Андрей ВОРОНИН
БЕЗ ЕДИНОГО ВЫСТРЕЛА
Анонс
Забродовым, который никогда не нападает первым, но, если почуял врага, бьет
без промаха. Бывший инструктор спецназа проводит собственное расследование в
недрах самой секретной и самой могущественной организации - Федеральной
службы безопасности. Ему удается распутать клубок противоречий и загадок и
наказать преступников...
Глава 1
конька крутой черепичной крыши в такт ритмичным ударам басовых барабанов.
Под зеркальным потолком гостиной плавал густой табачный дым, подсвеченный
ритмичными красно-сине-зелеными вспышками цветомузыкальной установки. На
заставленном грязной посудой и бутылками столе, мерцая от недостатка
кислорода, оплывали свечи. Их было десятка три - все, что нашлись в доме. В
огромном, сложенном из красного кирпича камине полыхал огонь, хотя в комнате
и без того было душно. Какой-то идиот с пьяным энтузиазмом натолкал в
закопченную пасть камина столько дров, что мирное пламя домашнего очага
напоминало лесной пожар.
Впрочем, танцевали всего несколько человек. Остальные давно разбрелись по
углам и занялись куда более интересным делом, чем танцы. Повсюду - в
глубоких гобеленовых креслах, на диване и даже на полу - миловались
полуодетые парочки, постепенно выколупывая друг друга из тесных, пропахших
вином и табаком тряпок, нащупывая, расстегивая и стаскивая их. Отблески
пламени и разноцветные вспышки цветомузыки вырывали из полумрака то
обнаженное длинное бедро, то чью-то упругую грудь, то запрокинутое назад
пьяное лицо, искаженное гримасой истомы. То тут, то там размеренно
вспыхивали красные огоньки сигарет, отражаясь в расширенных зрачках.
Вечеринка была в самом разгаре, и Юрий Рогозин почувствовал, что пить ему
больше не следует. Среди этого бардака хоть кто-нибудь должен оставаться
относительно трезвым, чтобы сберечь дом от полного уничтожения. В конце
концов, если эта банда придурков спалит дачу, ответ перед отцом придется
держать не Пушкину, а ему, Юрию Рогозину.
себя сквозь рев и громыхание тяжелого металла так и не смог. Протрезветь ему
тоже не удалось, и он решил обойти дом, чтобы слегка развеяться, а заодно и
посмотреть, все ли в порядке.
пошатнулся, ловя ускользающее равновесие, и шагнул вперед, сразу же въехав
ногой в шеренгу пустых бутылок, которые какой-то кретин выставил поперек
прохода. Юрий выругался, чувствуя, как нехотя, словно деревянный, ворочается
во рту язык, и на нетвердых ногах двинулся в обход стола. Перед глазами все
плыло и прыгало, в голове гудело. Он увидел на ковре брошенный кем-то
дымящийся окурок и с пьяной старательностью растер его подошвой белой
кроссовки, с силой ввинтив табачные крошки и черный уголь в пушистый бежевый
ворс.
огонь. Струя сверкала в отблесках пламени и шипела на раскаленных углях,
распространяя облако вонючего пара. Рогозин нацелился было дать недоумку по
шее, но подумал, что все к лучшему: по крайней мере, не будет пожара.
и придерживая расстегнутые штаны, спотыкаясь и пошатываясь добрела до стола,
перебрала бутылки и с пьяной размашистостью до краев наполнила водкой фужер,
пролив половину на скатерть. Подняв фужер на уровень груди, человек
повернулся к камину, и Рогозин увидел, что это Баландин. Нижняя губа у
Баландина пьяно отвисла, обнажив плохие зубы, глаза смотрели в разные
стороны. Заметив Рогозина, Баландин отсалютовал фужером, щедро расплескивая
водку, и сделал приглашающий жест другой рукой. Для этого ему пришлось на
секунду отпустить джинсы, и они немедленно съехали до колен, приоткрыв тощие
волосатые ноги и цветастые ?семейные? трусы. Однако всем, кто здесь был, как
и самому Баландину, было глубоко наплевать на это.
после этого подтянул съехавшие штаны.
Отрыв по полной программе! А ты чего один бродишь? Или ты уже?..
