Питер С.Бигль

Архаические развлечения

(Две главы из романа)

Господ издателей, имеющих представление о том, кто такой
Питер С. Бигль, и желающих издать полный перевод этого романа,
просим обращаться к Сергею Ильину по адресу: isb@glas.apc.org

Любое коммерческое использование настоящего текста без
ведома и прямого согласия владельца авторских прав
НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.

; Copyright Peter Beagle
; Copyright Сергей Борисович Ильин, перевод, 1997

XVIII

Джулия не позвонила, вместо этого она как-то под вечер
пришла к нему прямо в мастерскую. Фаррелл унюхал ее еще до
того, как увидел и, старательно изобразив на лице сдержанное
удовлетворение, выбрался из машины, в которой он заново
обтягивал откидное сиденье. Джулия остановилась, сохранив между
ним и собой расстояние, равное длине автомобиля, и объявила:

-- Я злюсь на тебя не меньше прежнего, но я соскучилась.
Нам нужно поговорить, так что, я думаю, тебе следует прямо
сейчас пойти ко мне домой и приготовить устрицы в марсале. С
молодой картошкой и, пожалуйста, с той замечательной зеленой
фасолью под арахисовым соусом. Но злюсь я не тебя по-прежнему.

Фаррелл ответил:

-- А я думаю, что ты чересчур впечатлительна и
неблагоразумна. И прическа у тебя дурацкая. Дай мне десять
минут.

Следует отдать Джулии должное, она сказала ему о Мике
Виллоузе до того, как он приступил к готовке; следует проявить
справедливость и по отношению к Фарреллу -- он все же
приготовил для них обед да еще добавил от себя фруктовый салат
с лимонным соком и йогуртом. Но всякому благородству положен
предел, и поставить перед ней тарелку так, чтобы устрицы не
подпрыгнули, будто воздушная кукуруза, он не смог. Не по силам
ему оказалось и удержаться от такого высказывания:

-- Только не подучивай его звонить мне и выпрашивать
кулинарные рецепты, ладно?

-- Это всего на неделю-другую -- сказала она. -- Две
недели, самое большее. Ты-то знаешь, что я не способна выносить
чье-либо присутствие в доме дольше пары недель.

Фаррелл сбрасывал на ее тарелку картофелины, точно
глубинные бомбы.

-- Джо, врач говорит, что его должны окружать люди,
которых он знает, кто-то, кому он доверяет, пока он не начнет
доверять себе и снова не склеится в одно целое. А сейчас у него
практически никого нет, кроме меня. Его семья вернулась в
Коламбус, я им звоню чуть не каждый день. Они оплатят все
больничные счета, пришлют любые деньги, сколько ему
потребуется, лишь бы он не приезжал домой. Ему совершенно
некуда деться.

-- В общем, эмигрант, живущий подачками из дому, --
откликнулся Фаррелл. -- У Никласа Боннера примерно те же
проблемы. Да нет, все правильно. Я пойду, очищу ванную комнату
от моего барахла.

Он повернулся, чтобы уйти, но Джулия поймала его за локоть
и развернула к себе лицом.

-- Черт побери, Джо, нам с Микой нужно кое-что выяснить.
Мы ведь с ним не расходились, просто на него вдруг накатила эта
дурь.

Милая несусветность последней фразы заставила Фаррелла
захихикать против собственной воли, и Джулия рассмеялась тоже,
покачав головой и на мгновение прикрыв ладошкой рот, как
научила ее когда-то бабушка.

-- Я так и не выяснила, что я к нему чувствовала, --
сказала она, -- мне нужно разобраться в этом, потому что я
терпеть не могу, когда остаются висеть концы. И с тобой у нас
еще много чего впереди, потому что наши замечательные отношения
только из свободных концов и состоят, и еще потому, что мы с
тобой видели такие вещи, в которые никто другой никогда не
поверит. Так что нам следует вести себя осторожно и стараться
не потерять друг друга, что бы ни случилось. Ты понимаешь, о
чем я говорю, Джо?

