Сергей Лукницкий
Киллеров просят не беспокоиться
всех прочих гадов превосходит и затемняет.
предвестье. Змее соответствует ряд предметных символов: нитка, палка,
свирель, фаллос.
Нижегородской улице, ей показалось, что на увиденной две минуты назад
вывеске было что-то написано не так. Она не поленилась, вернулась. На
вывеске ясно (она прочитала это много раз, подошла ближе и снова прочитала)
значилось:
преподавала биологию, но и она обратила внимание на эту вывеску. Потом
поняла: конечно, это непогода сковырнула уголок одной буквы. И невдомек было
ей, милой, заканчивающей свои дела в столице и возвращающейся в вечную
мерзлоту провинциалке, что основатель сего заведения оттого такую вывеску
учинил и не ремонтирует ее, что... впрочем, все по порядку.
срочно организовать старшеклассников для встречи контейнеров с живым грузом.
Шли осенние каникулы, но в школе, вероятно, кто-то дежурил. Телефоны ее
учеников были записаны в классном журнале, журнал покоился в ларце, а ларец
спрятан в учительской.
а.о.) в тот день по обыкновению было морозно. Слава Богу, не было проблем с
посадкой. В иллюминаторе виднелось розово-голубое царство Снежной королевы,
а под ним мягкие, свежие, как молоко, сплошные облака. Самолет врезался в
них, разметал, как дорожную пыль, и плавно опустился на летную полосу.
по летному полю колючие космы снежной поземки.
снова вошел в моду, даже не из искусственного меха, а из какого-то пушистого
велюра, с пятнышками под западноафриканского леопарда. Шубка была длинная,
расклешенная, но негалантный северный ветер любит забираться как раз под
такие подолы. В Москве тоже было зябко, дождливо и темно. Но все же потеплее
-- именно для такого пальтеца.
отказалась.
уверила она мать, не желая становиться должницей.
даже мужу не всегда бывает дозволено. Она прижимала варежками подол, чтобы
не разлетался, топала к своей школе по примятой снеговой тропинке и
чувствовала радость от того, что наконец-то добралась.
строений со школьным двором внутри и футбольным полем сбоку, за ограждением.
здоровенный биолог, вечно подсовывающий ей свои учебные часы вследствие
частого и внеурочного пития горячительных напитков.
сбрасывались родители -- после нескольких разбойных нападений на раздевалку.
Охранник и сам был дедом одного башибузука из третьего класса. Больше,
казалось бы, никого в школе не было. Стук каблуков разлетался по всем
коридорам первого этажа. Леночка попросила у Сокиркина ключи от учительской
и пошла взять журнал 11 "Д".
учительской практики у нее было маловато. Зато у половины учителей школы
вообще не было педагогического образования.
им, войти в доверие, произвести впечатление. Ученикам же пришлись по душе ее
раскованность и оригинальное мировосприятие, то, что она часто шутила, на их
вопросы отвечала прямо -- так, как думала, а не как было "принято" говорить
с детьми в воспитательных целях. Уже через месяц от какого-то влюбленного
мальчишки ей пришло письмо, написанное печатными буквами.
Ник. Ник., как звали завуча все дети и учителя и даже в роно, где он
числился образцовым преподавателем биологии.
вечеру подъехать к школе и помочь выгрузить клетки. Дело в том, что
учительница биологии средней школы Братченковского округа Нового Уренгоя
Елена Ивановна Моисеева по решению педсовета привезла из Москвы новых
обитателей для школьного живого уголка. Всю Москву обегала, пока собрала
необходимые справки, разрешения, оформила счета на оплату, переслала их в
школу и получила оплаченные копии платежек. Потом еще уговорила своих
поехать на Птичий рынок и там прикупила кое-кого по мелочи.
Елену Ивановну за стенами школы, в походах -- Леной зовут, еще что-то с ней
делают..., скоро в институты, в армию, жениться, а они зверушкам радуются.
Нет, все-таки чем дальше от Центра, тем чище детские сердечки!
свои услуги -- даже не поздравил учительницу с выполнением ответственного
поручения. А все туда же: лезет своими грязными лапами!
Новый Уренгой, покинули самолет, а в салоны успел проникнуть ледяной сухой
ноябрьский воздух, со стороны кабины пилотов и с хвоста, навстречу друг
другу, направились две группы бортпроводников. Они были облачены (вряд ли из
эстетических соображений, скорее для экономии) в легонькие синие костюмчики,
а девочки -- так и вовсе в блузки и коротенькие юбчонки.
самолета. -- Холодно же! Мурашки по коже бегут!
сиденья, ряды, проходы между ними. Ничего особенного они не искали, но
неукоснительно действовал такой порядок. Однажды, например, пассажирка
забыла в салоне младенца, которого положила в люльку на заднем сиденье --
оно было свободно. Причем сделала это она не специально, не бросила малыша,
просто забыла с непривычки. Не всякая женщина сразу привыкает к своей новой
роли, когда рождается ребенок.
догнала ее уже у выхода из здания аэропорта. Только тогда ту охватил ужас.
Побежала через все поле...
отделение, в отсеке между двумя салонами -- первым и вторым.
для ручной клади. Приходилось подниматься на носки, подпрыгивать, а то и
рукой проводить по полке, они хоть и невысоко встроены были, но закруглялись
в глубину, не сразу и разглядишь, пустая полка или опять кто-то забыл сумку
с провизией или собственного ребенка.
собратьев. Похоже, Татьяна визжит. Витя высунулся в передний салон:
стюардесса сидела на ручке кресла среднего ряда, ее била крупная дрожь.
"Неужели так холодно?" -- удивился Витя и со всеми остальными направился к
Тане. Она вдруг вся сжалась, будто ее замутило, и, как обезьянка, упала в
кресло, забилась в судороге, отчаянно замахала руками. Первой к ней
подскочила Рая, прижала к себе голову девушки, погладила по каштановым
волосам. Таня зарыдала, с ужасом глядя на полку.
открытую дверцу да так и обомлел. Из белого пластикового отсека для вещей на
него уставился мертвый взгляд согнувшегося в три погибели мужчины.
Шилова Юлия
Мережковский Дмитрий
Трубников Александр
Посняков Андрей
Свержин Владимир
Рыбаков Вячеслав