Анна и Сергей ЛИТВИНОВЫ

ЭКСКЛЮЗИВНЫЙ ГРЕХ

Анонс

Безобидную женщину-пенсионерку, бывшего врача, убивают в подъезде. А
через два дня погибает ее подруга, которая когда-то работала вместе с ней
медсестрой... Дети убитых, журналист Дима Полуянов и библиотекарь Надя
Митрофанова, пытаются понять, связаны ли между собою две эти смерти. И
выясняют, что совсем недавно погиб и бывший главный врач поликлиники, в
которой когда-то работали обе женщины... Все нити этого странного дела ведут
в Петербург. Туда и отправляются Дмитрий и Надя, тем более что в родном
городе за ними по пятам идут безжалостные убийцы. И пока беглецам только
чудом удавалось вырваться из их лап. Однако везение - вещь непостоянная.
Поэтому нужно первыми найти людей, которые за всем этим стоят. Иначе каждый
день для Дмитрия и Надежды может стать последним...

Пролог

Тело лежало в неудобной позе.

Мертвая женщина когда-то была красива. Однако над ее лицом сначала долгие
десятки лет потрудилась жизнь. А затем - пару часов - смерть. Усилия смерти
оказались разрушительными.

Некогда милое лицо с правильными, породистыми чертами застыло в
бесконечном сне. Худая фигурка нелепо раскинулась, запрокинув руку, на
грязном полу подъезда. Пальто расстегнуто. Ноги безжизненно вытянуты. На шее
и на груди - темно-малиновые пятна крови. Под телом натекла вязкая лужа. В
гадком тусклом свете подъезда лужа казалась черной, словно битум. Но
сверкнул блиц милицейского фотографа, и в его блеске стало на мгновение
видно, что жидкость на полу темно-красного цвета.

Вспышки высветили происходившую вокруг трупа деловитую суету. Люди,
наклонившиеся над телом, было очевидно - заняты привычной, даже прискучившей
работой.

Два человека, оба в штатском, оба, как на подбор, в кожаных куртках и
кепочках, перебрасывались между собой негромкими репликами:

- Ножевые...

- Да, пять или шесть...

- В область сердца, кажется, два...

- Похоже, отморозки...

- Похоже. Нож тут нигде не валяется?

- Вроде не видать. А где ее сумочка?

- Нету сумочки.

- Притырили, твари.

- А может, добрые люди подобрали...

- Или не было у нее никакой сумочки.

- Ты когда-нибудь видел, чтобы женщина выходила из дому без сумочки?

Случайные зрители, ставшие свидетелями трагедии, стояли остолбенев.
Жались к подъездной стеночке. Невозвратимые перемены, происшедшие в мертвом
человеке, его окаменение и немота, были им внове. Смерть оглушила их. Одна
из женщин, в тапочках с помпонами, потрясение прижимала к груди ткань своего
халатика. Другая, в пальто и шапке, беззвучно плакала. Стирала слезы со щек
носовым платком. Подросток баскетбольного роста глазел на труп, полуоткрыв
рот. ?Кому сказала: иди домой!? - прошипела ему женщина в халатике. ?Ну,
мам...? - пробасил подросток.

К свидетелям подступил молоденький румяный человек в шинели. На его
погонах блистали золотом две новенькие маленькие звездочки.

- Вы знали потерпевшую? То есть вот эту женщину? - Он указал на труп.

Плачущая женщина мелко затрясла головой. Вторая (та, что в халате) с
трудом проговорила:

- Это моя соседка. С моего этажа. Из тринадцатой квартиры.

- Как ее звали?

- Евгения Станиславовна.

- Фамилия?

- Не помню.

- Она жила одна?

- Да.

Вопросы сыпались один за другим. Лейтенант чуял, что нашел ценного
свидетеля, и спешил продемонстрировать рвение перед вышестоящими товарищами
- теми, что в кожаных куртках.

- Она была совсем одинокой? - продолжал наседать он.

- Сын. Иногда к ней приезжал сын.

Глава 1

Надя

В воскресенье моросил дождь. Москвичи спешили поставить на выходных
жирную точку, растекались по ресторанам, кафе, дискотекам. Где-то там, в
центре столицы, мерцали витрины, гремела музыка, люди встречались,
обнимались, смеялись. Где-то там рекой лилось пиво, и народ давился в
очереди на очередной блокбастер в ?Пушкинский?, и надутые швейцары отворяли
перед гостями двери в казино.

Надю совсем не тянуло в суету, в центр. И денег на всякие баловства нет,
и желания в такой дождь куда-то тащиться. Она сидела дома и была счастлива.
Почти счастлива.

