Дмитрий ВЕРЕСОВ

БЕЛОЕ ТАНГО

У некоторых драконов крыльев нет вовсе, и они летают просто так.

Хорхе Луис Борхес

ПРОЛОГ

НАКАНУНЕ ФИНАЛА

(1995)

Она откинулась на стуле и подняла на свет прозрачный пластиковый
стаканчик.

Шампанское окрасилось в неяркую бледную синеву - сейчас единственная
лампочка, забранная в толстый колпак из небьющегося стекла, работала в
ночном режиме - скажите, какой интим... "Хейдсик"... Неплохая марка... В
последний раз они с мужем отведали "Хейдсик" в "Серебряной Башне"... Или на
приеме у китайцев?

Сейчас и не припомнишь.. У них в доме предпочитали старомодную вдовушку
Клико-Понсардэн: один старинный приятель Андрика входил в совет директоров
компании и ящиками доставлял искристый напиток своему "дорогому шер ами и
его очаровательной подруге"... Для непосвященных она так и оставалась
подругой. Брак Гроссмейстера со второй за всю историю Ордена
женщиной-Магистром Капитула и не мог не быть тайным. Это явление скорее
тектонического порядка...

Она не спеша сделала три глотка и поставила стаканчик на откидной белый
столик с пластмассовой крышкой. Не считая початой бутылки, на столике
находились пачка сигариллок, зажигалка да легкая пепельница из белой
пластмассы. Ах, это царство уединенного досуга, пластиков и белизны! Белые
стены, белый потолок, белая кровать, приваренная к белому полу, белый
экранчик перед закуточком с "удобствами" (сами "удобства", правда, голубые).
Даже тарелки, ножи-пилочки, вилки с закругленными кончиками, ложечки - все
это, как и полагается, она поставила на полку под окошечком в двери -
обязательно белые и обязательно пластиковые... Только вот с бутылочкой
промашка вышла... Она усмехнулась, представив себе коллекционное шампанское
в пластиковых бутылках. Или в бумажных пакетиках, как сок. Специальный
разлив для особой категории клиентов... Она взяла недопитый стаканчик. Из
коридора донесся звук шагов, и почти одновременно лампочка на потолке
ослепительно засияла, облив небольшое помещение ярким, беспощадным светом.
Звякнули ключи. Начинается...

В проеме распахнувшейся двери стоял весьма внушительный, несмотря на
малый рост, усач, видно, в немалом чине. Сделав два решительных шага вперед,
он остановился и уже отнюдь не решительно произнес срывающимся голосом:

- С-сидите.

- Сижу, - подтвердила она, с любопытством глядя на незнакомца.

Он набрал в легкие воздуха, сдвинул на затылок фуражку, поднял перед
собой руку с зажатым в ней листком, откашлялся и начал читать: , - "С
сожалением уведомляю Вас, что Ваше ходатайство о помиловании рассмотрено
Господином Президентом Республики и..."

- Отклонено, - подсказала она. - Мерси, я уже догадалась - шампанское,
омары, цыпленок по-амстердамски... Да и радио не молчит...

- "Принимая во внимание, что апелляционные суды трех инстанций не сочли
возможным..." - хрипло продолжал он.

- Да не утруждайте вы себя, господин надзиратель. Все ясно. Когда?

- В четырнадцать тридцать, - опустив глаза, как мальчишка, прохрипел он.
- Вообще-то я не надзиратель, а старший судебный исполнитель...

- Простите, господин старший судебный исполнитель, - сказала она и
задорно добавила:

- В следующий раз не ошибусь.

- Вы... вы... вы... - совсем уже сбился он. - Понимаете... понимаете...
Пять умышленных убийств с отягчающими... Может быть, хотите еще вина?
Коньяку? Писчей бумаги? Транквилизаторов?

- По-моему, - участливо сказала она, - транквилизаторы нужнее вам.

- Само собой, священника... Он уже ждет.

- Священника не надо, - твердо сказала она.

- Но... но вы подумайте... Может быть, все-таки... Или желаете раввина,
ламу, православного... У нас есть приходы...

- Никакого, - повторила она.

- Тогда, может быть, какой-нибудь любимый фильм, книгу, музыку? Или... -
он перешел на еле слышный шепот, - марихуаны... Вообще-то запрещено, но
можно и укольчик... А? Что?

- Мужчину.

- Что-что? - переспросил он, мгновенно покрываясь потом.

- Я, кажется, ясно сказала - мужчину.

- Но... но... То есть в каком смысле?.. - Он попятился, словно увидел
черта. Сейчас, того и гляди, перекрестится.

