Владимир Пузий (АРЕНЕВ), 2000

КРУГИ НА ЗЕМЛЕ

ОТ АВТОРА

В создании каждой моей книги, вольно или невольно, берет участие огромное
количество людей. С кого-то "пишется" персонаж, кто-то случайно оброненным
словом подсказывает решение, казалось бы, нерешаемой проблемы. Но,
наверное, никогда еще раньше, до работы над "Кругами", у меня не было
столько терпеливых и мудрых помощников. Здесь я хотел бы поблагодарить
лишь малую часть из них - тех, чье участие оказалось решающим и благодаря
кому книга избавилась от многочисленных недочетов. Словом, за все "плюсы"
романа хвалите прежде всего их, а уж ошибки в нем оставим на моей совести.

СПАСИБО!

Андрею Боярунцу, политологу - за предоставленные материалы по Второй
мировой войне, в т.ч. по вопросам оккупационного периода на территории
современной Беларуси.

Андрию Фэсюку, скрипачу - за фундаментальные консультации во всем, что
касалось сферы его профессиональных интересов.

Дмитрию Громову и Олегу Ладыженскому, писателям - за искреннюю заботу о
судьбах моих "электронных" рукописей.

Максиму Голубеву, уфологу-исследователю - за консультацию по феномену
кругов на злаковых полях.

Юле Николайчук и Тарасу Мельнику - за помощь в работе над описанием
бытовой деревенской магии.

И конечно же, прежде всего - моей маме, Лилии Васильевне Пузий, которая
помогала мне с правильным написанием фраз на белорусском языке,
встречающихся в тексте. Ей эта книга и посвящается.

И последнее: все совпадения личных имен и географических названий в книге
случайны... насколько вообще существует такая штука, как "случайность".

Пролог
"За поворотом, в глубине лесного лога..."

Ты из других времен,
Властитель сферы, замкнутой, как сон.
Х. Борхес

1

Это был очень странный камень. То есть, камни всегда странноваты, на наш,
человеческий взгляд, и поэтому когда Макс так подумал, он имел в виду
именно то, что камень был очень странным.
Вообще-то, ему следовало бы поторопиться домой, но скажите пожалуйста,
какой нормальный мальчишка уйдет от такого просто потому, что его
дожидаются дома?!
...А во всем была виновата ящерица - она сидела на широченном листе и с
любопытством глазела на одинокого велосипедиста. Ну как тут проехать мимо?
Тем более, что Макс давно уже хотел завести дома подобную зверюгу.
Он притормозил, бережно положил "Аист" на пыльную грязно-желтую дорогу, с
проблескивающими у обочин клочьями зеленой травы, и начал подкрадываться к
добыче. Ящерица, учуяв, что дело неладно, шмыгнула вверх и вбок, скрывшись
в папоротниковых зарослях.
Макс, без особой надежды на успех, отправился за ней.
И тут-то заметил камень.

