Вячеслав Назаров.

Зеленые двери Земли

-----------------------------------------------------------------------

Авт.сб. "Зеленые двери Земли".

OCR & spellcheck by HarryFan, 7 September 2000

-----------------------------------------------------------------------

1. БЕРЕГ

В зеркале подрагивала бледно-желтая лента дороги, стремительно
несущаяся назад, плотная самшитовая изгородь по обе стороны, а за ней
темные шпалеры островерхих кипарисов. Дорога в этот час была пустынна, и
казалось, что машина летит не по центру огромного курортного города, а по
дикому субтропическому лесу, который каким-то чудом пересекла широкая
пластиковая тропа.

За деревьями блеснул шпиль морского вокзала. Причалом владела шумная
толпа.

Когда-то, в середине двадцатого века, этот город чуть не превратили в
гигантскую оранжерею. Обсуждали даже проект огромного пластикового купола,
который предохранил бы чуткие субтропики от ветров соседнего умеренного
пояса. Уже вздыбились над поникшими кипарисами прямоугольные хребты
высотных гостиниц, уже выстроились пальмы в унылый солдатский строй вдоль
однообразных раскаленных улиц, вокруг сиротливых постриженных и побритых
скверов.

К счастью, от строительства купола отказались. Вспучились под яростным
напором трав разграфленные асфальтовые дорожки и рассыпались в прах.
Утонули в буйном цветении похожие на утюги здания санаториев. И старый
город, пахнущий нагретой на солнце галькой, рыбой, морем, остался прежним
- диковатым и гостеприимным.

И вот сегодня весь город хлынул ранним утром на причал, оттеснив и
растворив в себе репортеров. Невозможно было понять, кто отплывает, кто
провожает, кто, узнав о предстоящей экспедиции, просто пришел посмотреть,
послушать, потолкаться в прощальной суете.

Это было похоже на огромный веселый праздник под бледным, продрогшим за
ночь небом, которое уже начало золотиться с востока, со стороны старого,
давно заброшенного маяка. Два чопорных англичанина в белых бедуинских
накидках пытались приподнять друг друга, чтобы по очереди оглядеться.
Рослый седой негр по-мальчишески подпрыгивал, опираясь на плечи рыжего
скандинава. Молоденький репортер, потерявший всякую надежду пробиться
сквозь толпу, обреченно опустил в землю объективы своей камеры и плачущим
голосом повторял: "Пресса, пресса". Пружинные антенны на его шлеме
качались, словно кисточки.

- Товарищи, пропустите же, я опаздываю!

Внушительный чемодан Нины действовал безотказнее любого пропуска - люди
сразу догадывались, что это один из членов экспедиции. Опечаленный
репортер оживился и застрекотал камерой, а несколько "добровольцев" начали
расчищать дорогу, пробуя перекричать толпу на восьми языках. Но толпа была
бесконечна, и Нину засосала, закрутила гудящая рупор-воронка, ей стало
казаться, что вообще не существует ни моря, ни пирса, ни белого борта
"Дельфина", а только спины и лица, спины и лица, и этот ровный,
закладывающий уши гул. И трудно сказать, чем бы все кончилось, если бы
рядом каким-то чудом не оказался сам профессор Панфилов.

- Ну, где же вы, Ниночка... Уисс волнуется. Я тоже. Уисс не выносит
всего этого шума. Я, кстати, тоже... - И он подхватил чемоданы.

Профессора узнали. Панфилова вся планета ласково называла "Пан".
Действительно, этот сухонький, деликатно торопливый, ослепительно
синеглазый старичок очень походил на доброго славянского Духа Природы -
покровителя всего живого.

Сколько ему лет? Иногда он отвечает - сто. Иногда - двести. И почему-то
всегда хочется верить, что он бессмертный.

Строительство энергопровода Венера - Земля началось за два года до
рождения Нины. Долго и придирчиво искали место для будущей приемной
станции. И нашли. Очень хорошее место. Удобное. Практичное. Оно
удовлетворяло всех - геофизиков, авиаторов, строителей, экономистов. Всех,
кроме Пана. Потому что гигантская стройка должна была растоптать какой-то
хилый лесной массив и замутить какие-то безвестные речки. И Пан восстал.
Против всех.

Самый большой электронный мозг Земли подтвердил целесообразность
старого выбора. Но Пан тихо и смущенно настаивал на своем...

