, покачивая головой. - Вон же они
спят.

Петр Васильевич повернулся к постелям детей, и его глаза округлились от
удивления. Он даже ущипнул себя на всякий случай: дети и в самом деле мирно
спали. Тут папа Спиридонов почувствовал боль в пальцах- зажигалка, которую
он все еще продолжал держать в высоко поднятой руке, раскалилась, бензин в
ней догорал.

Прошел час и второй, а папа Спиридонов все не мог прийти в себя.
Недоуменно пожимая плечами, он поставил на тумбочку будильник, который
ненароком уронил на пол, и закурил.

Отвернувшись к стене, новый сон рассматривала жена. Спал, уткнувшись
носом в подушку, Колька, Милочка причмокивала губами.

"Окно!-вдруг подумал Петр Васильевич.-Окно! Оно-то оказалось раскрытым, а
я сам с вечера его запирал, чтоб комары не налетели".

Он нашарил в темноте шлепанцы, подбежал к окну. Оно было добросовестно
закрыто на все запоры.

Петр Васильевич рассеянно сунул сигарету горящим концом в рот, вскрикнул.

- Что?-сквозь сон проворчала мама.-Опять исчезли?

- Да здесь они, здесь... Спи.

Петр Васильевич, стараясь не шуметь, добрался до кровати, улегся и
подумал: "Пожалуй, завтра надо зайти к врачу".

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

БОГИ В ПИОНЕРСКИХ ГАЛСТУКАХ

ГЛАВА ПЕРВАЯ,

в которой Кольке Спиридонову приходится доказывать свою храбрость

Возможно, друзья, вы помните тот знаменательный и нашумевший футбольный
матч между командами "Синий лопух" и <Ураган", о котором вот уже несколько
лет с улыбкой вспоминают в Прибайкальске. Вратарем "Синего лопуха" был Димка
Смирнов, но, поскольку сделался он невидимкой, в воротах его сменил Колька
Спиридонов. Паренек он был неприметный, даже в футбольной команде был всего
лишь запасным, но после прошлогодних событий его не называли иначе, как
"краса и гордость нашего класса".

Дело в том, что сразу же после истории с Волшебной галошей, когда с
помощью невидимок команда "Синий лопух" одержала блистательную победу,
Колька Спиридонов так загордился, что подал заявление капитану команды Феде
Тузи-кову с требованием перевести его, Кольку, из запасных в основной
состав. Затем он стал рассказывать о матче такие небылицы, что вскоре уже
все школьники от первого до четвертого класса были уверены: если бы не
Колька-победа досталась бы "Урагану". И тут, в самый разгар своей славы,
Колька Спиридонов побил рекорд по плаванию: десять минут плыл он стилем
"топор" по могучим волнам родного языка, пока учитель Анатолий Петрович не
сказал:

- Ладно, Спиридонов, краса и гордость нашего класса, ставлю тебе, так и
быть, тройку. За храбрость. Храбро плаваешь в незнакомой стихии.

"Краса и гордость" с пунцовым от стыда лицом протянул дневник. Он сейчас
бы предпочел заслуженную, честную двойку.

На некоторое время Колька Спиридонов притих, да и вся история с
невидимками и зеленобородым волшебником стала забываться, как вдруг...

В начале августа папа Спиридонов достал четыре путевки в дом отдыха
"Елочки", погрузил чемоданы на попутный грузовик, помог маме и Милочке
забраться в кабину, захлопнул дверцу, а сам вместе с Колькой забрался в
кузов.

И навстречу им выплыли горы. Горы, покрытые лесом.

Сосны и березы взбегали по крутым склонам, но, вероятно не хватало им
силенок добраться до вершины, взлететь на каменистый белый, ослепительно
чистый гребень. И они остановились-кто почти у самой вершины, кто пониже, а
другие я совсем у берега речки Кынгырги. Берег был забросан валунами,
похожими на чисто вымытых спящих свиней. Кынгырга по-бурятски значит
"сигнальный барабан". Она и впрямь гремит и гремит неумолчно. Резкой дробью
будит и тайгу, и горы, и дом отдыха "Елочки", примостившийся в этой глуши.
Его корпуса, точно светлые цветные кубики, затерялись среди, величественного
сине-зелено-розового мира.

События, которые вновь сделали Кольку героем дня, начались утром. Как
всегда, с пронзительным свистом он выскочил из засады-дверей домика. Как
всегда, запутался в шнурках-незавязанные, они болтались маленькими черными
змейками,-упал, поднялся, снова засвистел и крикнул:

- За мной!

И тогда с большой алюминиевой кружкой в руке и полотенцем через плечо
выбежала из дома Милочка. Рядом со своим долговязым братом-шестиклассником
она казалась совсем маленькой, хотя была всего на полтора года младше и уже
перешла в четвертый класс.

По тропинке, что петляла в тайге, перепрыгивая через растопыренные корни
деревьев, прячась в мохнатой, обрызганной капельками солнца-так сверкала
роса!-траве, бежали Колька и Милочка к реке Кынгырге, бежали, размахивая
полотенцами.

И тут из кустов-будь она проклята!-выскочила, как ошалелая, кошка и
бросилась под ноги Кольке. Тот в ужасе замер, потом испуганно топнул ногой и
закричал:

- Рррысь! Бррысь!!!

Милочка засмеялась:

- Мурка, Мурочка, мур-мур-мур...- позвала она. И кошка подошла и стала
тереться о ее ноги.

Да, такого конфуза Колька не ожидал. К реке ему уже не хотелось бежать,
но что поделаешь-с грязными руками за стол не сядешь, мама так высмеет, что
и рад не будешь, И чего это все мамы только и делают, что заставляют мыть-то
уши, то руки, то шею намыливай, беда. Он зачерпнул ладошкой воды, размазал
ее по щекам и носу и мрачно стал чистить зубы. Зато Милочка была довольна -
уж теперь-то она отыграется за все!

- А все-таки ты трус,-сказала она,-самый настоящий.

- И вовсе не трус. Просто от неожиданности.

- У тебя все от неожиданности... Трус и только. Вот ребята-то будут
смеяться: Колька рыси испугался и от кошки убежал!

И тут Милочка поняла, что у нее получилась хорошая дразнилка:

Колька рыси испугался, побелел и задрожал, Колька рыси испугался и от
кошки убежал!

- Ты еще дразниться! - закричал Колька, зачерпнул в ладошки воду и вылил
ее Милочке за ворот. На удивление сестра не заорала, а только вздохнула:

- Эх... А еще старший брат...

Кольке стало стыдно.

- Ну, ладно,-пробормотал он,-не сердись. Я же просто так. Просто так я...
-И вдруг разозлился снова:-А чего ты дразнишься?!