Дональд ГАМИЛЬТОН

ДЕТОНАТОРЫ

Глава 1

Девушка, которой Мак одарил меня скорее всего потому, что не нашел ей
лучшего применения, оказалась приятного вида молодой особой в строгом
сером фланелевом костюме и не менее строгой белой шелковой блузке с
аккуратным галстуком. Чуть ниже среднего роста, приятная фигура и
серьезное овальное лицо с большими, очень серьезными, голубовато-серыми
глазами. Далее, рот - достаточно пропорционален, а улыбаться явно не
приучен. Сухая, вымученная неохотная улыбка - вот и все, чем она меня
порадовала. Правда, положение не слишком-то и располагало к радостным
улыбкам.

Пышные светло-каштановые волосы девушки были на викторианский манер
собраны на макушке, выставляя напоказ изящную шею. Такие светлые волосы
предоставляли возможность без особых усилий превратиться в эффектную
блондинку - достаточно было простейшей краски. Нежелание воспользоваться
подобным шансом свидетельствовало о многом. Она обходилась минимумом
макияжа, линию губ подчеркивали легкие, едва заметные штрихи помады.
Само лицо было бледным, но, возможно, причиной тому послужили
малоприятные обстоятельства, которые и привели ее ко мне. Ладони, как я
заметил, были довольно изящны. Сейчас она судорожно сцепила их,
напряженно сидя напротив меня на жестком стуле, который предпочла более
удобному креслу, доставшемуся мне. Итак, ладони ее отличались
утонченными, аристократическими очертаниями, однако в то же время
выглядели весьма дееспособными. Тщательно ухоженные, коротко
подстриженные ногти, покрывал не бросающийся в глаза слой бесцветного
лака. Без ярких, кроваво-красных отметин.

Тем не менее, в некоторых отношениях она все же снизошла до привычных
женских атрибутов. Аккуратные черные туфельки, гармонировавшие по цвету
с лежавшей на коленях сумочкой, были на умеренно высоких каблуках,
удачно подчеркивавших красивые лодыжки, а дымчатые чулки выделяли
приятную форму ее ног. Однако, в отличие от большинства современных
молодых дам, которые с удовольствием выставляют напоказ эрогенные свои
зоны, мисс Эми Барнетт не позволила мне с первого взгляда определить,
надеты на ней колготки, или безупречная ровность чулок зиждется на более
сложных женских приспособлениях.

- Как бы там ни было, он в тюрьме, и он мой отец, - несколько
вызывающе проговорила она. - Пусть я и не видела его с самого детства.

Разговор происходил в стандартном гостиничном номере стандартного
отеля, расположенного в городе Майами, неподалеку от побережья.
Назывался он "Марина Тауэрс", хоть последнее вряд ли имеет какое-либо
значение. Не станем вдаваться в подробности дела, которое привело меня
сюда. Достаточно сказать, что я благополучно управился с ним и уже
готовился возвращаться в Вашингтон, когда раздался телефонный звонок, и
Мак приказал: сиди в номере, дожидайся гостью. Кроме того, он вкратце
познакомил меня с положением вещей, а также не преминул принести
извинения за то, что воспользовался моим присутствием и сгрузил работу
мне на плечи, поскольку некоторые причины личного характера могут
сделать ее неприятной для меня. Однако в нашем деле не принято обращать
внимания на эмоции. И уж если речь зашла об эмоциональной стороне дела,
то Мак, похоже, забыл, что у меня имелись и другие, не менее личные,
мотивы охотно взяться за него.

- Сдается мне, вы не слишком им гордитесь, - заметил я. - Хоть он вам
и отец.

- А вы как думали? При его-то работе... вернее, бывшей работе! Я была
ужасно потрясена, когда мама рассказала мне обо всем - мне было тогда
семь лет - рассказала, почему у меня больше нет отца, почему ей пришлось
оставить его. Но я ее прекрасно поняла. Да и что еще она могла сделать,
когда наконец узнала то, что он скрывал все эти годы, узнала, что он
представляет собой на самом деле. - Эми Барнетт помолчала. - Но после
смерти матери у меня, кроме него, никого не осталось, мистер Хелм.
Поэтому я почувствовала, что обязана приехать, когда узнала, что он
попал в беду. - Она быстро встряхнула головой. - Нет, не совсем так. Я
начала искать его раньше, чем узнала об этом.

- И не видели отца после того, как ваша мать сбежала от него и
прихватила вас с собой?

Эми явно не понравилось то, как я выразил суть происшедшего, но
собеседница предпочла не заострять на этом внимания.

