Сол Беллоу
Родственники
основном лишь его ближайшим родственникам, я написал письмо - меня
заставили, вынудили, выкрутили мне руки - судье Айлеру из Федерального
суда. Мы с Танчиком в родстве, и Танчикова сестра Юнис Каргер насела на
меня, просила вступиться за него, до нее дошло, что я хорошо знаком с
Дилером. Мы с ним познакомились сто лет назад: он тогда учился на
юридическом, а я вел телевизионную программу по седьмому каналу, в которой
обсуждались всевозможные судебные закавыки. Позже мне случилось быть
тамадой на банкете Чикагского совета по иностранным делам, и газеты
напечатали фотографию, на которой мы с Дилером, в смокингах, сияя
улыбками, обмениваемся рукопожатием.
Юнис вызвонила меня. Для начала она заплакала, да так надрывно, что я был
потрясен, - чего сам никак не ожидал. Взяв себя в руки, она сказала, что я
должен употребить все свое влияние.
для некоторых и играет, но не для Айлера...
лет. Я не вправе обрисовать тебе все обстоятельства. Я имею в виду
касательно его дружков...
Танчик, если он не хотел, чтобы дружки велели его пришить, должен был
помалкивать.
привязан к Метцгерам.
ни один психиатр, даже самый дотошный, не смог бы объяснить. Не от
слабости, нет. В этом я совершенно уверен. Юнис не какой-нибудь там сосуд
скудельный. Она сильная, как ее покойная мать, цепкая, напористая. Мать ее
была благородно прямой, ограниченной и простоватой.
представительницей матери в мире живых и отчасти она рыдала так и из-за
Шени. По моей чинной служебной линии никогда еще не доносились подобные
звуки. Какой позор для Шени: ее сын будет осужден как уголовник. Старая
женщина не снесла бы такого удара! Никак не желая смириться со смертью
матери, Юнис (в одиночку!) оплакивала Шеню: подумать только, что бы ей
пришлось пережить.
не разделял.
зовут Танчика). Танчику же в высшей степени наплевать на сестру.
знал: я думаю о нем.
былых временах, тускнеют и жухнут. Что бы Юнис не употреблять таких слов.
Я их не перевариваю. Нынче трафаретные надписи "Мы о вас думаем" видишь на
стенах всех супермаркетов и ссудных банков. Возможно, потому, что ее мать
не знала английского, а еще и потому, что Юнис в детстве заикалась, она
наслаждается тем, что говорит так кругло, языком наиболее передовых
представителей американского общества.
мне пришлось утешать ее: она была угнетена - угнетенность ее была не менее
многослойной, чем наполеон. Я сказал:
гангстер. Надо сдерживаться, не то штампованные обороты его сестры доведут
(взбесят) меня, и я потеряю объективность. Он якшается с гангстерами, ну а
члены муниципалитета, чиновники городского управления, журналисты, крупные
подрядчики, сборщики пожертвований для благотворительных заведений, они
что, не якшаются - преступный мир тороват. И гангстеры не худшие из
злодеев. Я могу назвать извергов и почище их. Будь я Данте, разработал бы
все эти круги детально.
обратилась ко мне. (Не надо быть ясновидцем, чтобы понять: ее надоумил
Танчик.) Она сказала:
и выступал в ней в роли то ли ведущего, то ли церемониймейстера - вот на
что она намекала. Тот период моей жизни не имеет ничего общего с нынешним.
Окончив чуть ли не первым из своего выпуска, я отклонил множество выгодных
предложений лучших фирм: чувствовал себя слишком активным или динамичным
(сверхдинамичным). И я боялся, что не смогу вести себя как должно ни в
одной из этих престижных контор. Вот что вынудило меня изобрести передачу
под названием "В зале суда", в которой значительные, а нередко и
прогремевшие случаи из анналов суда пересматривались многообещающими
студентами из Чикагского и Северо-Западного университетов, а также из
университета Де-Поля и училища Джона Маршалла [юридическое училище,
основано в 1899 г.].
яростных наших спорщиков мы вербовали на вечерних факультетах. Лучшего,
чем юридическая практика, применения диалектическим изыскам,
изворотливости, беспардонности, показушной эксцентриаде, мерзкой
самовлюбленности, психоватости и тому подобным свойствам не найти. В мои
обязанности входило подыскивать занятных соревнователей (как для защиты,
так и для обвинения), представлять их публике, выдерживать темп - задавать
тон. При помощи моей жены (тогдашней жены, тоже юриста) я подбирал случаи
из судебной практики. Ее привлекали уголовные процессы с выходом на тему
гражданских прав. Я предпочитал человеческие странности, загадочные
характеры, двусмысленные толкования, куда менее эффектные на экране. Зато
ставил эти спектакли лучше всего я - во мне обнаружилась режиссерская
жилка. Перед программой я всякий раз кормил противников обедом у Фритцеля,
на Уобаш-авеню. Себе всякий раз заказывал одно и то же - бифштекс с
кровью, вываливая на него целый соусник приправы с рокфором для салата. А
на десерт - пломбир под шоколадным соусом, с которым поедал едва ли не
больше пепла, чем шоколада. Я ничего из себя не строил. Позже эту юную мою
жизнерадостность и дерзость я почел за благо подавить; мало-помалу они
угасли. Кто знает, иначе я мог бы стать заправским хохмачом или, выражаясь
языком "Вэрайети" [еженедельная газета, посвященная театру, кино и т.д.],
дзанни. Я довольно быстро смекнул, что ушлым молодым людям, которых я
выводил на ристалища (по преимуществу шустрым без пяти минут адвокатам,
уже приглядывавшим себе клиентов и жаждущим покрасоваться перед публикой),
невероятно импонируют мои странности. Обед у Фритцеля помогал им
расслабиться. Во время передачи я руководил ими, изводил их, подстрекал,
натравливал друг на друга, тиранил. В итоге моя жена Соболь (Изобел: но я
переименовал ее в Соболь из-за темной кожи) зачитывала приговор и решение
суда. Многие из участников тех дебатов стали ведущими юристами,
разбогатели, прославились. После того как мы развелись. Соболь вышла замуж
сначала за одного из них, потом за другого. Со временем она стала большой
шишкой в средствах массовой информации - на Национальном общественном
радио.
участвовать в наших передачах.
ведущим, звездой передачи "В зале суда", видной фигурой в средствах
массовой информации. Своего рода кудесником, близким к бессмертным. Можно
подумать, я огреб кучу деньжищ, вроде какого-нибудь Клутцника или
Прицкера. А теперь мне открылось, что для Юнис я не только видная фигура в
средствах массовой информации, но и фигура загадочная.
Изя?
корпорации РЭНД [научно-исследовательская корпорация, связанная с
Пентагоном], мозговом центре, ведущем исследования особого рода. Я
занимался изысканиями, готовил доклады, анализы. Примерно такие же, что и
частная группа, в которую я вхожу сейчас, выполняет для банков...
же, слова типа "изыскания" и "анализы" у Юнис неизбежно ассоциируются со
шпионской деятельностью.