Жорж Сименон
ИСПОВЕДАЛЬНЯ
быть самим собой, со своими пристрастиями?
в момент их встречи; впрочем, та же насмешливая радость блестела и в его
глазах.
посетителей назвал его Раулем. Молодой, лет тридцати. Все вокруг каза-
лось молодым, легким. И все белое - стены бара, столы, стулья, высокие
табуреты, на которые взобрались новоприбывшие. - Большой стакан молока с
двумя шариками шоколадного мороженого.
станет главным. Кто знает? Ведь как в жизни: один день похож на другой,
и вдруг, много лет спустя, порой уже в старости, понимаешь, что вся твоя
жизнь зависела от одного-единственного мгновения, которому в свое время
ты не придал никакого значения.
кан.
дрожали стены маленького зала с немногочисленными посетителями - четы-
ре-пять завсегдатаев, две девушки в облегающих брюках да несколько пар-
ней, чьи мотоциклы стояли на улице.
знал. Да и в названии ли дело? Главное-блеск их глаз, легкое лукавое вы-
ражение, словно они подсмеивались друг над другом или же подсознательно
чувствовали, что переживают минуты за пределами реальности.
сер; шарики мороженого в молоке поднимались и опускались, таяли, теряли
форму, смешивались с жидкостью, постепенно окрашивая ее в сиреневый
цвет.
разить меня, заказал бы аперитив, а то и виски.
наливка или ликер. Он возвышался над ней на целую голову. При росте метр
семьдесят восемь - а врач утверждал, что через четыре-пять лет в нем бу-
дет метр восемьдесят пять - он был широкоплеч и мускулист.
торой он страдал много лет, оставаясь самым толстым в классе. Теперь он
был самым сильным.
мые волосы которой падали ей на лицо. Очарованная, она пристально смот-
рела на автомат, прижимаясь к нему так, словно голова ее покоилась на
груди мужчины.
старания, бульканье все-таки слышалось. Между обоими как бы возникло со-
общничество. До этого он видел ее всего два раза: первый, когда она с
родителями приезжала к ним в Канн на ужин; второй, когда Буадье, отдавая
долг вежливости, пригласили их к себе в Ниццу. Теперь похоже было, что
две семьи не увидятся несколько месяцев, а то и лет.
де. Он знал, что по четвергам у Франсины занятия, а свободный день-суб-
бота. Он знал также, что учится она в школе Дантона, частном учебном за-
ведении, где преподавали бухгалтерию, стенографию и языки, что школа за-
нимает два этажа над итальянским рестораном в доме на улице Паради, воз-
ле Бельгийской набережной.
он, придерживая рукой мопед, ждал на тротуаре, метрах в пятидесяти от
здания.
платья. Проезжая по Английскому бульвару, он видел стариков, дремавших
под зонтами, и кое-где, в белых барашках волн, цветные купальники. - О
чем ты думаешь?
не носит брюки в обтяжку и явно не из тех, кого возят сзади на мотоцик-
ле.
дить девушки - среди них были и двадцатилетние, - он тронулся с места,
притворяясь, что оказался на этой улице случайно.
ны на бакалавра.
и пошли рядом - он, придерживая рукой мопед, она с книгами и тетрадями
под мышкой.
с любопытством подмечал у иных парочек, так и не понимая ее значения.
ему мопед, а ей книги, они наверняка пошли бы рука об руку.
хло свежесрезанными гвоздиками. Чуть дальше, словно путь до бульвара Ви-
ктора Гюго, где она жила, был слишком коротким, он спросил:
все дальше и дальше от дома, ни когда они побрели по незнакомым улочкам.
Они шли просто так. Шли, чтобы идти вместе. Андре Бар искал уголок поую-
тнее, где можно посидеть, и в конце концов нашел.
мне никогда не сдать! Я не очень способная. Не то что ты. А ты решил,
что делать дальше?
своей комнате, - которая стала его убежищем. Пока в гостиной родители
вспоминали старых знакомых, он показывал ей свои владения, где она с
удивлением обнаружила рядом с книгами и пластинками вереницу электричес-
ких машинок.
Главное, будь внимательна на виражах. Это не так просто, как кажется.
провели весело. Раз десять она опрокинула свою голубенькую машинку, а он
взял на себя роль любезного покровителя.
Сертаков Виталий
Контровский Владимир
Никитин Юрий
Ильин Андрей
Трубников Александр
Корнев Павел