- Неужели непонятно - в каком смысле? Или никто из ваших коллег не
захочет близости с самой знаменитой женщиной десятилетия? Да еще в подобных
обстоятельствах?

Он судорожно вытащил платок и принялся утирать пот с багрового лица.

- Например, вы? Будет о чем рассказать внукам... - И впервые пристально
посмотрела ему в глаза.

Судебный исполнитель резко выпрямился и замер. На лице его легко читалась
вся гамма сильнейших чувств. Ужас, восхищение - и, конечно же, беспредельно
алчное вожделение... Что ж, такое предложение разбудит мужчину и в
безнадежном паралитике.

Он, пятясь и не сводя с нее глаз, подобрался к дверям, развернулся,
что-то резко выкрикнул в коридор. Потом развернулся обратно и шагнул внутрь
камеры, захлопнув за собою тяжелую дверь. На лице его было новое,
сосредоточенное выражение. Он сделал еще один шаг. Пальцы теребили пуговицу
форменной тужурки.

- Ну, иди ко мне, моя последняя любовь!

Он сделал еще шаг и вдруг остановился, опустив руки.

- Ну что? Не желаете ли вызвать подчиненного подержать ваш драгоценный?

- Я читал про вас все, - четко и медленно проговорил он. - Книгу, статьи,
все материалы дела. Видел фильм, присутствовал в зале суда. И понимаю, что
вы обязательно попытаетесь задушить меня, переодеться в мою форму и бежать
отсюда.

Или что-то в этом роде. Только у вас ничего не получится.

Она усмехнулась.

- Не доверяете?

- Вам?! Я пока еще не сошел с ума...

- Я тоже... Вам ли не знать, что мой... номер оборудован по последнему
слову техники... "Жучки", телекамеры.. Смелее же, господин исполнитель,
смелее!

Я вас не съем, а вы напишете об этих минутах толстый мемуар и, уверена,
станете миллионером, мировой знаменитостью.

Он нервно сопел. Усатое лицо налилось краской.

- Я... я не...

- Не смущайтесь...

Рука его боролась с пуговицей.

- Впрочем, я пошутила.

Стрекот дикторской скороговорки из белого приемничка над изголовьем
сменился сладкой музыкой. Она протянула руку и прибавила звук. Испанский
душка-тенор...

- Что ж ты, Иглесиас? - с усмешкой пробормотала она. По-русски..

- А? - Господин судебный исполнитель решил, должно быть, что она
обращается к нему.

- Бэ... Белое танго. Дамы приглашают кавалеров. Не откажите в любезности.

Она ловко спрыгнула со стула и притянула усача к себе. В приемнике
соловьем разливался Что-ж-ты:

- Натали-и...

Он водрузил дрожащую руку на ее тонкую талию и, застонав, повалил ее на
кровать...

Потом они молча курили. Потом она угостила его шампанским из своего
стаканчика и выпила сама. Потом они повторили еще раз, и он был как пылкий и
нежный Ромео, как тигр, как молодой полубог, а она - как трепетная лань, как
пылкая пантера, как кроткая голубица...

Чиновник вновь прильнул к ней, но она отстранила его:

- Довольно. Вы исполнили свой долг, служебный и человеческий. Теперь
ступайте. Вас давно уже разыскивает начальство.

Он попятился и опустился на стул. Глаза его светились безумием.

- Я... я... у меня есть верные люди в охране... деньги... оружие... я
подкуплю... подгоню фургон... устрою аварию, взрыв. Я отравлю,
перестреляю... Мы бежим отсюда... Я спрячу вас... в горах... Я знаю
местечко.

Она, не поднимаясь, холодно смотрела на него сквозь дым сигариллы.

- Господин исполнитель, не пыхтите под киноглазом. У вас и без того могут
быть неприятности... Спасибо вам, конечно, но это чистое ребячество. Вы и
сами прекрасно понимаете абсурдность ваших слов. Лучше успокойтесь,
приведите себя в порядок, выпейте водички и отправляйтесь исполнять дальше.

Он уронил голову на стол и громко зарыдал:

- Господи, ну почему... почему? - лепетал он. - Раньше я верил тебе,
Господи... Теперь больше не верю... Если в мире, сотворенном тобой, возможно
такое.... такое, тогда ты -Дьявол! Лживый, премерзкий дьявол! Враг! Враг!..

Она решительно встала, прошла мимо него в закуток за белой ширмой, налила
в пластиковый стаканчик воды и склонилась над плачущим мужчиной, свободной
рукой поднимая его голову за подбородок.

- Ну все, ну все, мой хороший, не надо, - ласково приговаривала она,