Габриэль Гарсия Маркес.

Сто лет одиночества

Роман

Пройдет много лет, и полковник Аурелиано Буэндиа, стоя у
стены в ожидании расстрела, вспомнит тот далекий вечер, когда
отец взял его с собой посмотреть на лед. Макондо было тогда
небольшим селением с двумя десятками хижин, выстроенных из
глины и бамбука на берегу реки, которая мчала свои прозрачные
воды по ложу из белых отполированных камней, огромных, как
доисторические яйца. Мир был еще таким новым, что многие вещи
не имели названия и на них приходилось показывать пальцем.
Каждый год в марте месяце у околицы селения раскидывало свои
шатры оборванное цыганское племя и под визг свистулек и звон
тамбуринов знакомило жителей Макондо с последними изобретениями
ученых мужей. Сначала цыгане принесли магнит. Дородный цыган с
дремучей бородой и худыми пальцами, скрюченными, словно птичья
лапка, назвавший себя Мелькиадесом, с блеском продемонстрировал
присутствующим сие, как он выразился, восьмое чудо света,
созданное алхимиками Македонии. Держа в руках два железных
бруска, он переходил от хижины к хижине, и охваченные ужасом
люди видели, как тазы, котелки, щипцы и жаровни поднимаются со
своих мест, а гвозди и винты отчаянно стараются вырваться из
потрескивающих от напряжения досок. Предметы, уже давно и
безнадежно потерянные, вдруг возникали именно там, где их до
этого больше всего искали, и беспорядочной гурьбой устремлялись
за волшебными брусками Мелькиадеса. "Вещи, они тоже живые, --
провозглашал цыган с резким акцентом, -- надо только уметь
разбудить их душу". Хосе Аркадио Буэндиа, чье могучее
воображение всегда увлекало его не только за ту грань, перед
которой останавливается созидательный гений природы, но и
дальше -- за пределы чудес и волшебства, решил, что бесполезное
пока научное открытие можно было бы приспособить для извлечения
золота из недр земли.

Мелькиадес -- он был честным человеком -- предупредил:
"Для этого магнит не годится". Но в ту пору Хосе Аркадио
Буэндиа еще не верил в честность цыган и потому обменял на
магнитные бруски своего мула и нескольких козлят. Напрасно его
жена Урсула Игуаран, собиравшаяся за счет этих животных
подправить расстроенные дела семьи, пыталась помешать ему.
"Скоро я завалю тебя золотом -- класть некуда будет", --
отвечал ей муж. В течение нескольких месяцев Хосе Аркадио
Буэндиа упрямо старался выполнить свое обещание. Пядь за пядью
исследовал он всю окружающую местность, даже речное дно, таская
с собой два железных бруска и громким голосом повторяя
заклятие, которому научил его Мелькиадес. Но единственным, что
ему удалось извлечь на белый свет, были покрытые ржавчиной
доспехи пятнадцатого века -- при ударе они издавали гулкий
звук, как большая тыква, набитая камнями. Когда Хосе Аркадио
Буэндиа и четыре односельчанина, сопровождавшие его в походах,
разобрали доспехи на части, они нашли внутри обызвествленный
скелет, на шее у него был медный медальон с прядкой женских
волос.

