Карлос Кастанеда

Внутренний огонь

Саймон и Шустер

Нью-Йорк, 1984.

Москва, 1985.

"Я хотел бы выразить свое восхищение и благодарность великолепному
учителю н... За помощь по восстановлению моей энергии и обучению иному
для нас пути к полноте и благополучию".

Каждая из книг Карлоса Кастанеды - это блистательный, испытывающий
наше терпение прорыв озарения в глубине нашего таинственного существа;
это как вспышка света, как молния в ночной пустыне, освещающая внезапно
мир чуждый и в то же время знакомый - мир мечты и сновидения.

Его книги, каждую из которых ждали с нетерпением, стали не только
бестселлерами, но превратились в классику, а повесть о его посвящении в
мир магии и колдовства уклончивым, мягко усмехающимся и часто
устрашающим нагвалем доном Хуаном стала частью нашей культуры. Работы
Кастанеды - это одновременно и поэзия, и антропология, субстанция грез
и приключения реальной жизни, философия и исследование самого сердца
окружающей человека тайны.

"Внутренний огонь" - наиболее блистательная, будящая мысль и
необычайная книга, в которой Кастанеда под руководством дона Хуана и
его "соратников" выстраивает, наконец, из учения дона Хуана и
собственного опыта ошеломляющий образ "колдовского мира", предельно
ясного и головокружительного в своей перспективе.

П р е д и с л о в и е

Я издал обширные описательные отчеты о своих отношениях как
ученика с индейским колдуном из Мексики доном Хуаном Матусом. Из-за
чуждой для меня концепций и практики, которые я должен был понять и
усвоить, по мысли дона Хуана, у меня не было другого выбора, как
передать его учения в форме рассказа - повествования о том, что
случилось и как это происходило.

Организация инструкций дона Хуана основывалась на том, что у
человека есть два типа сознания: он называл их "правосторонним" и
"левосторонним". Первое он описал как состояние обычного сознания,
необходимого для повседневной жизни. О втором он говорил как о
таинственной стороне человека - таком состоянии, которое необходимо для
деятельности колдуна и видящего. В соответствии с этим он разделил свои
инструкции на учение для правой стороны и учение для левой стороны.

Свои учения для правой стороны он передавал, когда я находился в
состоянии обычного сознания, и эти учения описаны в моих предыдущих
отчетах. В этом моем состоянии он сказал мне, что он колдун. Он даже
познакомил меня с другим "колдуном", доном Хенаром Флоресом, и в связи
с характером наших отношений я пришел к логическому выводу, что они
приняли меня в ученичество.

Это ученичество закончилось непостижимым актом, к исполнению
которого привели меня они оба: они заставили меня прыгнуть в пропасть с
вершины плоской горы. В последней, разыгранной там драме учений для
правой стороны участвовали: сам дон Хуан, дон Хенаро, еще два ученика
- Паблито, Нестор и я. Паблито, Нестор и я прыгнули с вершины в бездну.

В течение нескольких лет после этого я думал, что только моего
полного доверия к дону Хуану и дону Хенаро было достаточно для
отклонения всех моих рациональных страхов перед лицом настоящего

- 2 -

уничтожения. Теперь я знаю, что это не так: я знаю, что секрет этого
таился в учениях дона Хуана для левой стороны, а также то, что для
проведения этих учений в жизнь от дона Хуана, дона Хенаро и их
компаньонов потребовались громадная дисциплина и упорство..

Чтобы собрать вновь то, что происходило при обучении для левой
стороны и что позволило мне выполнить этот непостижимый акт - прыжок в
пропасть - мне потребовалось десять лет. Именно в своих учениях для
левой стороны дон Хуан изложил то, что он, дон Хенаро и их компаньоны
делали со мной и кто они такие. Они обучали меня вовсе не колдовству,
а тому, как овладеть тремя аспектами древнего знания, которыми они
владели: сознанием, искусством следопыта и намерением. Они оказались
вовсе не колдунами, они - видящие, а дон Хуан не только видящий, но и
нагваль.

