read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com

АВТОРСКИЕ ПРАВА
Использовать только для ознакомления. Любое коммерческое использование категорически запрещается. По вопросам приобретения прав на распространение, приобретение или коммерческое использование книг обращаться к авторам или издательствам.


Вадим Каргалов


Черные годы


Русский щит 2
ГЛАВА 1

«ЗАШЛО СОЛНЦЕ ЗЕМЛИ РУССКОЙ...»

1
Великий князь Александр Ярославич Невский умирал.
Умирал не так, как могли бы представить последний час князя-воителя знавшие его люди – не на бранном поле под стоны поверженных врагов, не в белокаменных хоромах стольного Владимира, а в тесной монастырской келье в тихом заволжском Городце, о котором даже всеведущие старцы-летописцы вспоминали от случая к случаю, не каждое десятилетие.
Лениво кружился за слюдяным оконцем первый ноябрьский снег.
Потрескивали свечи – зимние сумерки опустились рано. В келье было душно, пахло воском и ладаном. Строгими византийскими глазами смотрели с икон святые.
Такие же строгие, неживые глаза были у игумена Радиловского монастыря, который только что удалился с причтом, свершив над умиравшим князем обряд пострижения в большую схиму.
– Думай о боге, сын мой, о всемилостивом и всепрощающем! – сказал на прощанье игумен.
Но не о боге, не о райских кущах думал великий князь Александр Ярославич в последние свои часы. Перед глазами проходила заново вся жизнь – нелегкая, тревожная, слишком короткая для задуманных великих дел. Он сейчас был сам себе судьей, суровым и неподкупным.
Александр Ярославич знал, что многое успел сделать для родной земли. Навряд ли кто другой мог свершить большее!
Откатились от берегов Невы шведы.
Споткнулись на русском пороге зловещие рати рыцарей-крестоносцев, покрыв лед Чудского озера своими телами в черных немецких доспехах.
Смирились под властной рукой непокорные удельные князья, послушно становились со своими полками под великокняжеское знамя.
Притихло мятежное новгородское вече, устрашенное суровой поступью владимирских дружин.
Успокоенный дарами и данями, десять лет не посылал на Русь свои бесчисленные конные полчища хан Золотой Орды, и уже начала оживать земля, опаленная пожарами страшного Батыева нашествия.
Казалось, не так уж много и времени прошло, а уже окрепла Русь. Поднялись над речными кручами стены новых городов. Наполнились людьми села и деревни. Подросли юноши, укрепившие своей молодой силой русское войско.
Уже начали с тревогой доносить хану соглядатаи-баскаки, что в русских городах стало много непокорных, что русские забыли страх перед ханским именем и смотрят дерзко.
Так и было: на Руси появились горячие головы, готовые мечом разговаривать с Ордой.
Но Александр Ярославич понимал, что еще не время подниматься на открытый бой, что завоеватели сильны, а у него нет пока могучего воинства, которое могло бы остановить бесчисленные орды.
Великий князь ждал, смиряя нетерпеливых, храня в тайне свои думы даже от самых близких людей. Мучился от непониманья, от несправедливой народной молвы, упрекавшей его за покорность хану, но никому не доверял сокровенного. Если б мог каждому объяснить, что ждет он своего часа! Великое нелегко строить, а погубить – легче легкого. Храм, который поднимется до облаков, начинают с первого камня, заложенного в основание стены. Пока не возведены стены, рано думать о куполе. А здание единой Руси еще только начато, еще только строительные леса поднялись над многострадальной землей, и достаточно сильного порыва ветра из степей, чтобы обрушить их...
Занозами сидели в русских городах иноязычные и иноверные купцы-бесермены, которые откупили у великого монгольского хана дани с Руси и творили насилия ханским именем. С них решил начать Александр Ярославич, когда придет время.
На десятый год его великого княженья время пришло.
Нарушилось единство державы великого монгольского хана. Из своей столицы, степного Каракорума, великий хан не смог удержать власть над дальними улусами. Хан Берке, младший брат и преемник Батыя на престоле волжской Золотой Орды, стал самостоятельным государем. Не нужны были ему на Руси купцы-бесермены, отвозившие дань в ставку великого хана. И Александр Ярославич понял, что пришел час для изгнания этих бесерменов из русских городов – защиты хана Берке они не получат!
В лето шесть тысяч семьсот шестидесятое1 загудели набатные колокола во Владимире, Суздале, в Ростове Великом, Ярославле, в Угличе-Поле и в иных русских градах. Поднялись вечем, как не раз бывало в старину, горожане земли Русской, разбили дворы ненавистных бесерменов, вышвырнули их за городские ворота, а над самыми злыми свершили праведную месть.
Тревожными были дни после этого. На загнанных конях, до бровей забрызганные осенней грязью, прискакали в стольный Владимир удельные князья. Не передохнув, не переодевшись в чистое, спешили на великокняжеский двор. И у всех был один вопрос к великому князю: «Как ответит Орда?.. Не обрушит ли на Русь новую «Неврюеву рать»?2
Кое-где по волостям, по селам бояре начали собирать смердов в полки. Застучали в городах топоры плотников, подновлявших башни и крепостные стены. Самые боязливые уже вязали в узлы заживьё, готовясь схорониться от татарской рати в лесах.
Тогда-то и отправился Александр Ярославич в последний раз в Орду к хану Берке. Многие подумали, что он поехал отмаливать вину за изгнание бесерменов. Но великий князь не верил в карательный ордынский поход. Ни к чему Берке мстить за данщиков великого хана! А если бы и захотел хан Золотой Орды послать войско на Русь, то не скоро смог бы это сделать. Верные люди принесли известие, что началась у Берке распря с Хулагу, ханом персидского улуса. Не поделили два потомка Чингисхана тучные пастбища и богатые города Закавказья, готовились скрестить сабли за обладанье ими. Не до Руси было хану Берке...
Другую беду нужно было отвести от русских земель. Хан Берке собирал ратников со всех подвластных народов для войны, и на Русь прискакал ханский гонец с ярлыком.
Долго на этот раз пришлось задержаться Александру Ярославичу в Орде. Берке никак не соглашался освободить Русь от налога кровью. Не помогали ни уговоры, ни богатые подарки.
Тогда Александр Ярославич решил столкнуть лбами двух злейших врагов Руси – Орду и папскую курию. В вечерней беседе намекнул хану Берке, что тревожится о западной границе, что немецкие рыцари только и ждут, когда русское войско уйдет на юг, чтобы захватить русскую землю. Тогда-де придется Руси посылать дани не в Орду, а в западные страны...
Хан Берке забеспокоился, обещал подумать. Но отпустил Александра Ярославича из Орды только поздней осенью, когда возвратились посланные им соглядатаи и подтвердили, что действительно сын великого князя с большим войском воюет на западных рубежах...
Еще в Орде настигла великого князя злая болезнь – лихорадка. С великими трудами добрался он до первого русского города – Нижнего Новгорода, стоявшего на устье реки Оки.
В Нижнем Новгороде больного князя выпарили в баньке – много недель не было такой благодати! – и отслужили молебен о здравии, напоили целебным настоем из семи лесных трав. Вроде бы полегчало.
Александр Ярославич велел ехать дальше: дела не ждут, время тревожное.
Но довезли его только до близлежащего Городца...

