Андрей КОНСТАНТИНОВ и Александр НОВИКОВ

УМЕЛЬЦЫ

СЛУЖБА ПРИВАТНОГО СЫСКА I

Анонс

Два бывших сотрудника милиции, оставившие службу по личным мотивам,
получают предложение от крупного питерского бизнесмена на частное
расследование. В офисе бизнесмена произошло убийство. Бизнесмену грозят
серьезные неприятности, официальное следствие "буксует"... Ностальгируя по
былой работе, сыщики принимают предложение.

"Вчера, около 12 часов 30 минут, сотрудниками криминальной милиции
Калининского района, в офисе ЗАО "Магистраль - Северо-Запад", обнаружен труп
заместителя генерального директора фирмы Тищенко А.С. Замдиректора был убит
выстрелом в голову из охотничьего ружья. По факту убийства прокуратурой
Калининского района возбуждено уголовное дело".

"Биржа новостей". 24.04.2000

Глава первая
Петрухин

Снилось, кажется, что-то хорошее. Но что именно, вспомнить потом я не
смог, Я проснулся от телефонного звонка. Телефон звонил долго и натужно... Я
разлепил веки и сел на диване, опустил ноги на пол, Сразу накатила боль.
Телефон - дрянь такая! - надрывался. А за окном было очень много солнца, и
воробьи на ветвях уже зеленой березы сходили с ума от тепла и весны. Я снова
рухнул лицом в подушку. Солнечный мир спрятался, исчез, а боль осталась. Да
еще этот надсадный телефонный звон...

В первые дни моей никчемной свободы звонили много. Сначала я, подчиняясь
многолетнему условному рефлексу, брал трубку. Два раза звонил Паша.
Предлагал бросить дурить и выходить на работу. Раз пять - ребята из отдела.
Я разговоры не поддерживал, быстренько закруглял. По отношению к ребятам это
было совершенно несправедливо: они-то чем виноваты? - но говорить не
хотелось... Потом я перестал реагировать на звонки, и они как-то сами собой
прекратились. Я даже не заметил, как это произошло.

Но сейчас чертова пластмассовая коробка надрывалась. Она прозвонила уже
раз десять, а может, и больше. А у меня дико болела голова, и этот звон
представлялся совершенно невыносимым. Казалось, он никогда не кончится... Я
вскочил и схватил с пола пивную бутылку. Телефон вдруг умолк. От резкого
движения боль вспыхнула с удвоенной силой. Я собрался опять лечь, поставил
бутылку на пол и вдруг сообразил, что она полная, тяжелая, с пробкой...

...Тепловатое пиво побежало по сухому горлу. И как-то сразу стало легче.
Или, по крайней мере, не так тошно и отвратительно, как было до этого. Я
закурил и подумал, что надо тормозить. Обязательно надо тормозить. Иначе
можно оказаться в Скворешнике или на Пряжке.

Второй раз телефон зазвонил, когда я аккурат допил пиво и сидел на диване
с пустой бутылкой в руке. Оставалось только прицелиться в центр дырчатого
диска, как в мишень, и швырнуть. Я был уверен, что попаду... Я усмехнулся,
поставил бутылку на пол, встал и подошел к аппарату. Честно сказать, я сам
не знаю, зачем я это сделал.

- Але.

- Дмитрий Борисыч, - произнес чей-то голос с интонацией скорее
утверждающей, нежели вопросительной. Голос был определенно знакомый, но
определить чей я с ходу не мог. - Дмитрий Борисыч, вы меня слышите?

- Да, слышу... кто это?

- Виктор Голубков... помните такого?

- Здорово, Брюнет. Брюнет рассмеялся и сказал:

- Значит, вспомнили.

- Вспомнил, конечно, - ответил я. - Как тебя. Брюнет, забудешь? Ну,
говори, что тебе от меня надо.

- Потолковать надо, Борисыч.

- Слушаю.

- Вообще-то... не телефонный разговор. Как бы нам лично встретиться,
Борисыч?

- А мне это нужно, Брюнет?

- Возможно, что и нужно.

- А возможно, и нет. Так?

- Борисыч, ты же меня знаешь. Я из-за ерунды звонить бы не стал. Есть
серьезный вопрос, желательно встретиться и обсудить.

Да, подумал я, Брюнет из-за ерунды звонить бы не стал. Хрен бы он стал
звонить из-за ерунды... не тот человек. И еще я подумал: почему бы и нет?
Теперь мне все можно.

- Когда? - спросил я.

- Желательно побыстрей. В идеале - сегодня.

- Ладно. Через час возле "Академической". Устроит?

Я знал, что встреча на улице Брюнета определенно "не устроит". Голубков
давно уже достиг того положения, когда на улицах не общаются. Серьезные люди
проводят встречи в офисах или кабаках. Ну разве что встреча какая-то
совершенно конспиративная...

