read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:

ЭТО ИНТЕРЕСНО

Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com

АВТОРСКИЕ ПРАВА
Использовать только для ознакомления. Любое коммерческое использование категорически запрещается. По вопросам приобретения прав на распространение, приобретение или коммерческое использование книг обращаться к авторам или издательствам.


Борис Васильев.


А зори здесь тихие...




1
На 171-м разъезде уцелело двенадцать дворов, пожарный сарай да
приземистый длинный пакгауз, выстроенный в начале века из подогнанных
валунов. В последнюю бомбежку рухнула водонапорная башня, и поезда перестали
здесь останавливаться, Немцы прекратили налеты, но кружили над разъездом
ежедневно, и командование на всякий случай держало там две зенитные
счетверенки.
Шел май 1942 года. На западе (в сырые ночи оттуда доносило тяжкий гул
артиллерии) обе стороны, на два метра врывшись в землю, окончательно завязли
в позиционной войне; на востоке немцы день и ночь бомбили канал и Мурманскую
дорогу; на севере шла ожесточенная борьба за морские пути; на юге продолжал
упорную борьбу блокированный Ленинград.
А здесь был курорт. От тишины и безделья солдаты млели, как в парной, а
в двенадцати дворах оставалось еще достаточно молодух и вдовушек, умевших
добывать самогон чуть ли не из комариного писка. Три дня солдаты отсыпались
и присматривались; на четвертый начинались чьи-то именины, и над разъездом
уже не выветривался липкий запах местного первача.
Комендант разъезда, хмурый старшина Васков, писал рапорты по команде.
Когда число их достигало десятка, начальство вкатывало Васкову очередной
выговор и сменяло опухший от веселья полувзвод. С неделю после этого
комендант кое-как обходился своими силами, а потом все повторялось сначала
настолько точно, что старшина в конце концов приладился переписывать прежние
рапорты, меняя в них лишь числа да фамилии.
-- Чепушиной занимаетесь! -- гремел прибывший по последним рапортам
майор. -- Писанину развели! Не комендант, а писатель какой-то!..
-- Шлите непьющих, -- упрямо твердил Васков: он побаивался всякого
громогласного начальника, но талдычил свое, как пономарь. -- Непьющих и
это... Чтоб, значит, насчет женского пола.
-- Евнухов, что ли?
-- Вам виднее, -- осторожно говорил старшина..
-- Ладно, Васков!... -- распаляясь от собственной строгости, сказал
майор. -- Будут тебе непьющие. И насчет женщин тоже будут как положено. Но
гляди, старшина, если ты и с ними не справишься...
-- Так точно, -- деревянно согласился комендант. Майор увез не
выдержавших искуса зенитчиков, на прощание еще раз пообещав Васкову, что
пришлет таких, которые от юбок и самогонки нос будут воротить живее, чем сам
старшина. Однако выполнить это обещание оказалось не просто, поскольку за
три дня не прибыло ни одного человека.
-- Вопрос сложный, -- пояснил старшина квартирной своей хозяйке Марии
Никифоровне. -- Два отделения -- это же почти что двадцать человек непьющих.
Фронт перетряси, и то -- сомневаюсь...
Опасения его, однако, оказались необоснованными, так как уже утром
хозяйка сообщила, что зенитчики прибыли. В тоне ее звучало что-то вредное,
но старшина со сна не разобрался, а спросил о том, что тревожило:
-- С командиром прибыли?
-- Не похоже, Федот Евграфыч.
-- Слава богу! -- Старшина ревниво относился к своему комендантскому
положению. -- Власть делить -- это хуже нету.
-- Погодите радоваться, -- загадочно улыбалась хозяйка. -- Радоваться
после войны будем, -- резонно сказал Федот Евграфыч, надел фуражку и вышел.
И оторопел: перед домом стояли две шеренги сонных девчат. Старшина было
решил, что спросонок ему померещилось, поморгал, но гимнастерки на бойцах
по-прежнему бойко торчали в местах, солдатским уставом не предусмотренных, а
из-под пилоток нахально лезли кудри всех цветов и фасонов.
-- Товарищ старшина, первое и второе отделения третьего взвода пятой
роты отдельного зенитно-пулеметного батальона прибыли в ваше распоряжение
для охраны объекта, -- тусклым голосом отрапортовала старшая. -- Докладывает
помкомвзвода сержант Кирьянова.
-- Та-ак, -- совсем не по-уставному сказал комендант. -- Нашли, значит,
непьющих...
Целый день он стучал топором: строил нары в пожарном сарае, поскольку
зенитчицы на постой к хозяйкам становиться не согласились. Девушки таскали
доски, держали, где велел, и трещали как сороки. Старшина хмуро
отмалчивался: боялся за авторитет.
-- Из расположения без моего слова ни ногой, -- объявил он, когда все
было готово.
-- Даже за ягодами? -- бойко спросила рыжая. Васков давно уже приметил
ее.
-- Ягод еще нет, -- сказал он.
-- А щавель можно собирать? -- поинтересовалась Кирьянова. -- Нам без
