Клиффорд САЙМАК

ВЕДРО АЛМАЗОВ

Полиция задержала дядюшку Джорджа, когда в три часа утра он шел по
Элм-стрит. Он брел посреди улицы, пошатываясь и что-то бормоча себе под
нос. А главное - с него текло так, словно он только что побывал под
страшным ливнем, хотя у нас в округе вот уже три месяца не было даже
намека на дождь и пожелтевшая кукуруза в полях годилась разве что в печку.
Под мышкой дядюшка Джордж держал большую картину, а в руке - ведро, до
краев полное алмазов. Он шествовал без ботинок, в одних носках. Когда
дежурный полицейский Элвин Сондерс остановил старика и спросил, что с ним
происходит, дядюшка Джордж в ответ пробормотал что-то нечленораздельное.
Он, видимо, был здорово на взводе.

Именно поэтому Элвин доставил его в полицейский участок, и только там
кто-то обратил внимание на его оттопыривающиеся карманы. Естественно,
полицейские вывернули их и разложили содержимое на столе. Когда же они
повнимательнее осмотрели все это добро, сержант Стив О'Доннелл тут же
позвонил шерифу Чету Бэрнсайду за указаниями, что делать дальше. Шериф,
отнюдь не в восторге, что его подняли среди ночи, приказал до утра
запереть дядюшку Джорджа в камере, что и было исполнено. Конечно, трудно в
чем-нибудь винить шерифа. Из года в год старик доставлял достаточно
неприятностей и хлопот полиции Уиллоу-Гроув.

Но стоило дядюшке Джорджу попасть в камеру; немного очухаться и
разобраться, что к чему, как он тут же схватил стул и принялся дубасить в
решетчатую дверь, крича, что эти подонки опять все подстроили, наплевав на
его законные конституционные права свободного и добропорядочного
гражданина.

Вы обязаны дать мне позвонить! - что есть мочи вопил дядюшка Джордж.
- Вы еще пожалеете, когда я выйду на свободу и подам на всех вас в суд за
несправедливый арест.

Он настолько всем надоел своим криком, что они открыли камеру и
разрешили ему подойти к телефону.

Конечно же, как и всегда, звонок был ко мне.

- Кто там еще? - Элси проснулась и села в кровати.

- Твой дядюшка Джордж, - сказал я.

- Так я и знала! - воскликнула жена. - Стоило тетушке Мирте уехать в
Калифорнию навестить родственников, и он снова принялся за старое..

- Ладно, что там приключилось на этот раз? - спросил я дядюшку.

- Почему ты говоришь со мной таким тоном, Джон? - обиженно ответил
он. - Я тебе звоню всего раз или два в году. Какой смысл иметь в семье
адвоката, если...

- Может быть, ты все-таки перейдешь к делу? - прервал я. - Что
случилось?

- На этот раз они у меня попляшут! С правами они попались, как
миленькие. Будь спокоен, на этот раз тебе будет уплачено сполна. Все, что
с них присудят, разделим пополам. Я ничего не сделал. Я просто шел по
улице, когда появился этот подонок и потащил меня в каталажку. Я не
шатался и не пел. Я не нарушал порядка. Послушай, Джон, разве человек не
имеет права ходить по улицам, хотя бы и в полночь...

- Сейчас приеду, - вновь перебил я его.

- Долго там не торчи, - заметила Элси. - У тебя завтра в суде трудный
день.

- Ты что, смеешься? - Я не сдержался. - Раз появился дядюшка Джордж,
считай, что день потерян.

Когда я подъехал к полицейскому участку, все уже были в сборе.
Дядюшка Джордж сидел за столом, на котором высилось ведро с алмазами и
лежала кучка отобранных у него вещей. К ножке стола была прислонена
картина. Шериф прибыл в участок за несколько минут до меня.

- Итак, - сказал я, - перейдем к делу. В чем его обвиняют?

- Пока нам не требуется никаких обвинении.

Шериф до сих пор злился, что его подняли с постели среди ночи.

- Вот что, Чет, - оказал я, - не пройдет и нескольких часов, как тебе
потребуется официальное обвинение, да еще как. Так что советую подумать
над этим сейчас.

- Я предпочитаю подождать, что скажет Чарли.

Он имел в виду прокурора Чарли Нивинса.

- Ладно, раз нет обвинения, то каковы хотя бы обстоятельства ареста?

- Этот Джордж тащил ведро алмазов. А теперь ты мне ответь, где он их
добыл?

- Возможно, это вовсе не алмазы, - предположил я. - Ты в этом уверен?

- Утром, когда Гарри откроет свою лавочку, мы пригласим его
посмотреть.

