read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com

АВТОРСКИЕ ПРАВА
Использовать только для ознакомления. Любое коммерческое использование категорически запрещается. По вопросам приобретения прав на распространение, приобретение или коммерческое использование книг обращаться к авторам или издательствам.


Анатолий КИМ


Мое прошлое


ПОВЕСТЬ

Часть первая
Желтые холмы Казахстана
Мой дед Ким Ги-Ен происходил из рода крупного военного чина, начальника
королевской стражи, который в XV веке после дворцового переворота вынужден
был бежать и скрылся в глухой провинции на севере Кореи. Там и проросла наша
тоненькая фамильная ветвь, которая впоследствии проникла в Россию, где я и
увидел свет. Корни же моего старинного рода находятся в провинции Каннынг и
уходят на большую историческую глубину, зачинаясь со времен образования
государства Силла.
Появлению моего деда в России предшествовала миграция корейцев, начавшаяся в
шестидесятых годах прошлого века. Уходили с севера Кореи безземельные
крестьяне, переселяясь на малолюдную тогда окраину Российской империи в
поисках свободного жизненного пространства.
Дед перебрался в Россию примерно в 1908 году, когда уже тысячи корейских
семей поселились на землях российского Дальнего Востока и Приамурья.
Российские власти, заинтересованные в быстрейшей колонизации Дальнего
Востока, вначале охотно давали русское гражданство корейским эмигрантам и
наделяли их земельными участками. Но впоследствии, когда поток корейских
переселенцев значительно увеличился, а из самой России на Дальний Восток
было переселено достаточно русских крестьян, благоволение властей к
корейским эмигрантам прекратилось.
Мой дед отправился в Россию один, оставив в Корее семью. Он был
крестьянином, хотел иметь свою землю. Но на родине земли у него не было, а
на чужбине ее не досталось - к тому времени, когда мой дед пришел в Россию,
землю новоприбывшим корейцам выделять перестали. Дед нанялся работником к
какому-то зажиточному земляку по фамилии Ко.
Вышло так, что этот Ко вскоре умер, оставив после себя жену и сына, а мой
дед, живший в их доме, постепенно стал за хозяина и вскоре женился на вдове.
От второго брака у него родилось трое сыновей, одному из них и суждено было
впоследствии стать моим отцом.
Сочетаясь новым браком, дед полагал, видимо, что станет владельцем той
земли, которая принадлежала умершему хозяину. Но фамильный клан Ко решил
по-своему: усадьба и вся земля были переданы подросшему сыну покойного. Деду
же достались не очень-то покладистая жена, прежняя бедность да горькое
чувство вины.
Так начиналась, с глубинной боли вины, русская жизнь нашей корейской ветви.
Мечта деда, его всесильная крестьянская страсть - своя земля - лишь в
какую-то неверную минуту причудилась ему. Он умер от тоски и безысходности в
1918 году.
Тогда пришел из Кореи его младший брат, пробравшись через запертую японцами
границу. Он отыскал старшего брата и потребовал от него, чтобы тот вернулся
в Корею, где много лет ждет, пребывая в большой нужде, его первая семья. Но
этого дед не мог сделать: с маленькими детьми совершить опасный путь через
границу было невозможно. Бросить троих сыновей и вторую жену он тоже не мог.
У деда никакого выхода не было, как только умереть. И он однажды, вернувшись
с поля, лег в своем углу, отвернувшись к стене, и больше не встал. Похоронен
он был на чужбине, где-то на берегу реки Амур, у села Благословенное.
Мой отец, Андрей Ким, был крещен там же в русскую православную веру и
наречен христианским именем. Но, несмотря на это, отец никогда не был по
вере и по характеру русским человеком. Он всегда оставался корейцем - во
всей полноте своей натуры.
До пятнадцати лет, когда отец был направлен учиться на рабфак, он прожил с
дядей. Тот после смерти своего старшего брата остался в России, считая своим
долгом вырастить и воспитать трех племянников. У самого же дядьки в Корее
остались его семья и дети, с которыми он больше никогда не встретился в этой
жизни. Когда племянники выросли и разлетелись кто куда, дядька решил
пробираться на родину через Маньчжурию. На маньчжурской границе он и сгинул,
никто больше о нем ничего не слыхал.
В 1937 году, когда настал самый кровавый год сталинских репрессий, корейцев
принудительно выселили с Дальнего Востока. Крестьян, служащих, студентов,
рыбаков, детей и взрослых, актеров театра, охотников за пантами и искателей
горного женьшеня - всех корейцев погрузили в товарные вагоны и под конвоем
отправили в западном направлении...
Моя бабушка с материнской стороны, при крещении нареченная Анной, не раз
вспоминала впоследствии, грустными глазами уставясь куда-то в пространство и
деловито загибая пальцы на руке: "Нам пришлось все бросить: новый дом, двух
лошадей и дойную корову, весь урожай риса, соленые кимчи, закопанные в
глиняных бочарах в землю... Полный сундук, набитый кусками полотна. И всю
посуду: медные тазы, глубокие и мелкие чаши, блюда, много ложек и палочек
для еды - и все это из жаркой меди, вычищенной до блеска... Вся посуда
осталась целехонькой лежать на полках".