2
И вот теперь Александр Ярославич Невский умирал, и не было у его смертного одра ни сыновей, ни братьев. Только старый воевода Иван Федорович, что служил верно еще отцу его, блаженной памяти великому князю Ярославу Всеволодовичу, был рядом...
Александр Ярославич умел предугадывать будущее и радовался, когда сбывалось то, что он загадал, когда друзья и враги поступали так, как он ждал. Но в смертный час чудесный дар предвиденья тяготил его больше всего. Александр Ярославич видел будущие бедствия родной земли, которые он уже не в силах предотвратить.
Не укрепился еще на Руси новый порядок передачи власти и великого княженья от отца к сыну. На пути его наследников к стольному Владимиру стояли братья – Андрей, Ярослав и Василий Ярославичи, правители Суздаля, Твери и Костромы. Не миновать Руси новой усобицы! Андрей был старше, а Ярослав – сильней. Оба будут спорить за великое княженье, первый по праву старейшинства, второй – по праву силы. А смирить их – некому. Молодые еще сыновья... Не под силу им бремя власти... Что напутствовать им? Что присоветовать?..
Александр Ярославич застонал, с трудом повернул голову. К изголовью больного склонился воевода Иван Федорович. По морщинистым щекам воеводы катились крупные слезы, седая борода всклокочена. Воевода заботливо поправил подушку, обтер платком вспотевший лоб князя:
– Спи, княже... Бог милостив, выздоровеешь... Помнишь, в молодости твоей злее недуг был, а – обошлось... Спи... – замолчал, встретив суровый взгляд Александра Ярославича.
Великий князь заговорил тихо, едва слышно, но твердо:
– Слушай и запоминай мое слово последнее, Иван. Понесешь это слово сыну Дмитрию в Новгород... Годы наступают черные. Вижу много крови впереди. Чтоб кровь его не коснулась, пусть так деет...
Александр Ярославич помолчал, собираясь с силами, потом заговорил снова:
– ...Пусть так деет: о великом княженье с дядьями спорить пока рано, не под силу ему... Пусть крепит отчину свою, град Переяславль... Пусть Новгород ему союзником будет... Скажи ему, Иван, чтобы склонял Новгород к союзу не лаской, не посулами, а мечом, против немцев обнаженным... Только это своенравным новгородцам нужно, остальное сами все имеют... Пусть собирает вокруг себя людей верных, таких, каким ты был мне, Иван... Пусть хану не верит, не приводит его рати на родную землю... Передай сыну Дмитрию: только его вижу преемником своим, над Русью вставшим... В Василия3 не верю, ненадежен он и слаб для власти... Дмитрию завещаю верность твою, не Василию...
Иван Федорович зашептал, склонившись в поясном поклоне:
– Все исполню, как велишь, господин Александр Ярославич...
– Похорон моих не жди, спеши в Новгород, к сыну... Помоги ему, ибо некому, кроме тебя, разделить с ним тяжесть княжеских дел...
– Все исполню, господин...
– Позови людей... Проститься хочу...
Горницу заполнили бояре, воеводы, дружинники.
– Хорошо-то как... Будто в стане воинском... – прошептал холодеющими губами великий князь.
Был год от сотворения мира шесть тысяч семьсот семьдесят первый4, а месяц был ноябрь, а день тот печальный был четырнадцатым по счету...
На следующее утро скорбный поезд двинулся к стольному Владимиру. Вокруг саней, на которых отправился в свой последний путь Александр Ярославич Невский, скакали дружинники с обнаженными мечами. Так приказал воевода Иван Федорович. Князь был воителем, и честь провожать его принадлежала воинам!
Митрополит, епископы, бесчисленное черное и белое духовенство, удельные князья, бояре и воеводы, дружинники великокняжеских полков, владимирские горожане, смерды из окрестных сел и деревень встречали своего умершего владыку у Боголюбова.
Митрополит, подняв над головой сверкающий драгоценными каменьями крест, возгласил:
– Чады мои, разумейте, зашло солнце земли Русской!
– Уже погибаем! – горестно загудела толпа...

