Андрей Кивинов

Миссия выполнима

Глава 1

В каком-то научном журнале о жизни фауны я вычитал, что с точки зрения
кошаков Господь создал людей с одной целью - кормить этих самых кошаков.
Вероятно, с точки зрения моего собрата по ремеслу Жоры, я существую на
белом свете исключительно, чтоб добросовестно и самоотверженно вкалывать
вместо него. Возможно, я немного заблуждаюсь, но ничего другого в голову не
приходит, когда в очередной раз Жорин кислый лик возникает в дверном проеме
моего кабинета. Именно с таким выражением физиономии он обычно просит
поможения в оперативно-розыскной деятельности, коей мы вынуждены заниматься
по долгу службы. "Если ты откажешь, я покончу с собой из табельного
оружия", - сообщают мне бездонные Жорины очи, поэтому я стараюсь не
отказывать. В настоящую секунду взгляд коллеги полон такой безысходности,
что застрелиться хочется самому.

- Беда, Андрюхин, - коротко сообщает Жора, переступая порог, - это конец.

- Это не конец, Жора. Жизнь прекрасна, поверь, - я убираю со стола тяжелую
пепельницу и киваю на стул, предлагая коллеге стул, - рассказывай про беду.

Нет смысла приводить Жорин монолог дословно, во-первых, он обильно
приправлен ненормативной лексикой, а во-вторых, вы еще решите, чего
доброго, что в уголовный розыск берут людей с белой горячкой. Поэтому я
ограничусь конспективным пересказом услышанного.

Где-то пол года тому назад постовые милиционеры схватили господина без
определенного места жительства, который под покровом ночи свинтил медную
катушку лифта, дабы впоследствии сдать ее в пункт приема цветных металлов и
заработать на стаканчик алкогольных продуктов. Жора занялся господином, и
тот после изнурительного допроса признался, что таких катушек за последний
месяц свинтил аж сто четырнадцать штук, нанеся непоправимый урон лифтовому
хозяйству района. Посадив злодея в камеру, Георгий взял в руки калькулятор
и принялся за математические расчеты.

К слову сказать, основным показателем нашей работы служит так называемый
процент раскрываемости - количество раскрытых преступлений на количество
зарегистрированных. Низкий процент является самым страшным грехом в
ведомстве. Если не смертельным, то около того. Могут позорно отлучить от
службы. Жоре по разным причинам не очень везло с этим дурацким показателем,
за что он регулярно стоял с опущенной головой на пушистых коврах в больших
и малых кабинетах.

Математический анализ, проведенный коллегой на счетной машинке, дал
любопытный результат. Если принять от "Лифтреммонтажа" одно заявление о
краже всех катушек оптом, то процент почти не изменится. Но если по каждой
в отдельности...Хо-хо-хо...

В течение следующего дня, пока задержанный отсыпался в камере, Жора
ухитрился получить от лифтовиков сто четырнадцать заявлений на каждую
катушечку. Что при этом подумали о нем лифтовики, я могу только
догадываться. Но это не столь важно. Господина арестовали и отправили в
тюрьму, а Жора принялся снимать сливки. В результате такой нехитрой
комбинации он мгновенно выбился в недосягаемые лидеры по всем показателям и
стал в отделе за героя. По итогам года Жору наградили медалью "За отличную
службу по охране общественного порядка", присвоили внеочередное звание и
повесили на Доску почета района. В смысле, его мужественную фотографию.
Начальство ставило Жору в пример и на ковры больше не выдергивало. Мой друг
расслабился и теперь спокойно покуривал в кабинете, закинув ноги на стол,
словно американский коп.

Кердык подкрался, как это обычно и случается, незаметно. Любителя цветных
металлов неожиданно оправдали в суде по политическим соображениям. Он,
оказывается, был не просто бомжом, а беженцом из горячих точек, лишившийся
всего личного имущества в результате неграмотной политики правительства на
Кавказе. Дабы скандал не достиг ушей мировой общественности, мужика
по-тихому выпустили из зала суда, а дела вернули на доследование, предложив
органам найти истинного похитителя катушек. Которого, как явствует из
вышеизложенного, не существовало в помине. Интерактивное шоу на местный
манер. В итоге, сто четырнадцать заявлений из плюса превратились в минус,
со всеми бурно вытекающими отсюда последствиями. Мнение начальство по этому
поводу было сейчас почти дословно пересказано мне бедным Георгием.

- Палыч дал шесть месяцев сроку, чтоб все вернуть назад. То есть пол года -
закончил печальную повесть мой незадачливый друг и опустил голову на грудь.

- А если не сможешь? Выгонит?

- Нет. Просто застрелит. Сказал, отведу за гараж и кончу.

- Палыч сделает, - согласно кивнул я.

Палыча понять можно. Палыч это наш начальник. Майор Шишкин.

Вообще то, он мужик неплохой, в отделе уже лет десять. Шибко не зарывается,
карьеру не делает, крышует помаленьку над местными торгашами, не при службе
собственной безопасности будет сказано. Без лишней нервотрепки и конфликтов
с вышестоящим начальством. Отдел в крепких середнячках, особых претензий к
Палычу нет, что ж не работать? А тут всякие экспериментаторы с
калькуляторами, из-за которых могут и с должности попросить, а то и на
пенсию отправить, благо выслуга позволяет. Волей не волей за пистолет
схватишься. Что на пенсии делать? Скучно на пенсии.