Итак, корейцев непонятно за что переселили с Дальнего Востока в пески
Казахстана, Узбекистана, в другие районы Средней Азии. Их лишили дома,
имущества, привычных родных мест - и глубокой осенью тридцать седьмого года
ссадили с товарных вагонов в камышовые болота у озера Балхаш, на угрюмые
пески Кызылкумов, в малярийные долины Узбекистана.
Это насильственное переселение прямо обвиняло: виноват! Но в чем? Так до сих
пор и не выяснено, в чем обвинялось корейское население Дальнего Востока. И
около трехсот тысяч человек отправилось отбывать бессрочную ссылку, затаив в
себе чувство неясной вины.
Вот так я и родился с комплексом вины в своей крови 15 июня 1939 года в
Казахстане, в южной его части, у гор с названием Тюлькубас, в поселке
русских переселенцев Сергиевке. Я помню голубой свет небес, мелькнувший за
окном. Помню маму, срезающую на огороде большим ножом зеленые перья лука...
Дует ветер, темные деревья сильно раскачиваются, стекло на окне, плохо
примазанное к раме, стучит: тыр-та! тыр-та! тыр-та!.. Это Сергиевка. Мой
отец получил там работу после окончания педагогического института. Мне,
значит, два года от роду.
Будет преувеличением говорить, что человек способен в самом раннем возрасте
постичь тягость и печаль существования. Нет, ничего подобного я тогда еще не
мог осознавать, а тягостное ощущение жизни рождалось потому, что началу моей
жизни - с двух лет и до шести - сопутствовало военное лихолетье. И чувство
голода, может быть, являлось тогда моим главным ощущением бытия...
В том случае, если ты просыпаешься и, еще лежа в постели, хочешь есть, а
потом весь день также хочешь есть, а еды почему-то не дают,- разве не похоже
это на некую фатальную виноватость? Ты вроде бы виноват уже только тем, что
появился на этом свете и хочешь есть.
К этому времени наша семья переселилась в другой край просторного
Казахстана, к горам Талды-Курган. Перед моими глазами засветились под
неистовым солнцем блекло-желтые холмы с округлыми вершинами, совершенно
безлесыми, лысыми.
Вот на эти холмы я как бы и сошел с облаков и зашагал по бренной зем-ле - и
до сих пор иду, не представляя себе ясно, куда должен прийти под конец.
Итак, степь и желтые холмы Казахстана стали первой картиной моей души.
Будучи в этом мире художником, я мыслю цветом, линией и художественными
образами. Мир нашей души - это музей Божественного искусства. Каждый из нас
носит в себе целую картинную галерею. Большие и важные части своей жизни я
представляю в виде законченных картин.
Почему холмы Казахстана видятся мне блекло-желтыми, как цвет старого меда?
Ведь ранней весною эти круглые горы вдруг наливаются ярким сиянием зелени -
нет ничего на свете зеленее. Огромные алые облака диких тюльпанов вдруг в
одночасье словно опускаются с небес на землю. И тогда безлесые склоны холмов
становятся нарядными, как расписные шелка.
Над пыльно-желтой степью парят в размытом небе неторопливые орлы. И то
огромное пространство, которое вмещает в себя и круговые полеты орлов, и
предгорную равнину, и желтые холмы Казахстана, навсегда вошло в мою душу.
Каждый народ живет там, где Бог определил ему жить. Но отдельные
человеко-частички отрываются, словно искры от пламени костра, и могут
улететь очень далеко... Я родился в Казахстане, стране бескрайних степей,
выгоревших под солнцем, и неспешных орлиных спиралей над горами. Душу
человека формируют ландшафты той страны, которую впервые увидел он в самом
раннем детстве.
В дальнейшем она не может измениться. Душа может только расшириться и
дополниться другими картинами мира. Я навсегда останусь огнепоклонником
солнца, яростно пылающего над раскаленной бескрайней степью. Мне всегда
будет душно и тесно в каменных ущельях городов, какими бы просторными и
громадными они ни были. И жаркий пот на лице окажется для меня милее, чем
прохладная сухость кожи в искусственном воздухе комнат, оборудованных
кондиционерами.
И еще одно: никогда не перестанет шуметь и мельтешить в моей душе
многоязыкий пестрый базар народов. Я стану человеком множественного,
полиментального склада характера. Мой естественный космополитизм во всех
случаях идет от моих самых ранних впечатлений...
Казахстан времен моего детства был местом ссылки, беженства и военной
эвакуации многих народностей империи. Огромные просторы Казахии советская
имперская власть предопределила как тюрьму для разных народов. В этой тюрьме
находились ссыльные нации: немцы, чеченцы, крымские татары, корейцы и
другие. По воле Сталина эти народы были сорваны со своих родных мест и
брошены на малообжитые, бедные земли, словно за тюремные стены, откуда нет
свободного выхода.
Корейцы стали первыми, кого заключили в казахский "лагерь народов". И я
родился уже несвободным - мои родители считались ссыльными, и в паспортах у
них проставили особые пометки. За пределы Казахстана выезжать им
запрещалось. Это положение сохранялось больше десяти лет.
Во время войны с Германией Казахстан оказался убежищем для бесчисленных



Страницы: [1] 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.