А.Шохов

Четырнадцать дней октября

Четырнадцать дней в году я был отдан силам тьмы. С первого по
четырнадцатое октября. Я брал отпуск на службе (я преподаю античную
литературу), и всецело предавался тому, что подсказывал Голос. Собственно,
Голос иногда больше был похож на последовательность четко осознаваемых
желаний, исполняя которые я совершал порою такие вещи, какие никогда не
сделал бы по собственной воле.

1 октября

Полночь. В этот раз это началось с неожиданного для меня желания выйти из
дома. Я беру такси и еду в западную часть города. Когда мы проезжаем мимо
ночного клуба "Бобо", я расплачиваюсь с таксистом и выхожу. Останавливаюсь у
освещенной витрины антикварного магазинчика, откуда хорошо видна входная
дверь клуба, и жду. Тишина на улице нарушается только доносящейся из "Бобо"
музыкой. Когда открывается дверь, я уже знаю, кого увижу за нею. Ее зовут
Кэт и она две недели назад стала проституткой. Год назад у нее умер отец,
всю жизнь пытавшийся изобрести антигравитацию, вечный двигатель и доказать
великую теорему Ферма. При этом он забывал платить по счетам.

Я знаю все это вовсе не потому, что мне кто-то об этом говорит. Я просто
знаю. Голос побуждает меня подойти к ней и спасти. Я пока не знаю, от чего
или от кого я должен спасти Кэтти, но иду. В этот момент дверь открывается
еще раз, и из клуба вываливается вдребезги пьяный матрос. Недолго думая, я
сворачиваю парню челюсть и прыгаю сверху обеими ногами на его ребра, когда
он падает. Потом хватаю Кэт и мы, свернув в один переулок, а потом в другой,
чинно заходим в небольшой подвальчик, наполненный сигаретным дымом и
полудюжиной заглянувших на огонек ублюдков. Обожаю эти кварталы.

- Хочешь выпить? - спрашиваю я у нее.

- Мартини.

- Два мартини.

Мы сидим за стойкой, и я смотрю на нее. Почти детские кудряшки,
ниспадающие на лоб, приятные черты лица, спокойное, волевое выражение глаз.
Почему судьба была с ней так несправедлива?

- Тебя зовут Кэт?

- Да, - она удивленно приподнимает брови.

- У тебя год назад умер отец, так и не открыв антигравитации. И теперь
после серии неудач, ты вынуждена заниматься этим...

- Ты что, из полиции?

- Нет. Меня зовут Джерем, и я пришел, чтобы навсегда изменить твою жизнь
к лучшему.

- Ты что, в "Филипсе" работаешь?

- Да ладно, просто выразился неудачно, - улыбнулся я. - Всего я тебе
объяснить не могу, но если ты последуешь за мной, то сама скоро все узнаешь.

- Ты здорово меня выручил с этим парнем. Спасибо.

С некоторым трудом я говорю то, что должен сказать.

- Кэт, я знаю, что в последние две ночи тебе снится сказочной красоты
перстень. Считай, что я пришел из мира твоих снов. Не отказывайся, поедем со
мной.

- Ты точно не из полиции, Джерем. Тем, что я вижу во сне, они не
занимаются. И куда ты хочешь меня пригласить?

- Для начала найдем клад.

- Клад?

Мы вышли из бара и, поскольку поймать такси в этих местах было бы слишком
невероятным везением, я не стал даже пытаться. На стоянке стоял маленький
фиат, и Голос приказал мне его арендовать. Дверь (почти невозможно в этом
районе) была открыта, и ключи торчали в замке зажигания.

Я направлялся в небольшой загородный домик, расположенный в лесу,
недалеко от предместья Сан-Веронико. Домик был охотничий. Он располагался в
двухстах метрах от мощеной дороги, делящей лес на западную и восточную
части. Я не знал, кому принадлежит этот домик, но чувствовал, что хозяин
скоро появится. Без труда обнаружив ключ в расщелине одного из дюжины пней,
торчащих вдоль тропинки, я открыл замок. В доме никого не было. Я со свечой
обошел дом, находя вещи на тех местах, на которых ожидал их найти. В подвале
на полке, заваленной разным хламом, я толкнул один из камней в кладке и в
открывшемся за ним тайнике нашел полупустой кожаный рюкзак и туго набитый
тяжелый кожаный мешок.

Взяв все это с собой, я поднялся к Кэт, которая соорудила легкий ужин из
найденных в кухне консервов, сухарей, печенья и чая.

- Я проголодалась, - улыбнулась она.

- Я тоже.

Мы быстро поели. Я знал, что с минуты на минуту сюда должен приехать
высокий сероглазый мужчина, хозяин домика. Пока Кэт возилась с посудой, я
торопливо открыл оба мешка. В рюкзаке лежали перстень, пояс, браслет и
пергамент. А мешок был полностью набит золотыми монетами времен Римской
империи.

Я развернул пергамент. На латыни было написано: "Рассказ о судьбе мира
поможет добиться цели." В углу стояли две литеры: J.C. Иисус Христос? Он-то
тут при чем?