В своих учениях для правой стороны дон Хуан уже многое объяснил
мне относительно нагваля и видения. Как я понял, видение является
способностью людей расширять свое поле восприятия настолько, что они
становятся способными оценивать не только внешнюю видимость, но и саму
суть всего. Он также объяснил мне, что видящие видят человека, как в
поле энергии, которое выглядит подобно светящемуся яйцу. Он сказал, что
у большинства людей это поле разделено на две части, однако у некоторых
мужчин и женщин оно разделено на четыре, а иногда на три. Из-за своей
большой сопротивляемости, по сравнению со средними людьми, эти люди,
после обучения видению могут стать нагвалями.

В своих учениях для левой стороны дон Хуан объяснил мне сложность
видения и бытия нагваля. Стать нагвалем, сказал он, гораздо более
сложно и многообещающе, чем быть просто прочным человеком, научившимся
видеть. Быть нагвалем означает быть вождем, учителем и проводником.

Как нагваль дон Хуан был руководителем группы видящих, известных
как "партия нагваля", которая состояла из восьми женщин: Сесилии,
Делии, Гермелинды, Кармелы, Нелиды, Флориды, Зулейки и Зойлы; троих
мужчин-видящих: Висенте, Сильвио Мануэля и Хенаро, а также четверых
"курьеров" или посланников: Эмелито, Хуана Тумм, Марты и Терезы.

Кроме руководства партией нагваля дон Хуан занимался также
обучением и руководством группой учеников-видящих, известной как "новая
партия нагваля". Она состояла из четырех молодых людей: Паблито,
Нестора, Элихио и Бениньо, и пяти женщин: Соледад, ла Горды, Лидии,
Жозефины и Розы. Я был номинальным лидером новой партии нагваля наряду
с женщиной-нагвалем по имени Кэрол.

Для того, чтобы дон Хуан мог передать мне свои учения для левой
стороны, я должен был входить в уникальное состояние перцептуальной
ясности, известное как "повышенное сознание". В течение многих лет
моей связи с ним он попеременно вводил меня в такое состояние с помощью
удара, который он наносил своей ладонью в верхней части моей спины.

Дон Хуан объяснил, что в состоянии повышенного сознания ученики
могут вести себя почти так же естественно, как и в повседневной жизни,
однако оно позволяет фокусировать свой ум на чем угодно с необычайной
силой и ясностью. И все же особым качеством состояния повышенного
сознания является то, что оно не поддается обычному воспоминанию. То,
что происходило в этом состоянии, становится частью повседневного
сознания ученика только через потрясающее усилие восстановления.

Мое взаимодействие с партией нагваля является примером этой
трудности воспоминания: я был в контакте с ними, за исключением Хенаро,
только в состоянии повышенного сознания, и, следовательно, в своей
повседневной жизни я не мог вспомнить их даже как неясные тени
сновидений. Образ моих встреч с ними всякий раз был почти ритуалом: я

- 3 -

должен был приезжать на машине к дому дона Хенаро в маленький городок
на юге Мексики. Дон Хуан обычно немедленно присоединялся к нам, и мы
уже втроем занимались затем учениями дона Хуана для правой стороны.
После этого дон Хуан заставлял меня изменить уровень сознания, а затем
мы ехали на машине в большой близлежащий город, где жил он и другие
пятнадцать видящих.

Всякий раз, входя в состояние повышенного сознания, я не мог не
изумиться различию своих двух сторон. Я чувствовал себя всегда так, как
если бы с моих глаз была снята пелена, как если бы я был до этого
частично слеп, а теперь прозрел. Свободу и чистую радость, которые
обычно овладевали мной в этих случаях, нельзя было сравнить ни с чем,
что я испытывал прежде. Однако вместе с этим присутствовало тревожащее
чувство печали и какого-то томления, которые шли рука об руку с
радостью. Дон Хуан объяснил мне, что не было бы полноты без печали и
томления, поскольку без них нет трезвости и доброты, а мудрость без
доброты, как он сказал, и знание без трезвости бесполезны.

Организация обучения для левой стороны требовала также, чтобы дон
Хуан, совместно со своими товарищами-видящими, объяснил мне три аспекта
их знания: управление сознания, искусство следопыта и искусство
намерения.

В этой работе я изложил искусство управления сознанием, которое
является частью целой системы его учений для левой стороны-системы,
которую он использовал для того, чтобы подготовить меня к удивительному
акту прыжка в бездну. Ввиду того, что пережитый мною опыт, о котором я