Агата Кристи

Загадка Эндхауза

Глава первая

ОТЕЛЬ "МАЖЕСТИК"

Из всех приморских городов на юге Англии Сент Лу, по-моему, самый
привлекательный. Он с полным основанием зовется жемчужиной морских ку-
рортов и поразительно напоминает Ривьеру. Мне кажется, что побережье
Корнуолла по своей прелести ничуть не уступает югу Франции.

Все это я сказал своему другу Эркюлю Пуаро.

- Вы прочитали это вчера на карточке меню, в вагоне-ресторане, мой
Друг. Ваше замечание не оригинально.

- Разве вы не согласны?

Он задумчиво улыбался и молчал. Я повторил вопрос.

- Ох, тысяча извинений, Гастингс! Я мысленно отправился странство-
вать, и, представьте, в те самые края, о которых вы только что упомина-
ли.

- На юг Франции?

- Вот именно. Я ведь провел там всю прошлую зиму и сейчас вспоминал
кое-какие события.

Я знал, о чем он говорит. Об убийстве в голубом экспрессе, совершен-
ном при запутанных и таинственных обстоятельствах. Пуаро решил эту за-
гадку с той изумительной проницательностью, которая никогда ему не изме-
няла.

- Как жаль, что меня не было с вами, - от всей души посетовал я.

- Мне тоже жаль, - ответил Пуаро. - Ваш опыт был бы просто неоценим.

Я покосился на него. Многолетняя практика научила меня не доверять
его комплиментам, но на сей раз он, казалось, говорил совершенно искрен-
не. Да и почему бы ему в конце концов не быть искренним? Я и в самом де-
ле отлично разбираюсь в его методах.

- И больше всего мне не хватало вашего живого воображения, Гастингс,
- мечтательно продолжал Пуаро. - Небольшая разрядка бывает просто необ-
ходима. Мой лакей Жорж - восхитительный человек. Иногда я позволяю себе
обсуждать с ним кое-какие вопросы. Но он начисто лишен воображения.

Его замечание показалось мне абсолютно неуместным.

- Скажите, Пуаро, - заговорил я, - неужели вас никогда не тянет вер-
нуться к прежним занятиям? Ваша бездеятельная жизнь...

- Устраивает меня как нельзя лучше, мой друг. Греться на солнышке -
что может быть прелестнее? В зените славы спуститься с пьедестала - мож-
но ли представить себе жест более величественный? Обо мне говорят: "Вот
Эркюль Пуаро... великий... неповторимый! Подобного ему никогда не бывало
и не будет". Ну что ж. Я доволен. Я больше ничего не прошу. Я человек
скромный.

Что до меня, я бы, пожалуй, воздержался от слова "скромный". Тщесла-
вие Пуаро, на мой взгляд, нисколько не уменьшилось с годами. Приглаживая
усы, он откинулся в кресле и прямо-таки замурлыкал от самодовольства.

Мы сидели на одной из террас отеля "Мажестик". Это самый большой из
здешних отелей. Он расположен у моря и окружен парком. В парке, раски-
нувшемся внизу, чуть ли не на каждом шагу растут пальмы. Море отливало
густой синевой, солнце сверкало с тем искренним пылом, с каким и положе-
но сверкать августовскому солнцу (англичанам, увы, не часто доводится
видеть такую картину). Неистово жужжали пчелы, словом, большей идиллии
нельзя себе представить.

Мы приехали накануне вечером и собирались провести здесь неделю поис-
тине восхитительную, если судить по первому утру.

Я поднял газету, выпавшую у меня из рук, и снова погрузился в чтение.
Политическая ситуация была неопределенной и малоинтересной. Был опубли-
кован длинный отчет о нашумевшей мошеннической проделке городских влас-
тей, а в общем, ничего волнующего.

- Любопытная штука эта попугайная болезнь, - заметил я, перевертывая
страницу.

- Очень любопытная.

- В Лидсе, оказывается, еще два смертных случая.

- Весьма прискорбно.

Я перевернул страницу.

- А о кругосветном перелете Сетона по-прежнему ничего нового. Отчаян-
ный народ эти летчики. Его самолетамфибия "Альбатрос", должно быть, за-
мечательное изобретение. Жаль будет, если бедняга отправится к праотцам.
Правда, надежда еще есть. Он мог добраться до какого-нибудь острова в
Тихом океане.

- Жители Соломоновых островов, кажется, все еще каннибалы? - любезно
осведомился Пуаро.

- Славный, должно быть, парень. Когда вспоминаешь о таких, чувству-
ешь, что быть англичанином в конце концов не так уж и плохо.

- Не так обидны поражения в Уимблдоне? - заметил Пуаро.

