Джером Дейвид Сэлинджер.

Опрокинутый лес

Приведенный ниже отрывок из дневника датирован тридцать первым
декабря 1917 года. Он был написан в Шорвью, на Лонг-Айленде, девочкой по
имени Корин фон Нордхоффен.
Корин была дочерью Сары Кайес Монтросс фон Нордхоффен, наследницы
ортопедической клиники Монтроссов, покончившей с собой в 1915 году, и
барона Отто фон Нордхоффена, который в ту пору был еще жив, по крайней
мере, дышал, хотя и давным-давно окаменел от тоски по родине.
Эту главу дневника Корин начала вечером, в канун своего
одиннадцатилетия.

"Завтра мое деньрожденье и будут гости. Я пригласила Рэймонда Форда и
мисс Эйглтингер и Лорэн Педерсон и Дороти Вуд и Марджори Фелепс и Лоренса
Фелепса и мистера Миллера. Мисс Эйглтингер сказала что мне надо позвать
Лоренса Фелепса раз придет Марджори. Мистера Миллера я пригласила из за
того что он сейчас служит у папы. Папа говорит мистер Миллер съездит утром
в Нью-Йорк и возьмет два ковбойских фильма и покажет после ужина в
библеатеке. Для Рэймонда я приготовила настоящую ковбойскую шляпу точно
такую как у ковбоя который ему нравится. Для всех остальных я тоже
приготовила шпяпы только бумажные. Мисс Эйглтингер сказала что подарит мне
книжку "Гордость и придубеждения" Джейн Орстен. Еще она собирается мне
подарить какую то штучку которой у меня нет. Я обожаю мисс Эйглтингер
больше всех учительниц после мисс Кэлэхэн. Папа обещал выделить мне
побольше места на псарне для щенков Сэнди и я уже видела кукольный домик
от Вэнамейкеров. Дороти Вуд дарит мне альбом для овтографов и отдала его
уже целых три недели назад. Она написала на первой странице про то что она
звено в золотой цепочке нашей дружбы. Я чуть не расплакалась. Я обожаю
Дороти. Я не знаю что мне подарят Лорэн и Марджори. Лучше бы этот вредный
Лоренс Фелепс не приходил ко мне. Я не хочу чтоб Рэймонд Форд дарил мне
подарок на деньрожденье главное он придет. Он ужасно бедный совсем не
богатый и это видно по его одежде. Жалко первую надпись на альбоме зделала
Дороти а не Рэймонд. Мистер Миллер собирается подарить мне аллигатора. У
него во Флориде брат а у этого брата аллигаторы и тубиркулес как у мисс
Кэлэхэн. Я люблю Рэймонда Форда. Я его люблю больше папы. Тот кто откроет
этот дневник и прочитает эту страницу упадет замертво не позднее чем через
сутки. Завтра вечером!!! Господи сделай так чтоб Лоренс Фелепс не
вредничал у меня на деньрожденьи и чтоб папа и мистер Миллер не
разговаривали по немецки за столом и вообще! Ведь я точно знаю что все
кроме Рэймонда и Дороти придут домой и обязательно расскажут про это
родителям. Я люблю тебя Рэймонд потомучто ты самый замечательный мальчик
на свете и выйду за тебя замуж. Любой кто прочтет это без моего разрешения
упадет замертво через сутки или заболеет."

