Агата Кристи
Смерть приходит в конце
Перевод с английского Н. Емельянниковой
Египте, а точнее, на западном берегу Нила возле Фив, ныне Луксора. Место и
время действия выбраны автором произвольно. С таким же успехом можно было
назвать другие место и время, но так уж получилось, что сюжет романа и
характеры действующих лиц оказались навеяны содержанием нескольких писем
периода XI династии, найденных экспедицией 1920 - 1921 годов из
нью-йоркского музея "Метрополитен" в скальной гробнице на противоположном
от Луксора берегу реки и переведенных профессором Баттискоумбом Ганном для
выпускаемого музеем бюллетеня.
жреца "ка"[1], а следует отметить, что культ "ка" являлся неотъемлемым
признаком древнеегипетской цивилизации, - было по сути дела весьма схоже с
передачей по завещанию часовни для отправления заупокойной службы в средние
века. Жреца "ка" - хранителя гробницы - наделяли земельными владениями, за
что он был обязан содержать гробницу того, кто там покоился, в полном
порядке и в праздничные дни совершать жертвоприношения, дабы душа усопшего
пребывала в мире.
часто служили синонимами словам "муж" и "жена". Такое значение этих слов
сохранено и в этой книге.
четыре тридцатидневных месяца в каждом, определял жизнь и труд земледельца
и с добавлением в конце пяти дней для согласования с солнечным годом
считался официальным календарным годом из 365 дней. Новый год традиционно
начинался с подъема воды в Ниле, что обычно случалось в третью неделю июля
по нашему календарю. За многие столетия отсутствие високосного года
произвело такой сдвиг во времени, что в ту пору, когда происходит действие
нашего романа, официальный новый год начинался на шесть месяцев раньше, чем
сельскохозяйственный, то есть в январе, а не в июле. Чтобы избавить
читателя от необходимости постоянно держать это в уме, даты, указанные в
начале каждой главы, соответствуют сельскохозяйственному календарю того
времени, то есть Разлив - конец июля - конец ноября. Зима - конец ноября -
конец марта и Лето - конец марта - конец июля.
вдовой, она стоит перед роковым выбором: жизнь или смерть.
храбрости отстаивать свои права.
подневольным положением в доме отца.
говоря, хранитель гробницы, он обеспечивает содержание всех членов своей
многочисленной семьи и, взяв в дом наложницу, не подозревает, что навлекает
на себя беду.
своего мужа и оскорбляет всех вокруг.
судьбу, исподтишка вносит разлад в семью и с наслаждением раздувает
семейные ссоры.
бросить вызов смерти, но и ей довелось узнать, что такое страх.
Ренисенб от опасности, исходя из логики и... любви.
заносчивость своего любимца.
страсти, подспудно тлевшие в семье хранителя гробницы.
песни, которые находят отклик в сердце Ренисенб.
спорили, стоит ли укрепить кое в каких местах дамбу. Себек, как обычно,
говорил резко и уверенно. Он всегда высказывал свое мнение с завидной
определенностью. Голос его собеседника звучал приглушенно и нерешительно.
Яхмос постоянно пребывал в сомнениях и тревоге по тому или иному поводу. Он
был старшим из сыновей, и, когда отец отправлялся в Северные Земли[2], все
управление поместьем так или иначе оказывалось в его руках. Плотного
сложения, неторопливый в движениях, Яхмос в отличие от жизнерадостного и
самоуверенного Себека был осторожен и склонен отыскивать трудности там, где
их не существовало.
старших братьев. И от этого почему-то пришло чувство успокоения... Она
снова дома. Да, она вернулась домой.
опять захлестнули протест и боль. Хей, ее муж, умер... Хей, широкоплечий и
улыбчивый. Он ушел к Осирису[3] в Царство мертвых, а она, Ренисенб, его
горячо любимая жена, так одинока здесь. Восемь лет они были вместе - она
приехала к нему совсем юной - и теперь, уже вдовой, вернулась с малышкой
Тети в дом отца.