- Понимаете... впоследствии он пытался время от времени писать мне, с
днем рождения поздравлять... но мама заставляла возвращать письма
нераспечатанными, и спустя какое-то время он перестал. И только совсем
недавно, вскоре после ее смерти, я получила последнее письмо с
указаниями, как связаться с правительственной службой, на которую он
работал, в случае, если мне понадобится какая-либо помощь. С вашей
службой. Он писал, что ушел на пенсию и теперь путешествует за границей,
так что отыскать его будет нелегко. И поэтому хочет быть уверенным, что
обо мне будет кому позаботиться теперь, когда я осталась одна, - Эми
вновь одарила меня вымученной улыбкой. - У меня, разумеется, есть
хорошая работа - я веду дела нескольких врачей, к тому же в свое время
окончила курсы медсестер, так что при необходимости могу облачиться в
халат. Другими словами, мистер Хелм, я умею прекрасно позаботиться о
себе, но почувствовала: отец искренне озабочен моей судьбой. В некотором
роде это было предательством по отношению к маме, но я сочла, что не
произойдет ничего страшного, если я повидаюсь и переговорю с ним, прежде
чем он уедет из страны. Разве не так? - Она резко встряхнула головой. -
Но... но когда я позвонила, то узнала, что он сделал и где он сейчас.

- И все-таки вы прилетели сюда, чтобы повидаться с ним. Из самого
Цинциннати.

Девушка выразительно пожала плечами.

- Наверное, я просто упряма. Взялась за это дело и должна довести его
до конца, хоть пока и не знаю даже, чем уплачу за вчерашний билет, не
говоря уже о гостиничных счетах. Но мне кажется, я немного виновата
перед ним - вернее, мама иногда вела себя не слишком разумно. - Губы
мисс Барнетт упрямо сжались. - Хотя, похоже, что в этом случае она была
совершенно права. Итак, мой отец, в прошлом работавший на секретную
службу правительства, выйдя на пенсию, занялся контрабандой наркотиков.
Более того, он оказал столь серьезное сопротивление при аресте, что
несколько полицейских угодили в больницу. Согласитесь, трудно гордиться
таким отцом. И все-таки я испытываю потребность хоть однажды встретиться
с ним лицом к лицу, чтобы... чтобы убедиться в маминой правоте.

- Разумеется. Раз уж мы об этом заговорили, не хотите ли, не ожидая
суда, признать виновным кого-нибудь еще?

Последовала непродолжительная пауза, в течение которой
голубовато-серые глаза пристально изучали меня. Эми Барнетт медленно
кивнула.

- Понимаю. Вы считаете, будто я осудила его, не потрудившись даже
выслушать? - Не дождавшись моего ответа, она быстро добавила:

- Но ведь именно за этим я сюда и приехала, выслушать!

- Однако вы составили мнение о нем заранее, не так ли? Или позволили
сделать это за себя своей маме? Девушка нахмурилась.

- Похоже, я не слишком понравилась вам, мистер Хелм?

- Вижу, вы уже залечили свои раны, мисс Барнетт.

- Что вы имеете в виду?

- Позабыли, как отец с ремнем в руке гонялся за вами по комнате,
когда заканчивал избивать вашу несчастную мать, - без тени улыбки
произнес я. - Страшный, невыносимый тиран. Но теперь-то все в прошлом.
Хотя, разумеется, подобные вещи трудно позабыть. То, как он у вас на
глазах собственноручно душил кошку и потрошил ножом несчастного пса.
Ничего удивительного, что ваша мать поспешила сбежать. Ведь он мог
сделать вас инвалидами на всю жизнь, а то и удушить прямо в кровати. Не
так ли?

Она не сводила с меня изумленного взгляда.

- Понятия не имею, о чем вы говорите! Если уж на то пошло, отец очень
любил старину Баттонса, нашего спаниеля. И никогда не поднимал руку
на... Ох, вы иронизируете! - Она облизала губы. - Простите, мистер Хелм,
я сегодня туго соображаю.

- Вот именно, сударыня. Иронизирую. - Я встал и прошел к столику. -
Хотите выпить?

- Спасибо, не пью.

Поднимая бутылку, я оглянулся через плечо.

- И, наверное, не курите.

Девушка слабо покачала головой.

- Не вижу нужды сокращать себе жизнь.

- И еще я заметил, что вы не ругаетесь. Стало быть, за вами не
числится никаких пороков, мисс Барнетт? Как насчет мужчин?

Мне все-таки не удалось заставить ее ошарашенно промолчать. Голос
прозвучал чрезвычайно сухо, но, тем не менее, прозвучал.

- Я не девственница, если вас интересует именно это. Но... но не
склонна воспринимать секс, как способ приятно провести время.

Она замолчала. Повернувшись, я заметил, что уши у нее изрядно
порозовели. Покорный слуга пригубил напиток.

- Мисс Барнетт!

Она настороженно посмотрела на меня.

- Да?

- Позвольте смиренно извиниться перед вами.

Глаза ее расширились.

- Не понимаю.

- Простите, что заставил вас пережить несколько неприятных моментов.