Константин Сергеевич БАДИГИН

Секрет государственной важности

Изд. СИНИЙ ТЮЛЕНЬ, Москва 1974 г.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава первая

Владивосток, в особняке на Полтавской

Глава вторая.

Товарищ Андрей, уполномоченный партийного центра

Глава третья

Представитель японского командования и американский проповедник

Глава четвертая

Торговый дом братьев Меркуловых с сыновьями и зятем

Глава пятая.

"Синий тюлень" неожиданно поворачивает к берегу

Глава шестая.

О пользе русской бани и березового веника

Глава седьмая

В сталактитовой пещере раздались выстрелы

Глава восьмая.

Желать - недостаточное основание, чтобы обладать

Глава девятая.

Человек-невидимка

Глава десятая.

Все дороги ведут в Рим

Глава одиннадцатая.

На "Синем тюлене" творятся странные вещи

Глава двенадцатая.

Машины не слушают старшего механика

Глава тринадцатая.

Одна голова хорошо-четыре лучше

Глава четырнадцатая

Спектакль продолжается

Глава пятнадцатая.

Федя сдает морской экзамен

Глава шестнадцатая.

На горизонте подозрительный корабль

Глава семнадцатая.

Мы ищем Таню

Глава восемнадцатая

Уссурийский тигр под восходящим солнцем

Глава девятнадцатая

Пароход возвращается, но

Глава двадцатая

Мадам Дитерихс не верит мужу

Глава двадцать первая

Лунная соната

Глава двадцать вторая

Капитан Гроссе хочет разбогатеть

Глава двадцать третья

Судно ложится на обратный курс

Глава двадцать четвертая

Тысяча мешков муки без копейки денег

Глава двадцать пятая

Ворон - птица мудрая, напрасно не каркнет

Глава двадцать шестая

В тайге встречаются разные люди

Глава двадцать седьмая

Охотник за скальпами

Глава двадцать восьмая

Друзья и враги выходят из тумана

Глава двадцать девятая

Перевоплощения фельдфебеля Тропарева

Глава тридцатая

Пароходы должны остаться во Владивостоке

Глава тридцать первая

Гудки сегодня звучат радостно

Глава первая

ВЛАДИВОСТОК,

В ОСОБНЯКЕ НА ПОЛТАВСКОЙ

- Охотское море, не так ли? - Высокий, сухопарый полковник с
академическим значком на кителе не то спрашивал, не то показывал, щелкнув
ногтем по карте.

- Охотское, так точно, - подтвердил моряк, старший лейтенант.

- А это Аян?

- Так точно, Аян.

- Ваш сторожевик прибыл на Аянский рейд в конце июня? - продолжал
полковник, стараясь не смотреть на глуповатое, с бесцветными бровями и
ресницами, покрасневшее от напряжения лицо командира корабля.

- В конце июня, так точно, господин полковник, - торопливо ответил
старлейт.

- В это время на рейде стояла шхуна... э... э... - полковник заглянул в
бумаги, - э... э... "Мария"?

- Так точно; когда мы отдали якорь, там стояла шхуна "Мария". Где-то
хлопнула дверь, из коридора донесся глухой стон... Стихло... В соседней
комнате кто-то неумело пишет на машинке, резко стуча по клавишам: каждый
удар как по голове...

Полковник будто не слышит ничего. А старший лейтенант украдкой вытер
платком лоб: "Да, особняк на Полтавской - не для приятных разговоров..."
Вынул золотой портсигар с замысловатым вензелем, задержал его в руке.
Похоже, он хочет спросить разрешения курить, но не решается.

- Пожалуйста, я - сигару, - искоса взглянув на папиросы, сказал
полковник. Он подвинул к себе душистый деревянный ящичек и взял длинными
пальцами светло-коричневую гавану.

Лицо полковника Курасова было продолговатое, бледное, холеное. Сивые
волосы на пробор. Глаза голубые, недобрые. Гордая посадка головы придавала
ему надменный вид. Отличительный признак - родинки. Кажется, он весь усыпан
коричневыми крапинками, маленькими и большими. Многие говорили ему, что
родинки - к счастью.

Николай Иванович Курасов давно в разведке. Он был честолюбив и незнатен.
В гвардию по бедности не попал. Работа в разведке ему нравилась. Он успешно
бил японцев и немцев на невидимых фронтах. В шестнадцатом году получил чин
полковника и заслужил особое доверие самого царя. С тех пор прошло шесть
лет. Не так уж много. Но это - война, революция, еще война. И вот он здесь,
на краю света и России.

Среди офицеров белого лагеря не было единомыслия. Большинство не
задумывалось над тем, что происходит, жило сегодняшним днем, стараясь урвать
для себя как можно больше. Лучшие погибли в боях. Остались подонки царской
армии, люди без совести и чести. Подобные Курасову встречались редко.
Полковник любил Россию и боролся с тем, кого считал врагом. С японцами у
него старые счеты. "Япония давнишний враг России, - говорил он, - и
сотрудничество с ней противоречит чести русского офицера".

Во Владивостоке ходили слухи, что Курасов знает все про всех; многие
генералы и чиновники побаивались его. Но он не все знал. Сейчас его особенно
заботили партизаны...

- Что делала в Аяне шхуна "Мария", дорогой Моргенштерн? - выпустив
облачко сигарного дыма, спрашивал полковник. - Не скрою, нас это очень
интересует.

- На шхуну что-то грузили, - промямлил моряк.

- Но что именно? По долгу службы вы должны знать! - В голосе Курасова
послышались нотки раздражения.

- На шхуну грузили шерсть, господин полковник, я вспомнил... записано в
корабельном журнале. Да, да, большие мягкие тюки, - заторопился старлейт.
"Зачем я им все же понадобился? - недоумевал он. - Этот полковник, говорят,
помешан на красных. Но, кажется, меня трудно заподозрить в симпатиях к этим
людям. Какого же черта тогда?.."

- Вы можете поручиться, что грузили именно шерсть? - Курасов заметил
растерянность офицера и со злорадством подумал: "Испугался, лейтенантик, а я
утешать не стану".

- Мне сказал об этом сам шкипер. Я его вызывал на сторожевик. Его фамилия
не то Краюшкин, не то Калачев - очень русская фамилия, они так
однообразны... - Моргенштерн помолчал, что-то соображая: - Нет, нет... Ну
конечно же, шерсть! Но, господин полковник, кто вам мешает допросить
шкипера? Он все знает лучше меня.

- Это невозможно. Шкипер сейчас далеко, ушел куда-то в Австралию, и нам
его не достать... Когда шхуна покинула Аян, вы помните?

- Кажется, двадцать восьмого июня, - отозвался моряк. - Мы как раз
отмечали в тот день рождение старшего механика.

- Вам говорил шкипер, куда направляется шхуна?