- Я не имел в виду... - начал я.

Изящным жестом мой друг прервал мои извинения.

- Что до меня, - объявил он, - я хоть и не амфибия, как самолет бед-
няги Сетона, но я космополит. И англичанами, как вам известно, я восхи-
щаюсь глубоко и неизменно. Как основательно они, например, читают днев-
ные газеты!

Мое внимание привлекли политические новости.

- Наш министр внутренних дел, кажется, попал в хорошую переделку, -
заметил я со смешком.

- Бедняга! Ему приходится несладко. Так несладко, что он ищет помощи
в самых невероятных местах.

Я удивленно посмотрел на него.

Чуть улыбаясь, Пуаро вынул из кармана свою утреннюю корреспонденцию,
аккуратно перевязанную резинкой, вытащил из пачки одно письмо и перебро-
сил его мне.

- Должно быть, не застало нас вчера, - заметил он.

Я пробежал его с радостным волнением.

- Но, Пуаро, - воскликнул я, - ведь это очень лестно!

- Вы думаете, мой друг?

- Он отзывается о ваших способностях в самых горячих выражениях.

- Он прав, - ответил Пуаро, скромно опуская глаза.

- Просит вас взять на себя расследование... называет это личным одол-
жением...

- Именно так. Вы можете не повторять мне все это. Дело в том, что я
тоже прочел это письмо, мой милый Гастингс.

- Какая жалость! - воскликнул я. - Как раз когда мы собирались отдох-
нуть...

- О нет, успокойтесь, о том, чтобы уехать, не может быть и речи.

- Но ведь министр говорит, что дело не терпит отлагательства.

- Возможно, он прав... а может быть, и нет. Эти политические деятели
так легко теряют голову: я своими глазами видел в палате депутатов в Па-
риже...

- Так-то оно так, но нам все же следует приготовиться. Лондонский
экспресс уже ушел, он отходит в двенадцать. А следующий...

- Да успокойтесь же, успокойтесь, Гастингс, умоляю вас. Вечные волне-
ния, вечная суматоха. Мы не едем нынче в Лондон... и завтра тоже.

- Но ведь этот вызов...

- Не имеет ко мне никакого отношения. Я не служу в английской поли-
ции. Меня просят заняться делом в качестве частного эксперта. Я отказы-
ваюсь.

- Отказываетесь?

- Ну, разумеется. Я отвечаю с безукоризненной вежливостью, приношу
свои извинения, свои сожаления, объясняю, что очень сочувствую, но увы!
Я удалился от дел, я конченый человек.

- Но это же неправда! - воскликнул я с жаром.

Пуаро потрепал меня по колену.

- Мой верный друг... преданный друг... К слову сказать, вы не так уж
ошибаетесь. Голова у меня еще работает, как прежде, и метод и логика-все
при мне. Но раз уж я ушел от дел, мой друг, то я ушел! Конец. Я не теат-
ральная звезда, которая десятки раз прощается с публикой. Я заявляю с
полным беспристрастием: пусть испробует свои силы молодежь. Как знать,
может быть, они чего-нибудь достигнут. Я в этом сомневаюсь, но это воз-
можно. И уж во всяком случае, они вполне могут справиться с этим прими-
тивным и нудным делом, которое волнует министра.

- Да, но какая честь, Пуаро!

- Что до меня, я выше этого. Министр внутренних дел, будучи человеком
здравомыслящим, понимает, что все будет в порядке, если ему удастся за-
ручиться моей помощью. Но что поделаешь? Ему не повезло. Эркюль Пуаро
уже распутал свое последнее дело.

Я посмотрел на него. В глубине души я сожалел о его упорстве. Такое
дело могло бы добавить новый блеск даже к его всемирной славе. В то же
время я не мог не восхищаться его непреклонностью.

Неожиданно у меня мелькнула новая мысль.

- Одного не пойму, - усмехнувшись, проговорил я, - как вы не боитесь.
Делать такие категорические заявления - это же попросту искушать богов.

- Не существует, - ответил он, - человека, который поколебал бы реше-
ние Эркюля Пуаро.

- Так-таки и не существует?

- Вы правы, мой Друг, такими словами не следует бросаться. Ну в самом
деле, я же не говорю, что, если пуля ударит в стену возле моей головы, я
не стану разузнавать, в чем дело. В конце концов я человек.

Я улыбнулся. Дело в том, что за минуту до этого на террасу упал ма-
ленький камешек. Продолжая говорить, Пуаро наклонился и подобрал его.

- Да, всего лишь человек. И даже если этот человек сейчас вроде спя-
щей собаки... Ну что ж! Собака может и проснуться. У вас ведь есть пос-