Андрей ВОРОНИН

ОДИН ШАГ МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ

Анонс

Он вооружен и сидит на деньгах, но деньги чужие, и он
не "мент", он - инкассатор. У него могло быть героическое
прошлое, и его комиссовали из-за боевых ранений. В цепи
якобы случайных событий, он снова в форме, вооружен и
охраняет, только теперь не границы Родины, а чужое
богатство. Конечно, бандитское нападение на инкассаторскую
машину, и он снова на коне, он побеждает, но в случайно
разорванном банковском мешке, он видит не деньги, а резаную
бумагу. Конечно, его подставили под замес и он должен
умереть. Теперь он в бегах, ему нужно найти деньги и
восстановить честное имя. Его приговаривают к смерти по
ложному обвинению.

Глава 1

Ветер дул третьи сутки подряд с тупым упорством, словно
поставил перед собой цель сдуть город с лица земли и занести
все, что от него останется, ровным слоем пыли. Задача эта
была ему явно не под силу, но ветер не сдавался и продолжал
дуть, вылизывая до нестерпимого блеска ярко-синее небо и
сиявшую посреди этой синевы надраенную бляху солнца. Он гнал
миниатюрные пылевые смерчи по тротуарам и газонам, он играл
с мелким мусором, ерошил листья на деревьях, хлопал
форточками и, незаметно подкравшись из-за утла, выкидывал
хулиганские шутки с женскими подолами.

В узкой улочке неподалеку от центра было сравнительно
тихо. Улица шла перпендикулярно направлению ветра, и сюда, в
заросшее поднявшимися до третьего этажа липами и березами
узкое ущелье между старыми девятиэтажными домами залетали
лишь отдельные слабенькие порывы. Их хватало только на то,
чтобы слегка пошевелить кроны деревьев да испортить кому-
нибудь прическу, но по сравнению с тем, что творилось на
основных магистралях и площадях города, это были сущие
пустяки. Сидя в машине, их можно было вообще не заметить,
особенно если мысли ваши были заняты чем-нибудь
посущественнее метеорологии.

Как водится в больших городах, по обеим сторонам улицы
стояли бесконечные ряды припаркованных автомобилей. Эти
пестрые, сверкающие стеклом и полированной краской вереницы
выглядели так, словно были неотъемлемым элементом дороги и
стояли здесь с того самого дня, как улицу заасфальтировали.

Было начало шестого пополудни, и солнце понемногу
клонилось к западу, готовясь нырнуть за крыши девятиэтажек.
Rень стоявших на западной стороне улицы домов переползла
дорогу, накрыла противоположный тротуар, добралась до
фасадов и поднялась на высоту четвертого этажа. Окна верхних
этажей пылали яростным оранжевым светом, словно во всех
домах по восточной стороне одновременно случился пожар
четвертой категории сложности. Наступал вечер, и те
бедолаги, что были вынуждены проводить лето в городе, уже
заполонили общественный транспорт, стремясь поскорее
добраться до дома и выкинуть из головы дневные хлопоты.
Впрочем, здесь, в тихом спальном районе, это ежевечернее
оживление было незаметно. Людей на тротуарах было мало, а
машин на проезжей части - и того меньше.

Одна из этих машин, неприметная серая "девятка",
медленно катилась вдоль ряда припаркованных автомобилей,
мигая указателем правого поворота. Водитель, чье узкое
длинное лицо было наполовину скрыто козырьком бейсбольной
кепки и большими немодными темными очками, ожесточенно дымил
зажатой в углу тонкогубого рта сигаретой. Он искал и не
находил место для парковки. Автомобили стояли сплошной
стеной, и было впору занервничать. Как раз в тот момент,
когда водитель собрался разразиться длинной матерной тирадой
по поводу уродов, заполонивших своими "телегами" всю Москву,
стоявший у обочины старенький "опель" включил указатель
левого поворота и неуклюже вырулил на проезжую часть.
Водитель "девятки" удовлетворенно хмыкнул, выбросил окурок в
открытое окно и виртуозно загнал машину на освободившееся
место.

Он заглушил двигатель, привычно воткнул первую
передачу, чтобы машина не покатилась, расслабленно откинулся
на спинку сиденья и посмотрел на часы.

