Дарья КАЛИНИНА
ДЕЛАЙ ВСЕ НАОБОРОТ
Черному морю, Даша и Мариша по дороге передумали и сошли на
маленькой станции, решив, что отдых в лесной глуши пойдет им
на пользу. И сразу же на подружек напали двое с виду
симпатичных парней Потом они набрели на избушку, где
неизвестные бандиты курили гашиш и закапывали в сарае чей-то
труп. Скрываясь от этих преступников, подруги попали в такой
переплет, что впору утопиться. А спасение утопающих - это,
как известно, дело рук самих утопающих. И при этом меньше
всего хочется на море..
себя. Пейзаж, который из окна поезда выглядел так
притягательно, при ближайшем рассмотрении сильно нас
разочаровал. И зачем, спрашивается, мы выскочили из вагона
на этом забытом богом разъезде? Любой другой затруднился бы
с ответом, но мне он был хорошо известен. И давно пора бы
смириться с тем, что эксцентричная натура моей подруги время
от времени требовала выхода, причем времена эти наступали в
самый неожиданный для окружающих, в том числе и для меня,
момент, и каждый раз я оказывалась совершенно к нему не
подготовленной.
просторное поле, за которым вырисовывалась кучка домиков с
белеными стенами и крышами, про которые один из наших
попутчиков сказал, будто они крыты соломой. Нельзя же в
самом деле быть такими идиотками, чтобы поверить в то, что
на рубеже XXI века люди еще кроют крышу соломой. Но,
поддавшись соблазну вкусить прелести жизни в дремлющем под
жарким солнцем украинском селе, Мариша настояла на том,
чтобы мы сошли с поезда. И вот по ее милости и моей
слабохарактерности мы и оказались в полной тишине и гордом
одиночестве посреди колхозных полей.
Мариша решила оставить наш родной и любимый Питер и
потребовала, чтобы я ехала вместе с ней.
совершенно завяла. У тебя вид, как у худосочной герани,
которую забыли полить.
некотором роде было даже приятно. Я вполне разделяла ее
стремление покинуть город, так как внезапно в город пришла
жара, от которой положительно не было спасения нигде, кроме
бассейна или душа. Согласитесь, возможно провести в душе час
или даже два, но глупо торчать там несколько дней кряду.
Lожно еще включить вентилятор, но он тоже проблемы не решал,
потому что перегонял с места ни место все тот же раскаленный
воздух. Тут-то Марише и пришла в голову светлая мысль
поехать на юг, потому что там есть море и сидеть в нем
намного приятнее, чем у себя в ванне. К сожалению, сходные
мысли посетили без малого девять десятых наших земляков. Во
всяком случае именно к такому заключению пришла я, увидев,
какие толпы собрались в железнодорожных кассах, торгующих
билетами на южные направления.
тратиться на самолет, - сокрушенно вздохнула Мариша,
печально пристраиваясь в хвост извивающейся очереди и
гипнотизируя меня взглядом, призывающим остаться с ней.
перепалку, а я даже подумать об этом не могла в такую
погоду.
додумалась до того, что можно поручить взять билеты мне. Ей,
видите ли, надо срочно посмотреть расписание. Разумеется,
стоило мне подойти к окошку кассы, как я услышала:
я.
дамы, восседавшей за малюсеньким по сравнению с ней
компьютером. Малыш трудолюбиво жужжал и потрескивал, но мест
для нас все равно не находилось.
прищурилась дама, одарив меня взглядом, не предвещавшим
хорошего продолжения беседы в случае моего отказа от столь
выгодного и своевременного предложения.
осознав, что ничего другого нам тут не светит.
совершать ежедневно походы на вокзал вместе со страждущей
Маришей в надежде купить горящий билет на вожделенный
Симферополь мне будет не под силу. Поэтому Чернигов казался
сейчас наилучшим выходом. И мне еще повезло - ведь могли
вообще предложить билет в Ташкент или в Душанбе.
оптимизма, на мой взгляд ничем не подкрепленного, добавила:
никаких проблем.
когда я, оторвав ее от изучения расписания, призналась в
содеянном. - Ты же в курсе, со мной в тех краях всегда
случаются жуткие вещи. Последний раз, например, я там вышла
замуж.
делать нечего, обмен билетов исключался. Таким образом мы с
Маришей оказались в этом гремящем всеми своими составляющими
поезде, который быстро заполнился загорелыми людьми с
объемными тюками, издающими густой запах чеснока. В смысле
чесноком пахли не тюки, а люди, но уж пахли так, что даже
-%/`(e.b+(".) Марише мало не показалось.
привносили в вагон все новые пассажиры. Да еще все, будто
сговорившись, ели сало с луком. Мы с Маришей, обладатели
вареной курицы, чувствовали себя неуютно.
густым крестьянским загаром на морщинистых лицах и разбитых
физической работой руках да трое хиппующих и потому очень
грязных парнишек. Хиппующие элементы тоже хотели в Крым, но
даже сходство наших желаний не подвигло Маришу на сближение
с ними. В этом вопросе я проявила полную с ней солидарность,
потому что воняло от них так, что даже духовитый чеснок
блекнул по сравнению с ароматом их молодых тел.
забилась в уголок возле окошка, из которого хоть немного
тянуло свежим воздухом, но Мариша по натуре была бойцом и
так просто не сдавалась. Для начала она развернула перед
ближайшими пассажирами широкую пропаганду жевательной
резинки, придающей ослепительную белизну не только
натуральным зубам, но и протезам, у кого они есть. В
качестве рекламного образца она предложила всем попробовать
по пластику резинки сразу после обеда. Но это сработало
только на один раз, потом они вежливо, но твердо
отказывались. А как подступиться к трем душистым
мальчуганам, Мариша просто не представляла. И тут один из
мальчиков решил немного поухаживать за Маришей. Запах его
носков не перешиб бы никакой французский парфюм. Мариша
кидала на меня страдающие взгляды, умоляя о помощи, но я
ожесточила свое сердце и хранила нейтралитет. Ничто сейчас
не могло бы вынудить меня влиться в их компанию. У Мариши же
иного выхода не было. Может, поэтому она с такой тоской
смотрела на пробегающие за окнами деревушки и вольные леса.
завидной регулярностью, каждый раз надеясь услышать от меня
заверения в обратном.
будет хуже, потому что время идет, а чище они не становятся.
до состояния, близкого к помешательству, поезд остановился
среди полей и Марише пришла вдруг в голову мысль. Причем
мысль эта предвещала мне многие беды. Я поняла это сразу по
разгоревшемуся в Маришиных глазах огню безумия.
было величайшее откровение, - что нас никто не держит в этом
вонючем вагоне насильно. Жалкие гроши, которые мы заплатили
за билет? Плевать на них. Никто не в состоянии остановить
нас, если мы пожелаем пожить в любом уединенном месте,