- Не горюй, Жор. Пол года большой срок. Может, Палыча снимут, а может,
показатели отменят.

- А душа? Душа то болит!

Да, Жорину душу я в расчет не взял, поэтому крыть нечем.

Георгий сжал виски ладонями и ушел в себя. Нарубить сто четырнадцать
"палок" задача повышенной сложности, все равно, что Кафельникова в теннис
обыграть в трех сетах. Но играть, в смысле рубить придется, уходи в себя,
не уходи.

В кабинет врывается Борька по кличке Укушенный, еще один славный
представитель нашего ментовского сообщества. Кличку он заработал, после
того, как подразнил лошадь, на которой юннаты катали по проспекту граждан.
Чего ему пришло в голову строить кобыле рожу? Ладно, был бы сержантом или
старшиной, а то офицер милиции. И, главное - трезвый ведь! Кобыла смотрела,
смотрела на глумление, да как цапнет Борьку за носяру. А зубы то у кобылки
ого-го, что у акулы... В итоге две недели больничного и восемь швов. Борька
этот казус из своей биографии тщательно скрывает, рассказывая всем, что нос
поранил, освобождая заложников. Мы Борьку не подставляем, утвердительно
кивая головами. Да, было дело - освобождал.

Сейчас Борька в темных очках, которые маскируют новое увечье - обширный
бланш под правым глазом. Теперь все по честному - травму парень заработал
при исполнении. Ехал позавчера в метро и вдруг почувствовал, что какая-то
крыса лезет в задний карман брюк. Бориска, как опытный мент, вида не подал,
лишь повел глазом на стекло вагона. В отражении, за своей спиной засек
небритого типа вульгарного вида, похожего на кота помойно-подвального
происхождения. Тип, пользуясь давкой, активно прижимался к Борьке, пытаясь
выудить бумажник. Но не на того напал, сволочь. Едва пальцы мерзавца
проникли слишком глубоко в карман, Бориска резко развернулся и нанес
наглецу разящий удар в область головы. Тот рухнул на пассажиров, ошалело
вытаращив испуганные глаза. Борис занес руку для повторной атаки, но тут
почувствовал неладное. В кармане опять кто-то шарил, но, на сей раз, не в
заднем, а в переднем. Опустив взор, наш друг обнаружил девочку лет четырех,
которая держалась за его карман, как за поручень, ибо больше ей держаться
было не за что. Дура-мамаша уткнулась в книгу, не думая о проблемах дочери.
Пока Бориска анализировал ситуацию, обиженный напрасно мужик поднялся и
адекватно ответил на произвол. Совершенно справедливо, кстати. Если тебе ни
с того, ни с сего будут бить в морду, мы никогда не построим
демократического общества... Очнулся Борька на конечной станции, где его
привел в чувство дежурный по платформе.

Больше ничего выдающего с коллегой не приключалось, если не считать, что
его цапнула оса, которую бедолага решил подрессировать во время дежурства.

- Аврал! - горланит Борис, поднимая осевшую пыль, - заложников взяли! Харе
тут языками чесать!

- Ты не паникуй так, - отвечаю я, убирая пепельницу еще дальше, - сядь,
расскажи спокойно, что стряслось.

- Чего там рассказывать?! Вон, три крали у меня в кабинете белугами ревут.
У них мужья - компаньоны, фирму какую то держат, барыги одним словом.

- Точно ли, барыги? - сразу уточняю я, зная предвзятое отношение Укушенного
к господам не рабоче-крестьянского облика.

- Точно. Водкой торгуют. Вчера с работы не вернулись. А сегодня женам ихним
звонки от неизвестных - просят выкуп, по двадцать пять кусков с носа! Иначе
головы по почте пришлем. В посылках. Бабы сюда и прибежали. Кстати, Жора,
живут они на твоей территории, тебе и разбираться.

- Враги кем-нибудь представились?

- Конечно. Чеченами.

- И куда деньги нести? - ожил Жора, забыв о личных неприятностях под
влиянием общественных.

- К фонтану в парке Победы. В три дня. Стоять и ждать, пока к ним не
подойдут. Если денег к трем не будет, в пять девочки получат первую голову.

- Лохи, - заключает опытный Жора, выслушав условия выкупа.

Он прав, мало-мальски уважающий себя вымогатель никогда не просит тащить
выкуп на встречу и не будет брать их сам. Грамотные бандиты предлагают
оставить денежки в каком-нибудь потаенном месте. А чеченами представляются
идиоты со слабо развитым воображением.

- Лохи, не лохи, а коммерсов вызволять придется.

- У жен есть деньги?

- Откуда? Иначе б не прибежали...Хотя, может, и есть, но зачем платить,
если мы есть, государственные люди?

- Я не о том, - уточняет Жора, - что мы в сумку зарядим? Не бумагу же.

- Найдем, это мелочи. Сейчас пол второго, времени маловато. Садись, бери с
жен заявление, а я с "Тайфуном" договорюсь.

"Тайфун" это маленькое, но гордое внутриведомственное подразделение,