Андрей КОНСТАНТИНОВ

АДВОКАТ

БАНДИТСКИЙ ПЕТЕРБУРГ I

От автора

История создания романа "Адвокат" необычна. Я, собственно, не собирался
писать художественное произведение. Но в конце 1993 года пришел ко мне в
редакцию известный режиссер Валерий Огородников, который неожиданно
буквально потребовал, чтобы я написал для него сценарий фильма-драмы о жизни
современных бандитов. Я долго отнекивался, но Валерий оказался настойчивым
человеком с хваткой бульдога. Сценарии я писать не умею, поэтому у меня
стало выходить из-под пера что-то вроде романа... На самом деле, видимо, у
меня в душе давно зрело желание реализовать хотя бы частично ту оперативную
информацию, которую я приобрел в ходе различных журналистских расследований
и использовать которую в публицистике не было возможности по вполне понятным
причинам: ходить по судам не хотелось. А соблазн был велик... Поэтому я стал
писать художественную прозу. В работе над "Адвокатом" мне оказал неоценимую
помощь уникальный человек, ставший живой легендой как для правоохранительных
органов Петербурга, так и для криминальных кругов. По ряду причин этот
человек выбрал себе псевдоним Сафронов. Без постоянных и детальных
консультаций с ним книга вряд ли была бы написана.

В "Адвокате", наверное, многие увидят узнаваемых персонажей, знакомые
комбинации...

Есть в этой книге и кусочки моей биографии, и биографии близких мне
людей. И все-таки прошу не забывать, что это - художественное произведение,
где все образы - собирательные, события - вымышленные, а изложенная фактура
не может быть использована в суде.

Я благодарен всем экспертам, помогавшим мне в работе над "Адвокатом". Я
помню всех - и живых, и мертвых, и тех, кто сегодня продолжает занимать свои
посты, и тех, кто оказался в зоне. Не буду никого называть отдельно, но я
никого и ничего не забыл.

Очень хочется верить, что наша работа найдет своего читателя.

Июнь 1995 года

ПРОЛОГ

На Смоленском кладбище, что на Васильевском острове Петербурга, который в
описываемое время назывался еще Ленинградом, был тихо и сумрачно. На упавшей
могильной стеле с полустертой дореволюционной надписью сидели два парня в
костюмах и при галстуках. Между ними стояла бутылка "Русской", уже
ополовиненная, украденный из автомата с газированной водой граненый стакан,
открытая бутылка "пепси-колы" и развернутый плавленый сырок "Дружба".

- Ну что, Серега, - сказал светло-русый, набулькивая водкой стакан до
половины, - помянем рабу Божью Катерину...

- Перестань, - черноголовый говорил запинаясь, через силу выдавливая
сквозь зубы слова. - Нельзя так о живом человеке... Нельзя, Олежка... В
конце концов, она...

- Нашла себе конец, - с горечью перебил его Олег и выпил водку одним
махом. Запив ее "пепси", он налил стакан Сергею. Тот взял его и, повертев,
подождав немного, сказал без улыбки, с какой-то болью и усталостью в голосе:

- Дай Бог ей всего... Да и нам тоже.

И выпил, не морщась.

Они молча посидели, подождали, пока водка "дойдет", потом закурили
"Родопи", которые Сергей вытащил из кармана пиджака.

- А для меня она все равно что умерла, - сказал Олег, докуривая сигарету
до фильтра и отшвыривая окурок вглубь, к заброшенным могилам.

Сергей молчал, уткнув лицо в подтянутые к груди колени.

- Дело не в том, что она решила выйти замуж, - продолжал Олег. - Дело в
другом, я просто сформулировать это не могу...

- Хватит, Олег, - перебил его Сергей, вставая. - Лучше баб могут быть
только бабы... Пошли в общагу. К "психологиням". Заодно и нажремся в
приличных условиях...

Они пошли через могилы к краю кладбища, чтобы напрямую выскочить к
"восьмерке" - общежитию номер восемь университета, где на пятом этаже жили
"психи" (студенты и студентки психфака). Однако на самом краю Смоленки они
наткнулись на огромный котлован, которого еще совсем недавно не было. Из дна
котлована торчали вверх прутья толстой арматуры, словно колья в "волчьей
яме".

- Ни хрена себе, - сказал Сергей и вдруг неожиданно для Олега прыгнул
через яму. Прыжок был неудачным: его толчковая нога поскользнулась в грязи,
и Сергей, потеряв равновесие, приземлился на самый край котлована. Отчаянно
взмахивая руками, Сергей падал спиной на арматуру, но Олег молча бросился
вперед и толкнул Сергея в спину, отшвырнув его от края, а сам упал грудью на
край ямы и начал сползать вниз. Сергей развернулся и схватил Олега за руку.
Сопя и матерясь, они возились в грязи на краю котлована, пока наконец Сергей
не вытащил Олега наверх.