разрушенного утратой и горем.
дочь хранителя гробницы Имхотепа, легкомысленную и ветреную. Любовь мужа и
брата жестоко обманула ее своей сладостью. Она увидела широкие бронзовые
плечи, смеющийся рот Хея - теперь Хей, набальзамированный, обмотанный
полотняными пеленами, охраняемый амулетами, совершает путешествие по
Царству мертвых. Здесь, в этом мире, уже не было Хея, который плавал в
лодке по Нилу, ловил рыбу и смеялся, глядя на солнце, а она с малышкой Тети
на коленях, растянувшись рядом, смеялась ему в ответ...
дома. И все здесь так, как было прежде. И ты тоже должна быть такой, какой
была. Тогда все будет хорошо. Тети уже забыла. Она играет с детьми и
смеется".
груженные поклажей ослы, которых гнали к реке. Миновав закрома с зерном и
амбары, она открыла ворота и очутилась во внутреннем дворе, обнесенном
глиняными стенами. До чего же здесь было славно! Под сенью фиговых деревьев
в окружении цветущих олеандров и жасмина блестел искусственный водоем.
Дети, а среди них и Тети, шумно играли в прятки, укрываясь в небольшой
беседке, что стояла на берегу водоема. Их звонкие чистые голоса звенели в
воздухе. Тети, заметила Ренисенб, держала в руках деревянного льва, у
которого, если дернуть за веревочку, открывалась и закрывалась пасть, это
была любимая игрушка ее собственного детства. И снова к ней пришла
радостная мысль: "Я дома..." Ничто здесь не изменилось, все оставалось
прежним. Здесь не знали страхов, не ведали перемен. Только теперь ребенком
была Тети, а она стала одной из матерей, обитающих в стенах этого дома. Но
сама жизнь, суть вещей ничуть не преобразилась.
и, смеясь, кинула назад ребенку.
яркими красками столбы, и вошла в дом, где, миновав главный зал, - его
стены наверху были украшены изображением лотоса и мака, - очутилась в
задней части дома, на женской половине.
забытыми звуками. Сатипи и Кайт - ссорятся, как всегда! И, как всегда,
голос Сатипи резкий, властный, не допускающий возражений. Высокого роста,
энергичная, громкоголосая Сатипи, жена Яхмоса, по-своему красивая,
деспотичная женщина. Она вечно командовала в доме, то и дело придиралась к
слугам и добивалась от них невозможного злобной бранью и неукротимым
нравом. Все боялись ее языка и спешили выполнить любое приказание. Сам
Яхмос восхищался решительным и напористым характером своей супруги и
позволял ей помыкать собою, что приводило Ренисенб в ярость.
голос Кайт. Кайт, жена красивого, веселого Себека, была широка в кости и
непривлекательна лицом. Она обожала своих детей, и все ее помыслы и
разговоры были только о детях. В своих ежедневных ссорах со свояченицей она
стойко держала оборону одним и тем же незатейливым способом, невозмутимо и
упрямо отвечая первой пришедшей ей в голову фразой. Она не проявляла ни
горячности, ни пыла, но ее ничто не интересовало, кроме собственных забот.
Себек был очень привязан к жене и, не смущаясь, рассказывал ей обо всех
своих любовных приключениях в полной уверенности, что она, казалось бы,
слушая его и даже с одобрением или неодобрением хмыкая в подходящих местах,
на самом деле все пропускает мимо ушей, поскольку мысли ее постоянно заняты
только тем, что связано с детьми.
хоть столько храбрости, сколько у мыши, он бы такого не допустил. Кто здесь
хозяин, когда нет Имхотепа? Яхмос! И я, как жена Яхмоса, имею право первой
выбирать циновки и подушки. Этот толстый, как гиппопотам, черный раб