Нина узнала эту историю в четвертом классе. Из учебника. Энергопровод
Венера - Земля работал. Он был виден из окна интерната даже днем. Нина
смотрела на уходящий в небо зеленовато-голубой шнур и думала о человеке,
который сумел переубедить всех и перенести великое строительство за тысячи
километров. Она дышала пряным, бодрящим воздухом, плывущим в распахнутое
окно, - природа щедро отплатила людям и Пану за добро и заботу... И кривые
графиков казались Нине побегами прорастающей травы...

Они беспрепятственно преодолели последние десятки метров, и уже в
подъемном лифте Нина, отдышавшись, сказала:

- Ой, Иван Сергеевич, посмотрите! Юрка! Мой Юрка. Я же оставила его
дома! Ну, погоди же... Вот вернусь, я тебе задам!

Юрка был далеко, он не слышал, он только беззаботно смеялся и победно
махал рукой.

- Не волнуйтесь, Нина. Юра уже вполне самостоятельный молодой человек.
Приехал провожать свою знаменитую маму.

- Но он же потеряется!

- Не думаю. Ему уже десять лет, если не ошибаюсь, и он не в марсианской
пустыне. Ему пора самостоятельно изучать мир...

А Юрка читал мальчишкам лекцию. Его голос не мог побороть монотонный
гул толпы, и добровольные переводчики повторяли Юркины слова тем, кто не
расслышал или плохо понимал по-русски:

- Вот эта высокая женщина рядом со старичком - его мама. Она
ассистентка профессора Панфилова.

- А кто такой Уисс?

- Уисс - это дельфин, который поведет корабль. Он очень умный. Может,
он у дельфинов тоже профессор.

Взрослые, заинтересованные ребячьей болтовней, придвигались поближе.

- Смотри, мальчик, твоя мама снова вышла на палубу...

- Значит, сейчас выпустят Уисса.

Толпа охнула. В корпусе корабля, стоявшего у стены, открылся люк.
Прошла томительная секунда. Из черного провала мощным броском вылетела
трехметровая торпеда и ушла под воду без единого всплеска.

Мгновенная тишина сковала причал. Слышно было, как лениво шевелится
волна. Прошла секунда, две, пять...

- Ушел, - выдохнул кто-то, и этот полувздох-полушепот пронесся по всей
площади из конца в конец.

- Уисс! - изо всех сил закричал Юрка. На глаза навернулись слезы.

Словно услышав свое имя, Уисс вынырнул у самой причальной стенки,
свечой взмыл в воздух метра на два, сделал кульбит и ушел в воду - на этот
раз неглубоко. Он кружил рядом с кораблем, то уходя, то возвращаясь,
словно приглашал за собой в налившуюся густой синью морскую даль...

Нина перевела дыхание. Уисс не ушел. Уисс послушался. Уисс зовет к себе
в гости.

Прогремели трапы, прозвучали последние гудки, причал с пестрой толпой
поплыл мимо.

Юрка стоял по-прежнему на парапете и махал ей рукой.

Она погрозила ему пальцем как можно более строго, но не выдержала,
всхлипнула, улыбнулась и опустила руку.

Толпа кипела, в небо летели шары, от которых шарахались чайки, а она
долго-долго видела за кормой только синюю куртку сына и опущенную русую
голову...

- Уот из ю нэйм?

- Что? - Юрка поднял глаза и шмыгнул носом.

- Уот из ю нэйм?

Перед ним стоял мальчишка такой же длинный и тощий, в такой же синей
куртке и с такими же белобрысыми вихрами. Только нос был смешно вздернут,
а на загорелой физиономии выступала целая россыпь непобедимых веснушек.
Мальчишка смотрел открыто и сочувственно.

- Юрка.

- Юр-ка... Ит из гуд нэйм - Юрка! Энд май нэйм из Джеймс. Джеймс Кларк.

- Юрий Савин, - официально представился Юрка и протянул руку.

Веснушчатый англичанин разразился целой речью, и Юрка покраснел.

- Ай спик инглиш вери литл...

Мальчишка попробовал объясниться по-русски:

- Я знайт... два дельфин... играть... недалеко море... не бояться...
биг энд литл... бэби. Смотреть?

- Пойдем, - решительно сказал Юрка. - Пойдем посмотрим, где играют
большой и маленький дельфины, ты это хотел сказать, Джеймс?

- Иес, иес, - закивал англичанин. - Юрка!

Они засмеялись оба и, взявшись за руки, соскочили с парапета на влажный
пластик пирса.