Найо МАРШ

СМЕРТЬ В ТЕАТРЕ "ДЕЛЬФИН"

Глава 1

МИСТЕР КОНАУКИС

- "Дельфин"? - переспросил клерк. - Ах, "Дельфин"... Да, конечно. Ключи у
нас. Вы хотели бы посмотреть?

- Хотел бы, если можно, - буркнул Перигрин Джей и, удивляясь про себя,
почему подобные переговоры обычно ведутся в прошедшем времени, добавил:

- Хотел бы и хочу. С вашего разрешения, разумеется.

Клерк скривился - не разберешь, то ли у него тик, то ли нечто вроде
улыбки. Он смотрел на Перигрина оценивающим взглядом, как бы взвешивая,
заслуживает ли посетитель серьезного отношения.

- Ведь здание продается, не так ли? - сказал Перигрин.

- Само собой, продается, - пренебрежительно подтвердил клерк и принялся
перечитывать какой-то документ у себя на столе.

- Так могу я осмотреть его?

- Прямо сейчас?

- Если позволите.

- Ну.., я, право, не знаю, свободен ли у нас кто-нибудь в данный
момент... - Клерк хмуро посмотрел на окно, по которому сбегали грязные
дождевые струйки.

- Послушайте, "Дельфин" - это старый театр, а я работник театра. Вот моя
карточка. Если вы потрудитесь связаться с моими агентами или справиться о
моей последней постановке в "Единороге", то узнаете, что я - человек вполне
добропорядочный и честный, плодовитый драматург, а кроме того, чертовски
хороший директор и вообще обладаю всеми качествами, необходимыми для того,
чтобы вы доверили мне на какой-нибудь час ключи от "Дельфина".

Лицо клерка стало непроницаемым.

- О.., конечно... - пробормотал он и потянул к себе через стол карточку
Перигрина, словно опасался, что она вдруг улетучится. Затем служащий
агентства отключился от окружающей действительности на некоторое время и
вернулся к ней уже с определенными выводами.

- Да, сэр. Разумеется, так не принято, мистер.., э-э.., но мы пойдем вам
навстречу.

С этими словами клерк повернулся к грязно-белому ящику, на котором, как
черные хвостики на утратившем белизну горностае, рядками свисали на
гвоздиках ключи.

- "Дельфин"... Да, вот он. - Клерк снял с гвоздика связку ключей и пустил
ее поперек стола. - Повернуть, наверное, будет трудновато. Мы, знаете ли, не
смазываем замки. Не так уж часто интересуются этим зданием, то есть театром.
Давненько он отгремел.

- Четверть века назад, - ответил Перигрин и взял ключи.

- Верно. Я тогда еще мальчишкой был. Но какое зрелище!.. Дорогу вы,
наверное, знаете, мистер.., э-э... Джей?

- Да, спасибо.

- Вам спасибо, сэр. - Клерк внезапно впал в почтительный тон,
одновременно всем своим видом выражая недоверие к возможности Перигрина как
клиента. - Ужасная погода сегодня. Вы вернете ключи?

- Непременно, - величественно произнес Перигрин, подражая, сам не зная
почему, мистеру Робертсону Хейру.

Он уже взялся за ручку двери, когда клерк окликнул его:

- Да, кстати, мистер.., э-э... Джей. Вы, пожалуйста, хорошенько смотрите
себе под ноги, особенно на сцене. Там довольно опасно.

- Спасибо. Я буду осторожен.

- Люк когда-то закрыли, но только это было давно. Сейчас он вроде
колодца. - Клерк повертел указательным пальцем в воображаемой дыре. - Да,
натуральный колодец. Будьте повнимательнее.

- Хорошо.

- Я.., э-э.., ни за что не ручаюсь. Туда, знаете ли, бродяги залезают.
Один даже умер с год назад.

- Серьезно?

- Да, но такое вряд ли повторится.

- Надеюсь.

- От нас тут ничего не зависит, - добавил клерк словно бы в свое
оправдание. - Понятия не имею, как они туда пробираются. Через разбитое окно
или еще как-то. Сами понимаете, за всем не уследишь.

- Да уж, - согласился Перигрин и вышел.

На Причальной набережной на него стеной обрушился дождь. Струи хлестали
по тротуару, колотили в двери и окна и так барабанили по зонтику мистера
Джея, словно вознамерились пробить его насквозь. Перигрин выставил зонт
перед собой; из-под его зубчатого, унизанного каплями края возникла, как на
экране при не до конца поднятом занавесе, Темза во время отлива, покрытая
дождевыми пузырями и рябью.

На улице было не много народу. Изредка проносились грузовики, натужно
завывая на подъеме. Выстроились в ряд дома непонятного назначения - не то
склады, не то портовые конторы. Дальше маячил синий фонарь участка речной
полиции. Джей миновал дверь с четкой надписью: "Лондонский порт" и еще одну
с вывеской старинного образца: "Компания по сопровождению и обслуживанию
речных судов. Оплата простоев. Причальный сбор. Справки".