обеими руками за пояс сползающих штанов. По его виду было ясно, что он-то
как раз ?уже?, причем, возможно, не один раз. Рогозин почувствовал, как его
охватывает привычная черная зависть, и попытался взять себя в руки.
все должно было быть наоборот.
ни умением стильно одеваться. Мать Баландина работала на каком-то заводе на
другом конце Москвы, так что со своим чадом виделась только по вечерам.
Чадо, как и полагается в подобных условиях, росло двоечником и хулиганом -
что называется, оторви да выбрось. Семья Рогозиных жила в одном подъезде с
Баландиными.
изостудию, а с шести - еще и музыкальную школу, люто завидовал Баланде,
который днями слонялся по двору, задирая мальчишек и дергая за косы
девчонок. Баланда был во дворе королем, а Юрик Рогозин - обыкновенным
гогочкой, которому каждый раз попадало за испачканную рубашку и которого
загоняли домой с первыми тактами музыкальной заставки программы ?Спокойной
ночи, малыши!?. Всякий раз, проходя по двору с нотной папкой под мышкой, Юра
стыдливо отводил глаза от знакомой растрепанной фигуры Баландина, который,
поплевывая и болтая ногами, сидел на крыше металлического гаража и грыз
подсолнухи или краденые зеленые яблоки. У Юры Рогозина было все, что
полагается иметь мальчику из благополучной и обеспеченной семьи: красивая
одежда, новенький велосипед и сколько угодно дефицитной жевательной резинки,
но он завидовал Баландину, который обладал полной свободой. Кроме того, у
Баланды были твердые кулаки, с помощью которых он мог в любой момент взять
все, что ему требовалось: велосипед, жвачку и даже электрический маузер
фирмы ?Страуме? с лампочкой в стволе и трещоткой внутри корпуса, которым так
гордился Юрик Рогозин. Не раз и не два юный Рогозин прибегал домой в слезах
и с расквашенным носом, прежде чем понял, что с Баландой лучше делиться
заранее, не дожидаясь начала военных действий.
настоящую дружбу. Рогозин много читал, и Баланда с горящими от возбуждения
глазами слушал в его пересказе будоражащие мальчишечью душу истории Майн
Рида и Дюма. В знак благодарности он научил Рогозина курить, сплевывать
сквозь зубы и метко стрелять из рогатки по жирным и ленивым московским
голубям. Баланда впервые дал Рогозину попробовать портвейн, и именно от него
Юра узнал значение некоторых слов и выражений, которыми пользовался его
отец, когда думал, что сын его не слышит.
квартиру на более просторную и расположенную поближе к центру. Приятели
стали видеться реже. Баландин с грехом пополам закончил восемь классов и
поступил в строительное ПТУ, после которого пошел ишачить каменщиком в
стройбате - военной кафедры в его ПТУ не было. Юрий Рогозин по окончании
школы получил золотую медаль и через полтора месяца уже был студентом МГИМО,
сознательно не заметив усилий, которые приложил к этому его отец.
Баланда получил повестку из военкомата, а Юрий готовился к сдаче первой в
своей жизни летней сессии.
времени, но, случайно столкнувшись на улице, не скрывали радости. Баланда
щеголял в ушитой до немыслимого облегания парадной форме. Сапоги у него были
любовно обработаны - голенища собраны гармошкой, высоченный каблук
стопочкой, - а на кителе пестрело и сверкало такое количество непонятных
значков, самодельных медалей, нашивок и сплетенных из бельевой веревки
аксельбантов, что рядовой запаса Баландин больше напоминал генерала из
какой-нибудь банановой республики, чем отечественного дембеля. Оказалось,
что в Москве он первый день и ищет, по его выражению, ?где бы вмазать?.
на пляжах Средиземноморья, так что и квартира, и дача остались в его полном
распоряжении.
в ответ только пожал плечами: какая разница? Чем больше компания, тем
веселее. Однокурсников из МГИМО он приглашать не стал: Баланда со своими
приятелями не вписывался в компанию надутых интеллектуалов, с которыми
учился Юрий.
почувствовали себя на даче бывшего инструктора ЦК КПСС Рогозина как дома,
быстро перестав обращать внимание на Юрия, который предоставил им кров и
закуску.
Баландин. - Неужто до сих пор не оприходовался?
понял, ты трахался или нет?