Джек МАКДЕВИТТ
ВОЕННЫЙ ТАЛАНТ
следил за тем, как хрустальные капли воды стекают с пальцев отца Кэрри в
серебряную чашу, которую держал послушник. Этот символ извечного
человеческого стремления избежать ответственности казался Чулону самым
значительным из древних ритуалов. "Вот в чем наша сущность, многие века
выставляемая напоказ", - подумал он.
мигающими свечами: фрески с изображением крестного пути Христа, простой
алтарь, деревянную кафедру с лежащими на ней массивным фолиантом Библии.
По сравнению с роскошью Окраины, Ригеля-3 и Тараминго, все было слишком
скромным. Однако великолепие огромных соборов, изысканность витражей,
громады мраморных колонн, звуки могучих органов, широкие хоры почему-то
всегда мешали и пугали. А отсюда, с горы, он мог смотреть вниз на долину
реки, которую отцы давних времен передали Антонию Токсиконскому. Здесь
были только река, скалы и Создатель.
Альбакор, этот погребенный под снегом холодный мир на самой границе
Конфедерации, служил домом лишь святым отцам. Наслаждаясь тишиной,
прислушиваясь к отдаленному рокоту лавин, вдыхая в легкие холодный,
бодрящий воздух, нетрудно было понять, почему Альбакор время от времени
становился приютом для самых блестящих ученых, состоявших в Ордене. Мартин
Брендуа создал свои великие хроники Смутного времени в келье,
расположенной над часовней, Альберт Кейл завершил здесь свое знаменитое
исследование трансгалактических рядов, а Моргай Ки написал эссе, навсегда
связавшие его имя с классической теорией экономики.
кутались в пальто, и изо ртов у них то и дело вырывались облачка пара.
Аббат имел много общего с долиной Святого Антония: никто в Ордене не
помнил его молодым, а черты его покрытого глубокими морщинами лица
казались такими же жесткими, как известняковые стены и заснеженные скалы.
Тазангалес был столпом веры. Чулон не мог представить себе даже тени
сомнения, столь свойственного обыкновенным людям, в этих темно-синих
глазах.
не встречавшиеся пожилые люди, но потом аббат вдруг отбросил прошлое и,
повысив голос, чтобы перекричать ветер, сказал:
ими, что ни в коей мере не вредило его ореолу святости. Он был
превосходным администратором и оратором, умеющим убедить слушателей,
именно тем человеком, который способен представлять Церковь и Орден. Но
ему недоставало честолюбия, поэтому при первой же возможности он вернулся
в долину Святого Антония и провел здесь всю жизнь.
Приближалась зима, и долина была абсолютно голой, какой-то
монотонно-коричневой.
лет. Преподавал бы теологию А может, просто для того, чтобы привести в
порядок свою жизнь.
многое за него отдал. Вероятно, цена слишком высока.
ожидая, что это доставит епископа удовольствие. Чулон вздохнул:
континентов Альбакора. (Некоторые говорили, что эта маленькая планетка
состоит исключительно из гор.) Зато, с точки зрения Чулона, это избранное
место Господа, земля лесов, известковых расселин и снежных вершин. Епископ
вырос на такой же планете, на скалистой Деллаконде, солнце которой
настолько далеко, что его невозможно увидеть с Альбакора.
неведомые ему уже тридцать лет. Воспоминания юности. Почему они всегда
реальнее событий зрелости? Почему Чулон, осуществив честолюбивые замыслы
своей молодости, даже намного превзойдя их, не получал от этого
удовольствия?
Каким-то непонятным Чулону образом горы бросали вызов теплому уюту
крошечной церкви.
заявляли, что говорят от имени Иисуса Христа. Они хотели, чтобы епископ
продал церкви, а деньги раздал беднякам. Но Чулон, любивший бывать в самых
суровых местах планет, понимал, что церкви служат защитой от пугающего
величия Всемогущего.
гимнастическому залу. Внезапный взрыв юной энергии пробудил Чулона от
задумчивости, и он взглянул на Тазангалеса.
по ночам совершали набеги на трапезную в поисках пива? Неужели прошло так
много времени с тех пор, как они бегали в Блейзинвелл и невинно флиртовали
с девушками, ныряли голышом в горные озера? Боже мой, он словно наяву
ощутил восхитительный холод светлых струй!
похрустывали под ногами. Чулон и Тазангалес обогнули библиотеку. Антенна,
установленная на островерхой крыше здания, медленно поворачивалась вслед
за одним из орбитальных спутников. Мокрые хлопья снега слепили глаза,
начали мерзнуть ноги.
на безопасном расстоянии от докучливых посетителей и послушников. Дорожка
кончалась у простой металлической двери. Чулон смотрел в сторону пологого
склона горы, возвышающейся за аббатством. На ее гребне виднелись едва
заметные на фоне грозового неба, арка, железная ограда и длинные ряды
белых крестов.
смотрел на гребень горы.
вид, что не заметил этого.
прибавив больше ни слова, быстро зашагал вверх по склону.
обратил на это внимания и, наклонившись вперед, упорно взбирался вверх.
Два каменных ангела с печально опущенными головами распростерли крылья,
охраняя вход. Епископ прошел между ними и прочел вырезанную на арке
надпись: "Тот, кто учит других, как умирать, должен знать, как жить".