Андрей Платонов.
Сокровенный человек
и тов. Тольскому, комиссару Новороссийского десанта в тыл
Врангеля. (Прим. автора.)
вареную колбасу резал, проголодавшись вследствие отсутствия
хозяйки.
исхлопотался и намаялся. Проснувшись, он захотел квасу, но квас
весь вышел за время болезни жены -- и нет теперь заботчика о
продовольствии. Тогда Пухов закурил -- для ликвидации жажды. Не
успел он докурить, а уж к нему кто-то громко постучал
беспрекословной рукой.
потягивания.-- Погоревать не дадут, сволочи!
-- поезда станут.
начиналась метель, и ветер уже посвистывал над печной вьюшкой.
Сторож ушел, а Фома Егорыч загоревал, подслушивая свирепеющую
вьюгу,-- и от скуки, и от бесприютности без жены.
самому себе и немного успокоился.
вечной трубе, и оттого хотелось бы иметь рядом с собой
что-нибудь такое -- не говоря про жену, но хотя бы живность
какую.
сейчас часов двенадцать еще можно поспать, что и было сделано
Фомой Егорычем, не обращая внимания на пение вьюги над вьюшкой.
он крикнул, по старому сознанию:
удары снежного воздуха и весь пищал. Две комнаты стояли совсем
порожними, и никто не внял словам Фомы Егорыча. А бывало,
сейчас же отзовется участливая жена:
позвал: цела ли ты!
природы!
но средств нету и харчи плохие!-- сказал себе Пухов, шнуруя
австрийские башмаки.
трудящимся быть надоело!-- рассуждал Фона Егорович, упаковывая
в мешок пищу: хлеб и пшено.
пространству сказал Пухов, именуя всю природу.
бурчал -- не от злобы, а от грусти и еще отчего-то, но отчего
-- он вслух не сказал.
прицепленным к нему вагоном -- снегоочистителем. На
снегоочистителе было написано: "Система инженера Э.
Бурковского".
знает!"-- с грустью подумал Пухов, и отчего-то сразу ему
захотелось увидеть этого Бурковского.
приказ:
непрерывно чистым от снега, для чего пустить в безостановочную
работу все исправные снегоочистители. После удовлетворения
воинских поездов все паровозы поставить для тяги
снегоочистителей. В экстренных случаях снимать для той же тяги
дежурные станционные паровозы. При сильных метелях впереди
каждого воинского состава должен неотлучно работать
снегоочиститель, дабы ни на минуту не было прекращено движение
и не ослаблена боеспособность Красной Армии.
сообщения Ю.-З. ж. д. Дубанин".
расписавшись.
предстоящего трудного беспокойства: все жизнь как-то незаметней
и шибче идет.
слушал метель и смотрел поверх паровоза какими-то отвлеченными
глазами. Его раза два ставили к стенке, он быстро поседел и
всему подчинился -- без жалобы и без упрека. Но зато навсегда
замолчал и говорил только распоряжения.
путевку и пожелал доброго пути.
машинисту.-- Сорок верст! Хватит ли воды у вас, если топку
придется все время форсировать?
выпарим!
Там уже лежали восемь рабочих и докрасна калили чугунку
казенными дровами, распахнув для свежего воздуха окно.
Пухов.-- А ведь только что пришли и харчей жирных, должно, не
едали! Эх, идолы!
откуда он управлял всей работой паровоза и снегоочистителя, а
Пухов стал у балансира.
посредством которых по балансиру быстро перекидывался груз -- и
балансир то поднимал, то опускал снегосбросный щит.
где-то в степях юго-востока.
вокзала гремела железами, отстегнутыми ветром, а иногда этот
скрежет железа перемежался с далеким артиллерийским залпом.
прижимались к железнодорожной линии, ища уюта в вагонах и
станционных зданиях, утомившись в снежной степи на худых конях.
Но белых отжимали бронированные поезда красных, посыпая снега
свинцом из изношенных пулеметов. По ночам -- молча, без огней,
тихим ходом -- проходили броневые поезда, просматривая темные
пространства и пробуя паровозом целость пути. Ночью ничего не
известно; помашет издали поезду низкое степное дерево -- и его
порежут и снесут пулеметным огнем: зря не шевелись!
Пухова.
запел, как нежный пароход, и грубо дернул снегоочиститель.
рукой резко и коротко дернул за веревку паровозного свистка, а
другой махнул Пухову. Это означало: работа!
передвинул оба рычага, опуская щит с ножами и развертывая
крылья.
снегу, прилипая к рельсам, как к магнитам.
означало -- усилить тягу! Но паровоз весь дрожал от
перенапряжения и сифонил так, что из трубы жар вылетал. Колеса
его впустую ворочались в снегу, как в крутой почве, подшипники
грелись от частых оборотов и плохого масла, а кочегар весь
взмок от работы с топкой, несмотря на то, что выбегал за
дровами на тендер, где его прохватывал двадцатиградусный ветер.
перевал. Один начальник дистанции молчал -- ему было все равно.
Остальные люди на паровозе и на снегоочистителе грубо
выражались на каком-то самодельном языке, сразу обнажая