Юлия Латынина
Охота на Изюбря
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПРОПАВШИЙ ДИРЕКТОР
ГЛАВА ПЕРВАЯ, В КОТОРОЙ СКРОМНЫЙ МОСКОВСКИЙ БРИГАДИР
ЗАБИВАЕТ СТРЕЛКУ ПРОМЫШЛЕННОМУ ГИГАНТУ
металлургического комбината, сошел по трапу на бетонную гладь
Домодедовского аэропорта в девять часов утра. Утро было замечательное -
прозрачное и осеннее, как бы тронутое сединой приближающейся зимы, и
замерзший лед в мелких лужицах ломался под шагами Черяги. Днем лед
наверняка растает, а в самой Москве его и вовсе нет, и Денис невольно
подумал о том, что в Ахтарске сегодня утром было минус пятнадцать и вечный
степной ветер дул со скоростью тридцать метров в секунду.
работал в Генеральной прокуратуре. И нынешняя его должность имела мало
общего с прокатом и оцинкованным листом, а полностью именовалась так:
заместитель директора по вопросам безопасности.
представительству АМК, точнее - фирме, именовавшейся "Вексельный центр
"Металлург". Черяга, запахнувшись в дорогое темно-зеленое пальто с широким
воротником, поскорее нырнул в машину, укрываясь от пронзительного
аэродромного ветра.
предстоящий разговор.
сказать, пустяшным. Два дня назад пропал Коля Заславский - генеральный
директор одной из приближенных фирм АМК, "Ахтарск-контракт, лтд",
зарегистрированной на Багамских островах.
статуса Заславского, а только знал, что Заславский - племянник первого
зама губернатора области и друг Димы Неклясова. Неклясов же, в свою
очередь, занимал одну из ключевых должностей огромной
промышленно-феодальной империи, в целях благопристойности именовавшейся
ОАО "Ахтарский металлургический комбинат". А именно - Дима возглавлял ЗАО
"АМК-инвест". Эта крошечная контора с уставным капиталом в десять
миллионов рублей владела тремя четвертями акций самого комбината и
принадлежала, соответственно, Вячеславу Извольскому, генеральному
директору АМК.
самодержавным ахтарским директором.
соседнем с Ахтарском Чернореченске, - потратил на то, чтобы выбраться из
богом проклятой сибирской дыры. Он окончил с отличием юрфак. Он работал,
как пес. Он сделал изрядную для честного человека карьеру - к тридцати
пяти годам мальчишка из захудалого городка был следователем по особо
важным делам при Генеральной прокуратуре. Москва очень долго оставалась
для него тем, чем она была в пятнадцать лет - столичным волшебным городом,
где исполняются любые мечты и где в магазинах продается докторская
колбаса. Будучи человеком старательным, Денис прилежно читал
рекомендованную университетскими преподавателями соцреалистическую
макулатуру, и его всегда особо трясло от одной сцены - от сцены, когда
молодой перспективный специалист покидает Москву ради целины, БАМа или
Сибири. Денис точно знал, что он никогда Москву не покинет.
десяти километрах от города Ахтарска, в гостиной с мраморным камином и
позолоченными коллекционными подсвечниками, миллионер Извольский спросил
понравившегося ему следователя: "Что ты потерял в Москве? Комнату за
окружной дорогой? Кабинет с поломанным столом?"
княжества, и один из князей позвал нищего следака быть его правой рукой. В
ту самую Сибирь, в которую когда-то уезжали молодые специалисты из
рекомендованных преподавателями литературы романов.
получить; у него были коллеги, которые жили в загородных виллах и отпуск
проводили в Южной Америке, и никто никогда не интересовался, на какие шиши
беззарплатный следователь подкатывает к зданию Генпрокуратуры на
собственном "мерсе". Ради того, что у Извольского Денис мог делать то, что
нельзя было сделать в Москве - защищать закон и порядок? Но то, что делал
Денис, было чем угодно - только не защитой закона.