- Порядок, - сказал он. - Прибыли по расписанию, как
поезд.

- Ну вот, - сказали сзади, - а ты боялся. "Не успеем,
не успеем..." Вечно ты, Валек, трясешься как овечий хвост.

Узколицый Валек длинно сплюнул в открытое окно, поиграл
желваками на скулах и зашуршал пачкой, выуживая из нее новую
сигарету. Ему очень хотелось обернуться и выдать мордатому
недоумку все, что он о нем думает, но он лишь презрительно
промолчал, не удостоив дурака ответом.

Впрочем, дурак оценил его молчание совсем не так, как
хотелось Вальку, приняв его за признание собственной
правоты.

- Я же говорил, что успеем, - довольным тоном продолжал
он, - а ты уже и штаны намочил. Если нервишки шалят, дома
надо сидеть.

Валек стиснул зубами фильтр сигареты и побарабанил
пальцами по рулевому колесу, чтобы успокоиться. Сидевший
рядом с ним гладко выбритый коренастый крепыш лет тридцати
пяти с аккуратной стрижкой и приметным шрамом на подбородке
обернулся и вперил в разговорчивого пассажира холодный
неприветливый взгляд настороженных карих глаз. Разговорчивый
сразу сник под этим тяжелым взглядом и захлопнул открывшийся
было для очередной глупости рот. Человек со шрамом некоторое
время брезгливо разглядывал его, затем удовлетворенно кивнул
( сел ровно.

- Не пойму, чего вы взъелись, - после томительной паузы
осторожно сказал разговорчивый. У него было широкое мясистое
лицо с коротким вздернутым носом, маленьким красногубым ртом
и близко посаженными бледно-голубыми глазами. Свои светло-
русые волосы он стриг ежиком, но к его физиономии гораздо
больше подошли бы какие-нибудь кудряшки, а еще лучше -
стрижка "под горшок". - Прямо товарищеский суд какой-то, -
продолжал он, ободренный всеобщим молчанием. - Подумаешь, на
пять минут задержался...

- Заткнись, - сказал крепыш со шрамом на подбородке. -
Скажи Вальку спасибо, что вовремя добрались, иначе бы я
тебя, урода, голыми руками задушил.., как Дездемону, понял?

- Так я чего? Я ж не виноват, что у меня брюхо
скрутило!

- Нервишки, Мудя, - ехидно вставил сидевший рядом с ним
бритый наголо парень в пестрой летней рубашке. У него был
острый, вытянутый вперед профиль и большой смешливый рот с
великолепной коллекцией белых зубов. - От этого и медвежья
болезнь. Советую потратить гонорар на памперсы.

- За "Мудю" и ответить можно, - мгновенно рассвирепев,
повернулся к нему Мудя.

- Ответить - не проблема, - лениво откликнулся
бритоголовый. - Вот только вряд ли это тебе понравится".
Мудя.

- Вот козлы, - негромко выругался Валек и поправил на
переносице темные очки.

- Тихо, уроды, - не оборачиваясь, приказал человек со
шрамом на подбородке. - Тихо, или я вас сам утихомирю.

- Так а чего он, в натуре? Какой я ему Мудя? Чего он
гонит? Ну вот ты скажи, Стас: на хрена на корешей гнать?

- Он не гонит, - равнодушно ответил Стас. - Он тебя
называет. Мудя ты и есть, и будешь Мудей, пока до тебя не
дойдет, что дело важнее твоего брюха. А если не дойдет,
пойдешь обратно на рынок лохотрон крутить.

Мудя обиженно пожевал губами, несколько раз моргнул
блеклыми глазками, но решил, что лучше промолчать. В конце
концов, он действительно опоздал. Это было первое настоящее
дело, на которое его взяли, и перспектива вернуться в ряды
лохотронщиков его не прельщала - его круглая физиономия уже
примелькалась на всех столичных рынках, а свойственная ему
манера кидать партнеров по бизнесу непременно привела бы к
крупным неприятностям, если бы не Стас, по неизвестной пока
причине выделивший Мудю из пестрой рыночной компании и
предложивший ему сотрудничество и покровительство.

- Ты не обижайся, Николай, - продолжал между тем Стас,
обращаясь к Муде. - Если хочешь заниматься настоящим делом и