2

Дорога шла через лес, вжимаясь в землю двумя глубокими колеями, между
которыми щетинились одинокие кустики травы. Макс вскарабкался отсюда к
папоротниковым зарослям, выпачкав в земле джинсы на коленках и ладони, - и
словно шагнул в другой мир.
Он как будто оказался в волшебной стране - до этого момента находился на
подступах к ней, а вот теперь наконец-то попал внутрь. Не было больше
дороги, связывавшей мальчика с миром телевизоров, футбола, троллейбусов,
школы... Вокруг застыл в ожидании лес.
Шершавые, лущащиеся сухими чешуйками стволы деревьев, мягкие подушки мха,
даже липкие невидимые паутинки, оседающие на волосах и норовящие попасть в
нос и глаза, - все это было по-своему восхитительно, и Макс замер, чтобы
не вспугнуть ощущение волшебности.
С тех пор, как он приехал в деревню, мальчик ловил такие мгновения и
старался напиться ими досыта. Потому что в распоряжении у него была лишь
пара недель, а затем придется уехать в город. Там же... да какое там
волшебство!
"Хотя, - подумал Макс, - может, это и хорошо. Во всяком случае, старик не
дотянется".
Словно отвечая на его мысли, перед мальчиком встала высокая худая фигура.
В первый момент он испуганно отшатнулся - и только потом понял, что перед
ним всего лишь камень.
Впрочем, определение "всего лишь" к нему не очень-то подходило. Как уже
говорилось, камень был странным: столбообразный, светло-серый, с
ноздреватой поверхностью.
"И откуда он здесь взялся?"
Вокруг безмолвствовал лес.
Лес смотрел на рослого худого мальчика с небесно-голубыми глазами, со
светлыми, коротко остриженными волосами, с расцарапанной правой щекой.
Лесу было интересно. Лес наблюдал и задумчиво покачивал верхушками
растрепанных деревьев.
Макс же смотрел на камень. Тот величественно возвышался над травой и
зарослями папоротника, и заметить его, в принципе, было очень просто, даже
с дороги. Вот удивительно, что Дениска до сих пор ничего о нем не говорил.
Скорее всего - не видел, потому что иначе непременно рассказал бы.
Макс шагнул вперед - напряженно, словно ожидая, что камень сейчас сорвется
с места и убежит.
/Или нападет!/
Разумеется, камень остался, где стоял.
Мальчик обошел его по кругу, внимательно рассматривая и пытаясь понять,
откуда он такой здесь взялся. Камень больше напоминал даже не столб, а
ножку гигантского гриба, у которого ветром сдуло шляпку. Только сейчас,
присмотревшись, Макс оценил, насколько точным оказалось его сравнение.
Камень и вправду походил на гриб, потому что торчал из земли. И не нужно
смеяться: камень не просто стоял посреди моховой подушки, он словно рос
оттуда! Как будто кто-то взял и снизу пронзил землю, вытолкнув камень
наружу. А отчего еще, скажите, мох у основания столбика может быть изорван
в клочья и раскидан в стороны неровным кольцом?
Завершив обход, Макс присел на корточки и коснулся пальцами сухой
ноздреватой поверхности камня. Камень легко крошился, маленькие кратеры,
усеивавшие "ножку гриба", оказались острыми и хрупкими. Мальчик попытался
отломать кусочек, но не получилось: тот мгновенно превратился в пыль и
просыпался вниз, на зеленые жгутики мха.
Обидно, но ничего не поделаешь. Нужно покорее рассказать Дениске и уже
вдвоем возвратиться сюда, чтобы повнимательней рассмотреть эту штуковину.
И может потом - привести сюда дядю Юру.
Макс поднялся и хотел было идти к дороге, но с удивлением понял, что не
может повернуться к камню спиной. Он мысленно попытался высмеять себя, но
ничего не получилось. Внезапно, казалось бы, совсем без причины, мальчику
стало страшно.
Он вытер грязные ладони о джинсы (словно это могло чем-то помочь!),
постоял мгновение, а потом начал пятиться назад, не смея отвести взгляда
от странного камня. Так он шел до самой дороги, пока нога не
оскользнулась, - Макс упал на спину, больно ударившись локтем и съехав по
сырой грязно-желтой земле в одну из колей. Здесь он поднялся -
преувеличенно медленно, пересиливая паническое желание вскочить и
посмотреть, на месте ли камень
/не направляется ли он сюда, чтобы напасть/,
отряхнулся, досадуя на то, что придется выслушать неприятные слова в свой
адрес, и... - не удержался-таки, взглянул в чащу.
Камень стоял на месте.
Может, только чуточку сдвинулся в сторону дороги.
Макс сглотнул; в горле внезапно пересохло и захотелось пить. Он шагнул к
велосипеду, поднял его почти на ощупь, не отрывая глаз от камня, и сел в
седло. Потом оттолкнулся и поехал, все с большей и большей силой нажимая
на педали.
Мальчик так и не обернулся на сей раз, хотя это и не было таким уж великим
подвигом. Другим он ничего не скажет, но себе-то можно признаться, что на
самом деле он просто боялся того, что мог увидеть, обернувшись. Поэтому
крутил, крутил педали до тех пор, пока не подъехал к крайним домам
деревни. Здесь он соскочил на землю, подошел к колонке и долго, с каким-то
яростным отчаяньем жал на рычаг, другой рукой черпая студеную воду и плеща
ею в лицо. Потом снял рубаху; насколько это получилось, вычистил ее,
накинул, не застегивая, на плечи и медленно поехал домой.