Улочка резко свернула налево и пошла вдоль реки. Перигрин поднял зонтик,
который взмыл, словно занавес театра, открывая взгляду здание "Дельфина". В
ту же минуту дождь прекратился, словно по волшебству.

Даже солнце выглянуло. Оно бережно омыло своими лучами старый театр,
будто хотело привлечь к нему и без того напряженное внимание Перигрина.
Впрочем, виднелось отсюда лишь железное кружево на вершине башенки. Перигрин
поспешил вперед, миновал паб "Друг причала", затем бомбоубежище, и наконец
перед ним предстал израненный "Дельфин".

В лучшие дни, лет сто назад, морякам, матросам с барж, корабельным
торговцам и агентам, продубленным солью морским волкам и речным салагам
стоило, должно быть, лишь поднять глаза, чтобы увидеть "Дельфин", трепет его
флага на ветру, полюбоваться кудрявыми, искусно позолоченными кариатидами с
трогательно торчащими сосками на округлых грудях. А мистер Адольфус Руби -
тот самый мистер Руби! - стоял на этой вот набережной, засунув большие
пальцы в проймы жилета, с сигарой в углу рта и в лихо сдвинутой набок шляпе,
устремив взор на свое детище - дворец утонченных и оригинальных развлечений.

"А теперь, - почти простонал Перигрин, - здесь стою всего лишь я, и
башмаки у меня не лакированные, в отличие от башмаков мистера Руби, и слепые
глаза кариатид отвечают мне абсолютно пустым взглядом".

Тем не менее, кариатиды пока еще оставались на своих местах: по две с
каждой стороны портала. Их фигуры благопристойно сходили у талии на нет,
исчезая в пышных завитках. Покрытые копотью руки и головы поддерживали
красивый балкон с ажурной решеткой и, если не обращать внимания на
незначительные пустоты в растительном орнаменте, были в довольно приличном
состоянии. Услужливое воображение Перигрина быстренько убрало всю грязь и
сажу, а затем явило ему над портиком раззолоченную надпись: "Театр Дельфин",
которую подпирали носами вставшие на хвосты китообразные существа.

Минуту или две мистер Джей разглядывал театр с противоположной стороны
улицы. Яркое солнце играло на поверхности реки, на баржах и мокрых крышах;
камни мостовой перед театром начали куриться тонким паром. Громко хлопая
крыльями, взмыла в небо стая чаек, издалека донесся гудок баржи.

Перигрин пересек мокрую от недавнего дождя набережную и оказался под
портиком.

Тот был залеплен старыми афишами, среди которых выделялось объявление
агентства о продаже; впрочем, и оно висело здесь, видимо, уже давно. На
оборванном и выцветшем листке различить можно было лишь несколько слов:
"Удобное с коммерческой точки зрения местоположение..."

"Коли так, - подумал Перигрин, - то почему здание до сих пор не продано?
Почему не нашлось достаточно предприимчивого коммерсанта, чтобы завладеть
выгодным местом, отправив "Дельфин" в небытие?"

Были здесь и другие побуревшие блеклые объявления. "Сенсационное..." -
вещало одно из них, но все прочие слова исчезли, и приходилось лишь гадать,
что это за сенсация некогда была обещана. На створке двери было выведено
мелом: "Идите...", однако чья-то рука стерла продолжение, дописав пару слов
более или менее предсказуемого характера. Все это производило чрезвычайно
гнетущее впечатление.

Но когда мистер Джей подошел вплотную к дверям, он заметил на фасаде
здания обрывок афиши, которая сохранилась благодаря тому, что была наклеена
очень высоко и в хорошо защищенном от непогоды месте. Именно такие афиши
бережно хранят истинные театралы, а кенсингтонские художественные магазины с
успехом пускают на абажуры.

"СВАДЬБА ПОПРОШАЙКИ"

По настоятельным требованиям! мистер Адольфус Руби представляет
возобновленную поста...

Остальное стерлось.

Когда же, размышлял Перигрин, эти самые настоятельные требования побудили
мистера Руби действовать? В восьмидесятых? Известно, что мистер Руби успел
прожить добрый десяток лет уже в этом столетии, а в зените своей славы
купил, преобразил и украсил "Дельфин", снабдив его лепниной, кариатидами,
вставшими на хвосты дельфинами, рогом изобилия и позолотой на розовом фоне,
что только подчеркнуло старинную сдержанную элегантность ажурных решеток и
неброских стен. Когда ,же он произвел эти изменения? И продал ли он
"Дельфин", когда дела пошли под уклон, а если да, то кому? Говорили, что к
началу Второй мировой войны это здание использовали как склад торговцы