-- Хотел бы я знать, почему все задают мне именно этот
вопрос? -- откликнулся Фаррелл. -- Слушай, Джевел, со дня
нашего знакомства ты ни разу не притормаживала, дожидаясь,
когда я что-либо пойму. И лучше не начинай, а то я решу, что ты
стареешь. Просто побереги себя и звони мне, если тебе что-то
понадобится. Включая рецепты. Да, и съешь, наконец, эти чертовы
устрицы, столько из-за них шуму было.

Джулия тихо сказала:

-- А я и старею.

Когда он уже выходил из ее дома, она придержала его в
дверях, глядя на него с выражением странного, словно голодного
призыва.

-- Джо, я не собираюсь тебя уговаривать не ходить на
Турнир Святого Кита и все-таки будь осторожен. Кроф Грант
погиб, Мика искалечен, я не хочу больше терять людей, которые
мне дороги. Я, наверное, и вправду старею и дурнею, мне
кажется, что мои чувства скудеют одно за другим. Ты на свой
скромный манер человек, такой же кошмарный, как Эйффи, но мне
не хочется, чтобы с тобой случилось что-то плохое, никогда.

На миг она положила голову ему на плечо, потом отступила в
дом и захлопнула дверь.

Последние десять дней перед Турниром Фарреллу стало
казаться, что Лига Архаических Развлечений куда-то исчезла. Не
было больше ни учебных занятий, ни празднеств или танцев, ни
дружеских вечеров, на которых звучали предания и старинная
музыка. На улицах Фаррелл замечал только женщин Лиги да и тех
почти исключительно в двух-трех специализированных
мануфактурных магазинах. Лорды их сидели по домам, начищая
оружие и доспехи, с угрюмым усердием сражаясь на задних дворах
с размалеванными чучелами или в спешке организуя таинственные
консультации с Джоном Эрне, с глазу на глаз. Репетируя с
"Василиском", Фаррелл обнаружил, что музыканты ставят двадцать
к одному против того, что Богемонд сохранит корону, причем
Бенедиктус де Грифон и Рауль Каркассонский почитались равными
фаворитами со ставками три к одному, а особо рисковые игроки
ставят против Гарта де Монфокон, шансы которого оценивались в
десять к одному. При этом каждый раз оговаривалось, что все
пари будут считаться недействительными, если на поле выйдет
Эгиль Эйвиндссон.

-- Тут поневоле увлечешься, хотя бы из денежных
соображений, -- сказал Фаррелл Хамиду и Ловите Берд. Они
смотрели немые фильмы, а по пути домой остановились, чтобы
полакомиться мороженным. -- Да и люди все сплошь знакомые. Я
поставил на Симона Дальнестранника, шесть с половиной против
одного.

-- Во всяком случае, шансов, что тебя надуют, здесь
практически нет, -- заметил Хамид. -- Именно на этом турнире.

Фаррелл недоуменно поднял брови.

-- А, так вам не сказали? На Турнире Святого Кита все
решает случай -- кто с кем будет сражаться, заранее не
оговаривается, проигравшему в одном поединке разрешается биться
в другом. При этом любой вправе вызвать любого, а отвергнуть
вызов почти невозможно.

-- Милое дело, -- сказал Фаррелл. -- Выходит, какой-нибудь
деревенский барон может на денек раззадориться, и букмекеру
останется только выброситься в окошко? Сколько я понимаю,
именно таким образом Богемонд и победил в прошлом году?

Ловита покачала головой, попутно преобразуя в небольшой,
но полный губительного соблазна балетный номер заурядное
слизывание мороженного с верхней губы.

-- В тот раз девочка изобиделась на папу -- то ли он ее
погулять не отпустил, то ли еще чем не потрафил, но только она
сделала так, что к Богемонду никто и подступиться не смог. Я
была там. Каждый, кто собирался сразиться с Богемондом, либо
заболевал, либо с ним приключалось какое-либо несчастье.
Фредерик и старина Гарт даже притронутся к нему не смогли, их
мечи попросту выскальзывали из рук и взлетали в воздух. Я там
была и все это видела.

Хамид покивал, подтверждая.

-- С того дня она и стала только Эйффи и никем иным.