Артур Конан-Дойль
Этюд в багровых тонах
звание врача, и сразу же отправился в Нетли, где прошел
специальный курс для военных хирургов. После окончания занятий
я был назначен ассистентом хирурга в Пятый Нортумберлендский
стрелковый полк. В то время полк стоял в Индии, и не успел я до
него добраться, как вспыхнула вторая война с Афганистаном.
Высадившись в Бомбее, я узнал, что мой полк форсировал перевал
и продвинулся далеко в глубь неприятельской территории. Вместе
с другими офицерами, попавшими в такое же положение, я пустился
вдогонку своему полку; мне удалось благополучно добраться до
Кандагара, где я наконец нашел его и тотчас же приступил к
своим новым обязанностям.
не досталось ничего, кроме неудач и несчастья. Я был переведен
в Беркширский полк, с которым я участвовал в роковом сражении
при Майванде1. Ружейная пуля угодила мне в плечо, разбила кость
и задела подключичную артерию. Вероятнее всего я попал бы в
руки беспощадных гази2, если бы не преданность и мужество моего
ординарца Мюррея, который перекинул меня через спину вьючной
лошади и ухитрился благополучно доставить в расположение
английских частей.
вместе с множеством других раненых страдальцев был отправлен
поездом в главный госпиталь в Пешавер. Там я стал постепенно
поправляться и уже настолько окреп, что мог передвигаться по
палате и даже выходить на веранду, чтобы немножко погреться на
солнце, как вдруг меня свалил брюшной тиф, бич наших индийских
колоний. Несколько месяцев меня считали почти безнадежным, а
вернувшись наконец к жизни, я еле держался на ногах от слабости
и истощения, и врачи решили, что меня необходимо немедля
отправить в Англию. Я отплыл на военном транспорте "Оронтес" и
месяц спустя сошел на пристань в Плимуте с непоправимо
подорванным здоровьем, зато с разрешением отечески-заботливого
правительства восстановить его в течение девяти месяцев.
был свободен, как ветер, вернее, как человек, которому положено
жить на одиннадцать шиллингов и шесть пенсов в день. При таких
обстоятельствах я, естественно, стремился в Лондон, в этот
огромный мусорный ящик, куда неизбежно попадают бездельники и
лентяи со всей империи. В Лондоне я некоторое время жил в
гостинице на Стрэнде и влачил неуютное и бессмысленное
существование, тратя свои гроши гораздо более привольно, чем
следовало бы. Наконец мое финансовое положение стало настолько
угрожающим, что вскоре я понял: необходимо либо бежать из
столицы и прозябать где-нибудь в деревне, либо решительно
изменить образ жизни. Выбрав последнее, я для начала решил
покинуть гостиницу и найти себе какое-нибудь более
непритязательное и менее дорогостоящее жилье.
Критерион кто-то хлопнул меня по плечу. Обернувшись, я увидел
молодого Стэмфорда, который когда-то работал у меня фельдшером
в лондонской больнице. Как приятно одинокому увидеть вдруг
знакомое лицо в необъятных дебрях Лондона! В прежние времена мы
со Стэмфордом никогда особенно не дружили, но сейчас я
приветствовал его почти с восторгом, да и он тоже, по-видимому,
был рад видеть меня. От избытка чувств я пригласил его
позавтракать со мной, и мы тотчас же взяли кэб и поехали в
Холборн.
любопытством спросил он, когда кэб застучал колесами по людным
лондонским улицам. -- Вы высохли, как щепка, и пожелтели, как
лимон!
закончить рассказ, как мы доехали до места.
-- Ну, и что же вы поделываете теперь?
бывают ли на свете удобные комнаты за умеренную цену.
человек, от которого я сегодня слышу эту фразу.
при нашей больнице. Нынче утром он сетовал: он отыскал очень
милую квартирку и никак не найдет себе компаньона, а платить за
нее целиком ему не по карману.
хочет разделить квартиру и расходы, то я к его услугам! Мне
тоже куда приятнее поселиться вдвоем, чем жить в одиночестве!
поверх стакана с вином.
сказал он. -- Быть может, вам и не захочется жить с ним в
постоянном соседстве.
энтузиаст некоторых областей науки. Но вообще-то, насколько я
знаю, он человек порядочный.
отлично знает анатомию, и химик он первоклассный, но, кажется,
медицину никогда не изучал систематически. Он занимается наукой
совершенно бессистемно и как-то странно, но накопил массу,
казалось бы, ненужных для дела знаний, которые немало удивили
бы профессоров.
поинтересовался я.
если он чем-то увлечен, бывает, что его и не остановишь.
иметь соседа по квартире, то пусть лучше это будет человек
тихий и занятый своим делом. Я недостаточно окреп, чтобы
выносить шум и всякие сильные впечатления. У меня столько было
того и другого в Афганистане, что с меня хватит до конца моего
земного бытия. Как же мне встретиться с вашим приятелем?
спутник. -- Он либо не заглядывает туда по неделям, либо торчит
там с утра до вечера. Если хотите, поедем к нему после
завтрака.
другие темы.
рассказать мне еще о некоторых особенностях джентльмена, с
которым я собирался поселиться вместе.
-- сказал он. -- Я ведь знаю его только по случайным встречам в
лаборатории. Вы сами решились на эту комбинацию, так что не
считайте меня ответственным за дальнейшее.
-- ответил я. -- Но мне кажется, Стамфорд, -- добавил я, глядя
в упор на своего спутника, -- что по каким-то соображениям вы
хотите умыть руки. Что же, у этого малого ужасный характер, что
ли? Не скрытничайте, ради Бога!
Стэмфорд. -- На мой вкус. Холмс слишком одержим наукой -- это у
него уже граничит с бездушием. Легко могу себе представить, что
он вспрыснет своему другу небольшую дозу какого-нибудь
новооткрытого растительного алкалоида, не по злобе, конечно, а
просто из любопытства, чтобы иметь наглядное представление о
его действии. Впрочем, надо отдать ему справедливость, я
уверен, что он так же охотно сделает этот укол и себе. У него
страсть к точным и достоверным знаниям.
доходит до того, что трупы в анатомичке он колотит палкой,
согласитесь, что это выглядит довольно-таки странно.
Суворов Виктор
Херберт Фрэнк
Верещагин Олег
Лондон Джек
Жюль Верн
Каргалов Вадим