На дне рожденья у Корин, ближе к девяти, мистер Миллер, новый
секретарь барона, вылез, когда его никто не просил, и предложил на всю
комнату:
- Давай съездим за этим мальчиком. Чего киснуть из-за него весь
вечер. Где он живет-то, именинница?
Корин, сидевшая во главе стола, замотала головой и растерянно
заморгала глазами. Руки она опустила под стол и крепко зажала между
коленками.
- Он живет прямо на Уиноне, - подала голос Марджори, - у него мать
работает официантом во "Дворце омаров". И живут они над рестораном. - Она
огляделась вокруг, довольная собой.
- Официанткой, - поправил Марджори ее брат Лоренс.
Малышка Дороти Вуд, которая сидела справа от Корин, метнула
перепуганный взгляд на барона. Но пожилой господин озабоченно рассматривал
только что вновь побывавший в мороженом обшлаг рукава своего смокинга.
Впрочем, Дороти волновалась напрасно. Барон почти никогда не пользовался
слуховым аппаратом во время еды, дни рожденья не были для него
исключением, и Лоренс Фелпс попусту умничал весь вечер.
- Ладно, официанткой, - согласилась Марджори Фелпс. - А живет он все
равно где я говорю, потому что двоюродный брат Хермайони Джексон как-то
шел за ним до самого дома.
- Уинона-авеню, - мистер Миллер решительно встал. Он бросил на стол
салфетку и снял бледно-зеленую, не особенно нарядную бумажную шляпу.
Голова у него была лысая, а лицо добродушное, но туповатое.
- Поехали, именинница, - повторил он.
Виновница торжества снова замотала головой и заморгала - теперь уже
отчаянно.
Мисс Эйглтингер, отвечавшая за то, чтобы день рожденья прошел без
сучка без задоринки, вмешалась.
- Корин, милая, съезди с мистером Мюллером, почему ты не хочешь,
детка?
- Миллером, - поправил ее Миллер.
- Миллером. Прошу прощенья... Поезжай с мистером Миллером, милая,
зачем отказываться? Вы съездите быстренько. А мы все тебя дождемся. - Мисс
Эйглтингер опасливо покосилась на барона, который сидел от нее слева, и
добавила: - Не правда ли, барон?
- Он больше не барон. Он американский гражданин. Корин сама сказала,
- уверенно заявила Дороти Вуд и тут же покраснела.
- Что, что? Будьте добры повторить, - заинтересовался барон и нацелил
слуховой аппарат на мисс Эйглтингер.
Еще больше подогревая любопытство всех присутствующих детей - за
исключением Корин - мисс Эйглтингер, взявшись за трубку, тоненько
прокричала в нее:
- Я говорю, мы все подождем, пока они вернутся, правда? Они съездят в
город за одним мальчиком, Фордом. - Мисс Эйглтингер хотела отпустить
трубку, но вместо этого схватилась за нее крепче. - Очень необычный
мальчик. Поступил к нам в октябре, - надсаживалась она. - Необщительный.
Барон, хоть и не понял ни слова, довольно кивал.
Обессилевшая мисс Эйглтингер прикрыла рукой перенапрягшееся горло и
охотно уступила инициативу мистеру Миллеру, стоявшему наготове за ее
спиной.
Миллер, взяв трубку, гаркнул в нее:
- Wir werde ofort zuruick... [ Мы скоро вернемся (нем.) ]
- Будьте добры, говорите по-английски, - перебил его барон.
Немного смутившись, Миллер все же продолжил:
- Мы скоро вернемся. Возьмем парнишку, который не пришел к нам в
гости, и сразу назад.
Барон понял Миллера и кивнул, затем отыскал глазами свою любимицу
Дороти Вуд, - он каждый раз пугал ее до смерти.
- Ты ничего не ела, - попрекнул он Дороти. - Ешь.
Дороти от волнения только покраснела.
- Ничего не ест, - посетовал барон.
- Надевай пальто, именинница, - велел Миллер, подойдя к Корин.
- Не надо, - взмолилась она, - прошу вас.
- Корин, детка, - вмешалась мисс Эйглтингер, - ведь не исключено, что
Рэймонд Форд просто забыл о твоем празднике. Забыть может и воспитанный
человек. Ничего страшного, если ты напомнишь ему...
- Я напомнила утром. На перемене. - Корин выдавила из себя самую
длинную за весь вечер фразу.
- Конечно, детка, но ведь с ним, возможно, что-нибудь случилось.
Мальчик мог заболеть. Ему пришлось лечь в постель. А ты - ты отвезешь ему
кусочек чудесного именинного торта, верно, мистер Миллер?
- Именно так. - Миллер взялся рукой за спинку стула мисс Эйглтингер.
- Паренек, видно, что надо, - предположил он, с причмокиваньем копаясь в
зубе языком. - Он чего, школьный Фрэнк Мерривел, или еще кто?
- Кто? - сдержанно переспросила мисс Эйглтингер, не спуская глаз с
лежащей на спинке стула руки.
- Ну как - лучший атлет в классе. Все девчонки от него без ума.
Король беговой дорожки, самый...
- Он - атлет? - не выдержал Лоренс Фелпс, - да он не умеет
футбольного мяча отбить. Знаете, что один раз было? Роберт Селридж увидел,
как Форд идет по спортивной площадке, окликнул его и бросил мяч, причем не
сильно, и знаете, что сделал Форд?
Мистер Миллер, ковырявший теперь ногтем мизинца между коренными
зубами, помотал головой.
- Отскочил в сторону. Честно! И даже не сбегал после за мячом.
Представляете, Роберт Селридж чуть не вмазал ему за это! - Теперь пухлая
мордочка Лоренса Фелпса повернулась к хозяйке. - А откуда он взялся, этот
Форд, а, Корин? Он же не здешний.
- М-мм, - едва слышно ответила Корин.
- Что? - переспросил ее Лоренс.
- Она говорит, не твоего ума дело, - ввернула преданная Дороти Вуд.
- Корин, - с укором произнес мистер Миллер, вынув палец изо рта, -
разве так можно?
- Ты расскажи им про его спину, - посоветовала братцу Марджори Фелпс.
Сияя, она оглядела стол и пояснила: - Лоренс видел спину Форда, когда был
медицинский осмотр. Она у него вся разукрашенная. Жуткие следы. Вот.
- А-а, про это. Ага, - подтвердил брат. - Мамаша наподдает ему.
Хозяйка встала.
- Ты врун, - гневно произнесла она и задрожала. - Он ударился. Упал и
ударился.
- Дети, дети! - вмешалась мисс Эйглтингер, с беспокойством
оглядываясь на барона, который, однако, с головой ушел в изучение узора на
вышитой скатерти.