нигде безличного закона, а была только личная преданность вассала сеньору,
и нельзя было служить несуществующему закону, а можно было только выбрать,
кому ты будешь служить: Салтычихе или Демидовым? А Вячеслав Извольский -
самодержавный хозяин ста гектаров вознесшихся к небу домен и растянувшихся
на два километра прокатных цехов, пары карманных банков и десятка
оффшорок, а заодно и двухсоттысячного сибирского городка, - походил,
несмотря на ни что, именно на Демидова.
стоило его пристрастие к самоличному вождению автомобиля - если учесть,
что директор не всегда садился за руль в трезвом виде, а о существовании
такой детали, как тормоз, вспоминал редко и неохотно. Испуганные гаишники,
отчаявшись сделать реприманд директору, в конце концов решили проблему
безопасности дорожного движения следующим образом: по рации передавали
сведения о передвижении директорской тачки, а гаишники блокировали все
остальное движение. Мол, если врежется - так хоть людей не подавит.
Извольского, оставалось лишь молиться, чтобы в случае чего воздушные
подушки сработали как надо.
непонятной симпатии российского народа к Иванам Грозным, - директор по
прозвищу Сляб пользовался у населения города Ахтарска почти единодушным
уважением. Благо и рабочим платили по шесть-семь тысяч в месяц, и
пенсионерам доплачивали триста рублей, и маленький металлургический
Ахтарск был островком благополучия в нищей сибирской области, где
угольщики не видели зарплату месяцами, а колхозники - годами.
которая случилась с ним месяца через полтора после начала работы. Все
началось со втыка за несанкционированное директором распоряжение (Черяга
без ведома Сляба накопал компромат на заместителя губернатора) и очень
быстро переросло в грандиозную выволочку с матом, топанием ногами и
стучанием кулаком по столу. Черяга сначала пытался оправдываться, а потом
взбесился и начал орать не хуже директора. В какой-то момент в руках
разъяренного Извольского оказался пистолет, и он попытался этим пистолетом
ударить Черягу в висок.
для дальнейшего передела и изготовления из него проката.
кабинета директора и ссыпался вниз по лестнице. Спешно накатав заявление
об увольнении по собственному желанию, Денис бросил листок секретарше,
поймал такси и уехал в аэропорт. Ему повезло - самолет в Москву улетал
через полчаса. Билетов в кассе уже не было, но Дениса узнали и выдали ему
билет из директорской брони.
перекатывал степные колючки, и давился слезами. Больше всего его бесила
абсолютная немотивированность агрессии Извольского: его пропесочили и
только что через мясорубку не пропустили ну совершенно ни за что.
полтора месяца жизни виделись уже как какой-то несбыточный, случайный
карнавал. В карнавале участвовали - черная "ауди" с подобострастным
шофером, секретарша и собственный роскошный, дубом отделанный кабинет,
шикарная трехкомнатная квартира в Ахтарске и быстро растущий особняк в
элитной Сосновке, в полукилометре от дачи самого Извольского. Особняк уже
покрыли темно-красной черепицей, и еще вчера утром Черяга обсуждал с
прорабом стройки, какого цвета должен быть кафель в ванной и что лучше
вешать на окна в стометровой гостиной - жалюзи или портьеры...
следователя и кабинет, и секретарша, и усадьба были сказкой, - не было.
Жалко было другое: Черяга уже ощутил себя человеком, который делает
большое и нужное дело. Он был полководцем маленькой, но эффективной армии,
защищавшей ахтарское княжество от набегов враждебных половцев,
губернаторов и федеральных властей. И вдруг оказалось, что полководец в
глазах хана Извольского стоит не больше ломаного гроша. И когда еще в
самом начале разговора Черяга сказал, что может и уволиться, Извольский
улыбнулся презрительно. "Подумаешь, - сказал он, - один попугай сдох -