Гарри был ювелиром, который держал магазинчик на другой стороне
площади.

Я подошел к столу и взял несколько камней. Конечно, я не ювелир, но
мне они показались настоящими алмазами. Камни были превосходно
отшлифованы, и их грани так и горели, когда на них падал свет. Некоторые
били с кулак величиной.

- Даже если это алмазы, при чем здесь арест? Я что-то не слышал о
законе, который запрещал бы человеку носить алмазы в ведре.

- Вот, вот, выложи-ка им, Джон! - обрадовался дядюшка Джордж.

- Помолчи, - сказал я, - и вообще не суйся не в свое дело, раз я им
занялся.

- Но ведь у Джорджа сроду не водилось никаких алмазов, - не сдавался
шериф. - Должно быть, они краденые.

- Значит, вы обвиняете его в краже?

- Ну, не то чтобы вот так, сразу, - шериф держался не слишком
уверенно. - У меня пока нет доказательств.

- А потом еще эта картина, - вставил Элвин Сондерс. - Сдается мне,
весьма ценная. Похоже, кого-то из старых мастеров.

Удивительное дело, - сказал я, - не скажет ли мне кто-нибудь из вас,
где в Уиллоу-Гроув можно было бы украсть картину, принадлежащую кисти
старого мастера, или же ведро алмазов?

Тут они, конечно, притихли. В нашем Уиллоу-Гроув если у кого и можно
найти порядочную картину, то только у банкира Эймоса Стивенса, который
привез одну, когда ездил в Чикаго. Впрочем, с его познаниями в искусстве,
не исключено, что ему всучили подделку.

- И все-таки, согласись, тут что-то не то, - вздохнул шериф.

- Возможно, но я сомневаюсь, что этого достаточно, чтобы держать
человека в тюрьме.

- Дело даже не столько в картине или алмазах, - шериф был явно
озабочен, - сколько в остальном добре. Из-за него-то мне и сдается, что
дело нечистое. Взгляни-ка сам.

Он взял со стола какую-то штуковину и протянул мне.

- Осторожно, - предупредил он, - один конец у нее очень горячий.

Вещица была около фута длиной и до форме напоминала песочные часы из
прозрачного пластика. Узенькая в центре, она расширялась к полым концам. В
середину был вставлен небольшой, по-видимому металлический, прут. Один его
конец рдел, как раскаленное железо, и когда я поднес ладонь к открытой
полости, то почувствовал дуновение горячего воздуха. Другой же конец,
белый, был покрыт кристалликами. Я повернул непонятное приспособление.

- Смотри, не вздумай до него дотронуться, - предупредил шериф. -
Палец примерзнет. Видишь, на нем лед.

Я осторожно положил вещицу на стол.

- Как ты думаешь, что это такое? - спросил шериф.

- Откуда мне знать.

Я действительно не имел ни малейшего представления. Физика никогда не
была в числе моих любимых предметов, к тому же я давно забыл даже то
немногое, что когда-то учил в школе. И все же я готов был голову дать на
отсечение, что лежавшая на столе штуковина не могла существовать в
природе. Тем не менее вот она перед нами: один конец раскален, другой -
холоднее льда.

- А как тебе нравится это? - шериф взял в руку небольшой треугольник
из тонких прутиков металла или пластика, - по-твоему, что это такое?

- Что это такое? Ну просто...

- Просто? Попробуй-ка просунуть в него палец.

В голосе шерифа послышалось настоящее торжество.

Я попытался выполнить его указание, но из этого ничего не вышло.
Внутри треугольника была пустота. Во всяком случае, мой палец не встретил
никакого препятствия, и все же я не мог продвинуть его ни на миллиметр,
словно треугольник был заполнен невидимым и неощутимым, но твердым, как
сталь, веществом.

- Разреши-ка взглянуть, в чем там дело, - попросил я.

Шериф охотно передал мне загадочную вещицу.

Я поднял ее так, чтобы свет от лампочки проходил через самый центр.
Ничего. Я вертел треугольник и так и этак, но не обнаружил даже намека на
какую-нибудь прозрачную пластинку. Но всякий раз, когда я пытался
просунуть палец через отверстие, что-то его не пускало.

Дело кончилось тем, что я положил треугольник на стол рядом со
штуковиной, похожей на песочные часы.

- Хватит или еще показать? - осведомился шериф.

Я мотнул головой.

- Согласен, Чет, я ни черта во всем этом не понимаю, и все-таки это
еще не основание держать Джорджа под замком.

- Он останется здесь, пока я не поговорю с Чарли, - заупрямился