В марте цыгане появились снова. Теперь они принесли с
собой подзорную трубу и лупу величиной с хороший барабан и
объявили, что это самые новейшие изобретения амстердамских
евреев. Трубу установили возле шатра, а в дальнем конце улицы
посадили цыганку. Уплатив пять реалов, вы заглядывали в трубу и
видели эту цыганку так близко, словно до нее было рукой подать.
"Наука уничтожила расстояния, -- возвещал Мелькиадес. -- Скоро
человек сможет, не выходя из своего дома, видеть все, что
происходит в любом уголке света". В один из жарких полдней
цыгане устроили необыкновенное представление с помощью
гигантской лупы: посредине улицы они положили охапку сухой
травы, навели на нее солнечные лучи -- и трава вспыхнула. У
Хосе Аркадио Буэндиа, не успевшего еще утешиться после неудачи
с магнитами, тут же родилась мысль превратить лупу в боевое
оружие. Мелькиадес, как и в прошлый раз, попробовал было
отговорить его. Но в конце концов согласился взять в обмен на
лупу два магнитных бруска и три золотые монеты. Урсула с горя
даже прослезилась. Эти монеты пришлось достать из сундука со
старинными золотыми, которые ее отец скопил за всю свою жизнь,
отказывая себе в самом необходимом, а она хранила под кроватью
в ожидании, пока не подвернется дело, стоящее того, чтобы
вложить в него деньги. Хосе Аркадио Буэндиа и не подумал
утешать жену, он с головой погрузился в свои опыты и проводил
их с самоотречением настоящего ученого и даже с риском для
жизни. Стараясь доказать, что лупу можно с пользой применить
против неприятельских войск, он подвергнул воздействию
сосредоточенных солнечных лучей свое тело и получил ожоги,
которые превратились в язвы и долго не заживали. Он уже готов
был поджечь и собственный дом, да жена решительно
воспротивилась столь опасной затее. Много часов провел Хосе
Аркадио Буэндиа у себя в комнате за обдумыванием стратегических
возможностей своего новейшего оружия и даже составил
руководство по его применению, отличавшееся поразительной
ясностью изложения и непреодолимой силой доводов. Это
руководство вместе с приложенными к нему многочисленными
описаниями проведенных опытов и несколькими листами
пояснительных чертежей было отослано властям с гонцом, который
перевалил через горный хребет, плутал по непроходимым болотам,
плыл по бурным рекам, подвергался опасности быть растерзанным
дикими зверями, умереть от тоски, погибнуть от чумы, пока
наконец не вышел к почтовому тракту. Хотя добраться до города
было в те времена почти невозможно, Хосе Аркадио Буэндиа обещал
приехать по первому слову властей и показать военным
начальникам, как действует его изобретение, и даже лично
обучить их сложному искусству солнечной войны. Несколько лет он
все ждал ответа. Наконец, устав ждать, пожаловался Мелькиадесу
на новую неудачу, и тогда цыган самым убедительным образом
доказал ему свое благородство, он забрал лупу, возвратил
дублоны и подарил Хосе Аркадио Буэндиа несколько португальских
мореходных карт и разные навигационные приборы. Своею
собственной рукой Мелькиадес написал сжатое изложение трудов
монаха Германа и оставил записи Хосе Аркадио Буэндиа, чтобы тот
знал, что как пользоваться астролябией, буссолью и секстантом.
Нескончаемые месяцы дождливого сезона Хосе Аркадио Буэндиа
просидел, запершись в маленькой комнате в глубине дома, где
никто не мог помешать его опытам. Он совершенно забросил свои
домашние обязанности, все ночи проводил во дворе, наблюдая
движение звезд, и чуть не получил солнечный удар, пытаясь найти
точный способ определения зенита. Когда он в совершенстве
освоил свои приборы, ему удалось составить себе такое точное
понятие о пространстве, что отныне он мог плавать по незнакомым
морям, исследовать необитаемые земли и завязывать отношения с
чудесными существами, не выходя из стен своего кабинета. Именно
в эту пору у него появилась привычка говорить с самим собой,
разгуливая по дому и ни на кого не обращая внимания, в то время
как Урсула и дети гнули спины в поле, ухаживая за бананами и
малангой, маниокой и ямсом, ауйямой и баклажанами. Но вскоре
кипучая деятельность Хосе Аркадио Буэндиа внезапно прекратилась
и уступила место какому-то странному состоянию. Несколько дней
он был словно околдованный, все бубнил что-то вполголоса,
перебирая разные предположения, удивляясь и сам себе не веря.
Наконец, в один декабрьский вторник, за обедом, он вдруг разом
избавился от терзавших его сомнений. Дети до конца своей жизни
будут помнить, с каким торжественным и даже величественным
видом их отец, трясущийся, будто в ознобе, измученный долгими
бдениями и лихорадочной работой воспаленного воображения,
уселся во главе стола и поделился с ними своим открытием:

-- Земля круглая, как апельсин.

Урсула вышла из себя. "Если ты собираешься рехнуться, так
Бог с тобой, -- закричала она. -- А детям нечего вдалбливать
проклятые цыганские бредни". Хосе Аркадио Буэндиа не
шелохнулся, ярость жены, которая в порыве гнева швырнула на пол
астролябию, не испугала его. Он смастерил другую астролябию,
собрал в своей комнатушке мужчин селения и доказал им, опираясь
на теоретические доводы, которых никто из присутствующих не
понял, что если плыть все время на восток, то можно вернуться
обратно в точку отправления. В Макондо думали, что Хосе Аркадио
Буэндиа свихнулся, но тут появился Мелькиадес и все поставил на
свои места. Он во всеуслышание восславил разум человека,
сделавшего с помощью одних лишь астрономических наблюдений
открытие, уже давно подтвержденное практикой, хотя и неведомое
еще жителям Макондо, и как свидетельство своего восхищения
преподнес Хосе Аркадио Буэндиа подарок, которому суждено было
оказать решающее влияние на судьбу селения, -- оборудование