Юлиан Семенович Семенов
НЕЖНОСТЬ
ОТ АВТОРА
правды в моих хрониках о Штирлице, какова его послевоенная судьба - до
того момента, как он вновь появился в моих книгах "Экспансия" и "Бомба для
председателя"?
простится мне это сугубо военное определение) - обязано быть сродни
сказке, которая, по Пушкину, "ложь, да в ней намек, добру молодцу урок".
Штирлица. Однако было немало таких разведчиков, как Штирлиц.
Гиммлера, я не так давно разыскал в ФРГ, - вполне бодрый
восьмидесятилетний нацист, ни в чем не отступивший от былых принципов
расизма, антикоммунизма и антисоветизма: "Да, я был, есть и остаюсь верным
палладином фюрера". И таких нацистов - высших офицеров СС - в Западной
Германии более пяти тысяч. Многие из них устроили торжественные похороны
главному военному преступнику адмиралу Деницу, осужденному в Нюрнберге; за
гробом преемника Гитлера шли "старые борцы", их снимало телевидение и они
не прятались камер, а, наоборот, красовались перед объективами, эти
нацистские недобитки, выпускающие ныне свои мемуары, в которых
восхваляется "эра национал-социализма". Сейчас эти бандиты вновь стали
весьма состоятельными людьми, что позволяет им финансировать пропаганду
гитлеризма, содействовать массовому изданию книг, в которых молодежи
пытаются втолковать, что, мол, Гитлер - "обманутый идеалист", что он был
"лучшим другом молодежи", что при нем "не было безработицы", что при нем
"был порядок". Порядок был, "новый порядок" - когда в крематорий
отправляли по очереди, вроде как в баню; порядок был - но по карточкам:
мясо - норма на неделю, хлеб - норма на день; порядок был - попробуй
покритиковать "идеалиста" за то, что твой отец погиб на Восточном фронте
за его, "идеалиста", бредовую идею "мирового владычества" - завтра же
очутишься в концлагере или попадешь под гильотину.
гитлеровцев, - бандиты мечтают о реванше; коричневый ужас царствует в Чили
и Парагвае; юаровские расисты снабжают бандитские группировки в Анголе
гитлеровским оружием: совсем недавно бойцы революционной Анголы передали
мне нацистский "вальтер-полицай", пистолет, который выдавали эсэсовцам;
ныне он попал в руки новых "борцов за свободу и демократию".
- во всех его проявлениях.
человечество ныне живо лишь благодаря тому, что двадцать миллионов
советских людей погибли, защищая Завтра нашей планеты. Память о тех, кто
ушел, чтобы мы остались, - священна; никто не забыт, и ничто не забыто.
танковой атаке, не в воздушном бою и не в стремительном броске на
вражеские окопы, а на незримом фронте. Священна память Николая Кузнецова,
Рихарда Зорге, Маневича, Медведева, Шандора Радо и других, чьи имена еще
не известны нам, но обязательно станут известны, и тогда этим Героям будут
посвящены книги и фильмы.
быть предварен именно этим томом; читатель должен знать, что попытки ряда
нацистских главарей сговориться с Даллесом весной сорок пятого не были
случайностью. События, происшедшие в мире в 1946-1947 годах,
свидетельствуют об этом с неумолимой очевидностью.
прямо-таки требовали: "Продолжайте работать над романами о Штирлице!" К
такого рода корреспондентам, кстати говоря, относится и Жорж Сименон: "В
своих политических хрониках Вы имеете уникальную возможность через судьбу
вашего Штирлица показать историю недавнего прошлого; она того
заслуживает".
литератора - ощущение нужности твоего дела людям. Вот я и сел за новые
романы о Штирлице, впрямую связанные с законченным уже циклом
"Альтернатива".
Чернобыльской АЭС.
плохо, нога подвернется", - испуганно думал Исаев, глядя на Сашеньку,
которая бежала вдоль перрона Казанского вокзала. Он даже зажмурился,
потому что представил себе, как она упадет, и это будет ужасно - нет
ничего более оскорбительного, когда на улице падает красивая молодая
женщина.
дома".
гнались двое, а потом один из них бросил бутылку и угодил ей в шею, и она
упала на асфальт, и Максим Максимович почувствовал, как у нее захолодела
кожа на ладонях, - сначала кожа холодеет, потом немеет, а после, когда
прихлынет кровь, рукам делается нестерпимо жарко.
Ты стой, Сашенька!
рубенсовских?
спать, но когда ложусь - сна не получается, устал. И девки не помогают.
быть гармоничной - тогда вы устанете: от гармонии устают больше всего...
Понаблюдайте за собой в музее: после третьего зала вам нестерпимо хочется
спать, но чтобы не казаться нуворишем, вы пялите глаза на картины и
подолгу читаете имена художников на металлических дощечках, чтобы хоть
как-то спастись от зевоты. Разве нет?
"не псих". Все - в той или иной мере - клинические психи, только некоторые
умеют притворяться.
на пароход и там сразу же усну, и кончится этот ужас. Только бы он дал мне
сейчас что-нибудь посильней - иначе я сорвусь, ей-богу, сорвусь..."
гарантия от бессонницы.
глаза, перегарно задышал в лицо Исаеву. - Вниз глядите. На меня. Влево. А
теперь направо.
Исаев. - Осенью тоже пахнет цветущими липами, если только выйти ранним
утром из перелеска, когда поле кажется парчовым пологом, закрывающим небо,
и рисовать это надо жестко и однозначно, никак не украшая и не стараясь
сделать красивей... Но отчего же на вокзале пахнет липами? Наверное,
потому здесь пахнет цветущими липами, что дождь недавно прошел, и перрон
черный, скользкий, набухший весенней влагой, - на таком перроне не стыдно
упасть; по нему покатишься, как в детстве по декабрьской ледяной горке, и
не будет в этом никакой беззащитности, и унижения никакого не будет,
только все же лучше б Сашеньке не падать, и она, видно, поняла это: вон,
смотрит на меня; идет все медленнее, и паровоз отфыркивается все
медленней, и можно уж прыгать на перрон, хотя нет, не надо торопиться,
вернее, торопиться-то надо, но только я слишком хорошо помню рассказ
Куприна про инженера, который так торопился к своей семье, что попал под
Курылев Олег
Посняков Андрей
Гюго Виктор
Березин Федор
Ковальчук Вера
Орлов Алекс