" - Посмотрите, как хорошо! - сказал я, невольно понизив голос.

- Да, хорошо! - так же тихо отвечала она, не смотря на меня. - Если б мы
с вами были птицы, как бы мы взвились, как бы полетели... Так бы и утонули в
этой синеве..."

Надя вздохнула, отложила книгу, откинулась в кресле, задумалась... Хорошо
в промозглый осенний выходной побыть дома: почитать, помечтать. За окном
сырость и мерзость, а в квартире натоплено, уютно, оконные стекла
исполосованы струйками ледяного дождя. Ни пылинки, ковер тщательно выметен,
в ?стенке? - милые сувениры: мраморный слоник и голландская ветряная
мельница, репродукция Себастьяно дель Пьомбо над столом, недошитое платье в
одном из кресел... Надя любила свою квартиру, срослась с ней. Но если бы
только было можно... ?Рейн лежал перед нами весь серебряный, между зелеными
берегами, в одном месте он горел багряным закатом золота... Меня особенно
поразила чистота и глубина неба, сияющая прозрачность воздуха. Свежий и
легкий, он тихо колыхался и перекатывался волнами..."

И Надя представляет, как она идет по берегу Рейна, и как покойно кругом,
и как солнце играет в величавой воде. ?Побывать бы на этом Рейне. Но как? И
с кем?!"

...Под окном Надиной комнаты резко взвизгнули тормоза. Хлопнула брошенная
сильной рукой дверца. Послышался требовательный рык:

- Юлька! Юлька!!! Ну где ты там?! Выходи давай! Надя досадливо захлопнула
форточку. Когда эта соседка Юлька выйдет наконец замуж - или еще куда из их
дома денется?! Вечно ее бешеные поклонники все настроение нарушают.

Читать больше не хотелось. Надя закрыла затертый томик и бережно вернула
его на полку, просунула книгу в дальний, второй, ряд. Вовсе не нужно, чтобы
Тургенев бросался в глаза гостям. ?Тургеневской девушкой? быть нынче
немодно, и Надя даже лучшей подруге Ленке не рассказывала, что
перечитывала ?Асю? как минимум восемь раз. О Надиных пристрастиях знала
только мамуля - и, конечно, посмеивалась над мечтательницей-дочкой. Вот и
сейчас мама заглянула в комнату и деловито спросила:

- Опять в облаках витаешь?

Надя не сердилась на маму. На то они и родители, чтобы желать, как лучше.
Она неопределенно пожала плечами.

- Ты занята? - поинтересовалась мама.

- Платье вот хотела дошить... - Надя махнула рукой в сторону кресла, где
топорщился утыканный булавками кусок ткани.

- Вижу я, как ты шьешь, - понимающе проворчала мама. И попросила:

- На кухне мне поможешь?

- С посудой? - нахмурилась Надя. Возню у раковины она ненавидела. Не
потому, что сложно, - просто времени жаль. Сколько тарелки ни мой, все равно
опять испачкаются, после следующей трапезы придется мыть их снова.., а жизнь
так и утекает под журчание воды и бормотание кухонного репродуктора.

- Да не бойся, не посуда, - утешила мама. - Я там с рыбой вожусь.

Рыба! Еще хуже! Надя отлично помнила, как мама притащила с рынка живого
карпа и забивала его молотком. У карпа - глаза огромные, перепуганные, и
кровь во все стороны брызжет...

- Мам, ну боюсь я этих рыб, - жалобно проговорила Надя.

- М-да, хозяйки из тебя не выйдет, - скептически проворчала та.

- Ну ма-ам... - прохныкала Надя еще жалобней.

Но мама не сдавалась:

- Пошли, лентяйка, пошли!

В кухне тем временем зашипело, зафыркало.

- Суп убегает! - всполохнулась мама, метнулась из комнаты. Но Надя ее
опередила, первой домчалась до конфорки, убавила газ, сняла с кастрюли
крышку. Суп спасен, так что зря мама сердится, что она неловкая и небыстрая.

Живого карпа в кухне, по счастью, не наблюдалось, в миске лежали
аккуратно разделанные кусочки филе. А раз обойдется без рыбоубийства, можно
маме и помочь.

- Ну ладно, говори, что делать, - пробурчала Надя.

- Тесто для фритюра. Взобьешь яйцо, потом добавишь в него пиво...

Надя только головой покачала. Вечно мамуля чего-нибудь учудит. Рыбу в
пиве жарить, где ж это видано? Она, Надя, на такие изыски не способна.
Только борщ готовить и умеет - целый месяц училась.

Под чутким маминым руководством обед удался. Ни в каком ресторане так не
накормят. Одно обидно: мама купила свежий хлеб. А кто удержится от