- Да... Сходили на "блядки", - сказал Сергей, осматривая вывалянные в
грязи костюмы. - Дома скандал будет. - Они сели прямо на землю и закурили.

- Знаешь, Серега, - сказал Олег, держа сигарету в подрагивающих пальцах,
- я ухожу с факультета...

ЧАСТЬ I
СЛЕДОВАТЕЛЬ

...Челищев мучительно выплывал из сна. Со временем он научился
чувствовать приближение опасности или беды. Эти ощущения, как правило,
приходили к нему ночью, и, проснувшись, он, словно зверь, чующий
надвигающийся лесной пожар, становился напряженным и нервным. Иногда
предчувствия не сбывались, но Сергей знал, что беда была где-то рядом,
просто по капризу судьбы она прошла стороной, выбрав себе другую жертву.

- Ты что, Челищев?! - над Сергеем склонилось женское лицо. Челищев
несколько секунд смотрел, не узнавая, а потом облегченно вздохнул. Лицо
принадлежало секретарше прокурора города Юлечке Ворониной. Голые ноги, грудь
и все остальное - тоже.

"Ой, мама, - подумал Челищев, закрывая глаза, - вот это я выдал!"
Минувшим вечером в прокуратуре состоялся небольшой сабантуйчик по поводу
присвоения Сергею очередного специального звания. Пили прямо в маленьком
кабинете Челищева, пили много и тяжело, как это принято у "следаков". В
какой-то момент появилась Воронина в короткой юбке. Сергей старался не
смотреть на Юлины коленки, потому что в прокуратуре поговаривали, что, кроме
обязанностей секретарши, Юля выполняет при прокуроре города Прохоренко еще
кое-какие обязанности - но уже не в служебное время...

Но коленки у нее были очень уж круглые, к тому же Воронина умудрялась
вертеться в тесном кабинетике так, что постоянно задевала Сергея то грудью,
то бедром, то еще чем-то, и в конце концов довела Челищева до такого
состояния, что еще немного - и он поволок бы ее трахать в темный угол
какого-нибудь коридора...

Финал "банкета" Сергей помнил смутно, видимо, выпитая водка вызвала у
него какой-то провал в памяти. Очнулся он уже в такси, на заднем сиденье,
где настойчиво шарил рукой у Юли под юбкой, а она, делая вид, что ничего не
происходит, прерывающимся голосом объясняла дорогу невозмутимому пожилому
"мастеру"...

Сергей и сам не очень понимал, что с ним происходило, наверное, виной
всему было четырехмесячное воздержание - итог мучительного развода с
Натальей, после которого на женщиной вообще смотреть не мог, потому что
сразу же начинал вспоминать скандалы, слезы, суд...

И вот - прорвало! Он начал расстегивать юбку на Ворониной еще в лифте и
практически раздел ее у двери квартиры, которую она лихорадочно пыталась
открыть, постанывая и выгибаясь всем телом...

Ввалившись в квартиру, они даже не успели включить свет. Сергей овладел
Ворониной прямо в коридоре, как-то по звериному рыча, чего он раньше,
кстати, никогда за собой не замечал.

- Ой, миленький, Сережа, что же ты делаешь со мной, - стонала Юля, гладя
его по спине...

Потом она убежала в душ, а Челищев принялся осматриваться в квартире.
Интересно, как это могла молодая девчонка получить такую приличную хату?
Ответ на этот вопрос пришел сам собой, когда Сергей обнаружил на письменном
столе дорогой серебряный портсигар с выгравированной надписью: "Прокурору
Ленинграда Николаю Степановичу Прохоренко в день пятидесятилетия от коллег с
любовью и уважением". Челищев хмыкнул и положил портсигар на место, вытянув
из него сигарету. В груди у него возник легкий холодок, но тут Юля,
приоткрыв дверь ванной, крикнула:

- Сережа, иди сюда, помоги мне...

Челищев, стягивая с себя китель, направился в ванную, напевая песню из
"Неуловимых мстителей":

"Вы нам только шепните, мы на помощь придем..."

Потом было шампанское и краткий практический обзор "Камасутры", который
Воронина мастерски устроила для Челищева. Впрочем, Сергей не был уверен, что
Юля даже слышала о "Камасутре", но возможное отсутствие теоретической
подготовки никак не сказывалось на Юлиной практике...

А потом они уснули, и сон, сначала легкий и приятный, вдруг превратился в
полузабытый кошмар котлована с прутьями арматуры, готовыми пробить спину...

- Ты что, Челищев?! - повторила Воронина, с испугом глядя на Сергея. - Ты
так жутко стонал. Приснилось что-то? Иди ко мне, я тебя пожалею, успокою...

Сергей не противился Юлиным рукам, но вчерашнего возбуждения уже не было,
и вскоре они задремали, обнявшись. Сергей хотел, засыпая, сказать Ворониной
что-то нежное, но язык не повернулся, потому что именно в этот момент