приварка трудно, товарищ старшина, -- отощаем.
Федот Евграфыч с сомнением повел глазом по туго натянутым гимнастеркам,
но разрешил:
-- Не дальше речки. Аккурат в пойме прорва его. На разъезде наступила
благодать, но коменданту от этого легче не стало. Зенитчицы оказались
девахами шумными и задиристыми, и старшина ежесекундно чувствовал, что попал
в гости в собственный дом: боялся ляпнуть не то, сделать не так, а уж о том,
чтобы войти куда без стука, не могло теперь быть и речи, и, если он забывал
когда об этом, сигнальный визг немедленно отбрасывал его на прежние позиции.
Пуще же всего Федот Евграфыч страшился намеков и шуточек насчет возможных
ухаживаний и поэтому всегда ходил, уставясь в землю, словно потерял денежное
довольствие за последний месяц.
-- Да не бычьтесь вы, Федот Евграфыч, -- сказала хозяйка, понаблюдав за
его общением с подчиненными. -- Они вас промеж себя стариком величают, так
что глядите на них соответственно.
Федоту Евграфычу этой весной исполнилось тридцать два, и стариком он
себя считать не согласился. Поразмыслив, он пришел к выводу, что все это
есть меры, предпринятые хозяйкой для упрочения собственных позиций: она-таки
растопила лед комендантского сердца в одну из весенних ночей и теперь,
естественно, стремилась укрепиться на завоеванных рубежах.
Ночами зенитчицы азартно лупили из всех восьми стволов по пролетающим
немецким самолетам, а днем разводили бесконечные постирушки: вокруг
пожарного сарая вечно сушились какие-то их тряпочки. Подобные украшения
старшина считал неуместными и кратко информировал об этом сержанта
Кирьянову:
-- Демаскирует.
-- А есть приказ, -- не задумываясь, сказала она.
-- Какой приказ?
-- Соответствующий. В нем сказано, что военнослужащим женского пола
разрешается сушить белье на всех фронтах.
Комендант промолчал: ну их, этих девок, к ляду! Только свяжись:
хихикать будут до осени...
Дни стояли теплые, безветренные, и комара народилось такое количество,
что без веточки и шагу не ступишь. Но веточка -- это еще ничего, это еще
вполне допустимо для военного человека, а вот то, что вскоре комендант начал
на каждом углу хрипеть да кхекать, словно и вправду был стариком, -- вот это
было совсем уж никуда не годно.
А началось все с того, что жарким майским днем завернул он за пакгауз и
обмер: в глаза брызнуло таким неистово белым, таким тугим да еще
восьмикратно помноженным телом, что Васкова аж в жар кинуло: все первое
отделение во главе с командиром младшим сержантом Осяниной загорало на
казенном брезенте в чем мать родила. И хоть бы завизжали, что ли, для
приличия, так нет же: уткнули носы в брезент, затаились, и Федоту Евграфычу
пришлось пятиться, как мальчишке из чужого огорода. Вот с того дня и стал он
кашлять на каждом углу, будто коклюшный.
А эту Осянину он еще раньше выделил: строга. Не засмеется никогда,
только что поведет чуть губами, а глаза по-прежнему серьезными остаются.
Странная была Осянина, и поэтому Федот Евграфыч осторожно навел справочки
через свою хозяйку, хоть и понимал, что той поручение это совсем не для
радости.
-- Вдовая она, -- поджав губы, через день доложила Мария Никифоровна.
-- Так что полностью в женском звании состоит: можете игры заигрывать.
Старшина промолчал: бабе все равно не докажешь. Взял топор, пошел во
двор: лучше нету для дум времени, как дрова колоть. А дум много накопилось,
и следовало их привести в соответствие.
Ну, прежде всего, конечно, дисциплина. Ладно, не пьют бойцы, с
жительницами не любезничают -- это все так. А внутри -- беспорядок:
-- Люда, Вера, Катенька -- в караул! Катя -- разводящая. Разве это
команда? Развод караулов полагается по всей строгости делать, по уставу. А
это насмешка полная, это надо порушить, а как? Попробовал он насчет этого со
старшей, с Кирьяновой, поговорить, да у нее один ответ:
-- А у нас разрешение, товарищ старшина. От командующего. Лично.
Смеются, черти...
-- Стараешься, Федот Евграфыч?
Обернулся: соседка во двор заглядывает, Полинка Егорова. Самая
беспутная из всего населения: именины в прошлом месяце четыре раза
справляла.
-- Ты не очень-то утруждайся, Федот Евграфыч. Ты теперь один у нас
остался, вроде как на племя.
Хохочет. И ворот не застегнут: вывалила на плетень прелести, точно
булки из печи.
-- Ты теперь по дворам ходить будешь, как пастух. Неделю в одном дворе,
неделю -- в другом. Такая у нас, у баб, договоренность насчет тебя.
-- Ты, Полина Егорова, совесть поимей. Солдатка ты или дамочка какая?
Вот и веди соответственно.
-- Война, Евграфыч, все спишет. И с солдат и с солдаток.



Страницы: [1] 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.