В этот миг я услышал звук подъезжающего автомобиля. Высокий сероглазый
мужчина лет тридцати пяти вошел и, увидев нас за чаем, слегка опешил.

- Вы кто? - спросил он, порываясь убежать к машине.

- Пожалуйста, не бойся, - сказал я. - Мы не преступники.

- А что вы делаете в моем доме? Какого черта вы тут расположились и едите
мои консервы?!

- Извини, Питер - сказал я. - Попробуй пять минут не горячиться и
внимательно меня выслушать. Меня зовут Джерем, а это Кэт. Я пришел
рассказать о смысле твоей жизни.

- Ты что, псих? - спросил он.

- Садись и попробуй во всем разобраться. Если через пять минут ты
скажешь, что я псих, мы просто уйдем. Хорошо?

Видимо, мой пристальный взгляд подействовал на него успокаивающе. Он сел.

- Что вы тут пьете? Чай? Налейте и мне тоже.

Кэт налила ему чаю.

- В нашем мире есть вещи, которые были созданы не руками человека.
Изначальные предметы, сотворенные вместе со всем остальным. Случилось так,
что в подвале дома, купленного тобой два года назад, в тайнике находились до
сегодняшнего дня некоторые из этих предметов. Мы должны доставить их в
другое место. В этом смысл твоей жизни.

Я вытряхнул из рюкзака пояс, перстень, пергамент и браслет.

- Это тот самый перстень, - сказала Кэт. - Можно я его одену?

- Он твой, Кэт. Ты еще узнаешь, что он твой по праву рождения.

Перстень был как раз впору на ее среднем пальце. Должен отметить, что ее
внешность как-то сразу преобразилась. Стала более библейской, что ли? В
глазах Пита читалось теперь безмерное удивление. Потом он потер лоб и
откинулся на спинку стула.

- Я никогда не поверил бы тебе, Джерем. Но когда я покупал этот дом, меня
все отговаривали делать это. Однако, ко мне приходил кто-то во сне и
говорил, что однажды я обнаружу в этом доме изначальные вещи и отправлюсь с
ними в другой мир. И я даже видел их в этих снах. Видел именно эти предметы.
Смешно вспомнить, но тогда я обошел нескольких психоаналитиков, пытаясь
разобраться в этих необычных сновидениях.

- Теперь реальность и сон могут поменяться местами. Нам пора ехать, Пит.
Если ты готов, то мы поедем на твоей машине. А нашу оставим здесь, в сарае.

- Пусть так и будет.

Я нацепил на себя браслет, а пояс, мешок с золотом и пергамент сложил в
рюкзак и забросил за спину. Конструкция мешка и рюкзака была какой-то
необычной. Очень много завязок, и кожа сделана в несколько слоев... Странный
материал, непохожий на кожу животных.

Мы должны были проехать на Запад около сотни миль. Там утром нас встретят
мужчина и женщина, одетые в длинные черные плащи. Когда ко мне пришел этот
образ, я почувствовал, что взволнован. Впервые за всю историю моих
октябрьских приключений формировалась команда. Обычно я действовал один.
Значит, задача, которую придется решать, трудна.

Каждый октябрь совершалось что-то, совершенно необходимое для
существования этого мира. Что-то такое, смысла чего я не понимал, и в чем,
тем не менее, каждый раз участвовал. Иногда мне приходилось убивать, иногда
разоблачать трагические секреты жизни, приводящие моих жертв к самоубийству.
Поэтому я считал Голос силой зла. Но клянусь, никогда больше - только в эти
четырнадцать дней, - я ощущал всю полноту бытия. Я каждой клеточкой тела мог
чувствовать его бесконечный поток, наполняющий меня силой. Поэтому я любил
эти две недели, точно зная, что подавляющее большинство людей лишены
подобных чувств и живут, никогда не бодрствуя по-настоящему. Вероятно,
сходные чувства испытывали и те, кого я вовлекал в сюжеты, создаваемые
Голосом. Глаза Питера возбужденно блестели, он даже начал напевать себе под
нос песенку Мефистофеля из "Фауста" Гуно. Я понял, что его мысли вертятся
вокруг золота, лежащего в рюкзаке у моих ног. Куски тумана висели на
деревьях, подобно одеяниям призраков. Воздух, врывающийся в кондиционеры,
был свеж, влажен и полон лесных запахов. Когда прошло четыре часа, и Восток
стал серым, мы подъехали к нужному месту. Пришлось совсем недолго подождать,
прежде чем кусты у дороги раздвинулись, и две фигуры, осыпанные утренней
росой, вышли на дорогу.

Мы разбудили уснувшую на заднем сидении Кэт и вышли из машины.

- Приветствуем Вас, - сказал мужчина. - Прошу пройти в дом.

Мы вошли. Дом - четырехэтажный особняк с большой мансардой - располагался
прямо у дороги, но вряд ли движение по ней беспокоило жильцов. Трава росла
на ней почти также густо, как и на обочине.

Мужчина и женщина, встретившие нас, были очень похожи. Как брат и сестра.
Правда, Голос предостерег меня от задавания им каких бы то ни было вопросов.