- Устроит, Брюнет? - спросил я с подначкой.

И он ответил:

- Да.

Ого! Видно, Витю крепко прижало.

***

У "Академической" было полно народа, как же - майские праздники. Стояла
даже небольшая трибунка, на которой куражился какой-то пародист. Он был в
огромном парике, в балахоне, и "исполнял" "Мадам Брошкину". Получалось
ничего, похоже.

Я устроился на противоположной стороне проспекта Науки, пил пиво из
горлышка и ожидал Брюнета... "Но мой поезд ушел", - донеслось из динамиков,
и я подумал, что это про меня. Противно стало - край. Я отхлебнул теплого
пива и закурил. "Пугачева" под аплодисменты довольной халявным зрелищем
публики откланялась и исчезла. Вместо нее вышел клоун-жонглер с красными и
зелеными шарами. Пошла музычка из "Шербурских зонтиков", взлетели шары,
замелькали.

Появление Брюнета было эффектным. Черный джип-"мерседес" стремительно
промчался по Гражданскому, несколько раз вскрикнул сиреной, пересек сплошную
осевую и выехал на площадь перед фасадом метро... Ай да Брюнет! С козырей
заходит.

Я поднялся с ограждения газона, на котором сидел, и пошел к "мерседесу".
Из "мерса" тем временем выбрался молодой, здоровый, в расстегнутом
двубортном пиджаке, охранник. Спустя секунду - Брюнет.

Последний раз я видел его в году девяносто шестом, да и то на экране
телевизора. Тогда Брюнет был при "бабочке" и сидел метрах в трех от Собчака.
Собчака уже - тю-тю! - нету, а Брюнет - вот он. Слегка располнел, но все
равно глядит орлом. Хозяин жизни! Что же, интересно, нужно хозяину жизни от
мента? А если точнее: от бывшего мента, пребывающего в состоянии запоя...

Брюнет посматривал по сторонам, но меня не видел. Вернее, видел, но не
узнавал. Я обогнул толпу, окружившую эстраду с жонглером, и направился к
Брюнету. Я был уже совсем рядом, когда охранник обратил на меня внимание и
понял каким-то шестым, "охранничьим" чувством, что я не просто так иду, а
именно к тому драгоценному телу, которое ему - охраннику - и доверено
охранять. Он вперился в меня внимательным взглядом, и я ему, естественно,
подмигнул: здорово, мол, брат. Здорово, кореш. Как, понимаешь, жизнь
молодая? Как, блин, службу несешь? Бдишь?

Но этот бугай моих дружеских к нему чувств не понял. Он - наоборот -
нацелился на меня, на бутылку в правой моей руке, и даже сделал шаг
навстречу с неконструктивными и недружественными намерениями. По габаритам
он превосходил меня вдвое.

- Брюнет, - позвал я, и Брюнет услышал, повернулся, узнал.

- Борисыч, - сказал он с изрядным удивлением в голосе. Ничего мудреного -
я тоже, когда себя в зеркале увидел... ну, в общем, понятно...

Брюнет бросил что-то сквозь зубы своему телохранителю, и тот мгновенно
исчез. Неплохо его поднатаскали, хотя толку от этих хранителей тел не особо
много. Разве что гопников пугать, а если слово берет товарищ маузер
(фигурально, блин, говоря), то уж - извините. Но пугать гопников на улице
вполне годится,

- Борисыч, - повторил Брюнет и сделал шаг мне навстречу, протягивая руку.

Он уже справился с удивлением и улыбался... нет, все-таки хорошо ему зубы
сделали. Я-то помню, что у него с зубками стало летом девяностого, когда его
брали на канале Грибоедова. Но вот - руку тянет, зла не помнит.

- Здорово, Брюнет, - ответил я, переложил бутылку в левую руку и подал
правую. - Хорошо выглядишь.

- Мерси... А вот ты, Борисыч, не того... не особо.

- Болею я, Брюнет. А так-то я белый и пушистый. Ты же знаешь.

- Может, сядем в машину? - спросил он, оглядываясь по сторонам.

- А у тебя салон кожаный? - спросил я.

- Салон? Кожаный салон... а что? - удивился Брюнет.

- Да ничего. Просто у меня на кожу аллергия. Так что лучше давай-ка
подышим воздухом.

Брюнет понял, рассмеялся. Он вообще по жизни был парень с юмором... А на
нас уже оглядывались. Совершенно очевидно, что вместе мы составляли довольно
странную пару. Брюнет был в дорогущем длинном расстегнутом плаще, из-под
плаща "выглядывает" хороший костюм, белоснежная сорочка с галстуком. И