ГЛАВА 2

ДМИТРИЙ НОВГОРОДСКИЙ

1
По заснеженному полю цепью скакали всадники.
Впереди несся на гнедом коне юноша, почти мальчик, в синем суконном кафтане и круглой бобровой шапке, надвинутой на лоб. Большие серые глаза юноши горели охотничьим азартом, правая рука крепко сжимала нагайку с зашитым на конце свинцовым шаром. Он не видел ничего, кроме лохматой волчьей спины, мелькавшей среди бурьяна.
Ветер упруго бил в лицо, из-под копыт летели комья снега. Мелькали кочки, канавы, рыжие головки репейника. Конь храпел, колесом выгибая шею.
Быстрей, быстрей!
Далеко слева на поле выехала еще одна цепочка всадников, отрезая волку дорогу к лесу.
Свист, улюлюканье, торжествующий рев охотничьих рогов.
Зверь заметался, прижатый к крутому скату, прыгнул вверх, стараясь преодолеть неожиданное препятствие и, сорвавшись, с воем бросился прямо под копыта коня. Юноша перегнулся в седле, взмахнул нагайкой.
Волк перевернулся и замер, уткнувшись лобастой головой в сугроб.
Подскакали приотставшие всадники, окружили удачливого охотника. Один из них соскочил наземь, взял под уздцы тяжело дышавшего гнедого коня.
– С добычей тебя, княже!
Юноша гордо улыбнулся, откинулся в седле.
– Матерый волчище... Третий уже... А зима только-только началась...
Из-за кустов выехал дружинник, закричал возбужденно:
– Из-за оврага еще волчий выводок согнали! Поспеши, княже!
Юноша взмахнул нагайкой, и всадники понеслись дальше по снежной целине.
Дружинник указывал дорогу.
Кони, утопая в рыхлом снегу, скатились в овраг. С головы юноши упала в сугроб бобровая шапка. Но он, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки, упрямо продирался сквозь кустарник к волчьему логову. И вот уже было видно, как, прижавшись спиной к обрыву, страшно оскалилась в полукольце загонщиков старая волчица.
Юноша спрыгнул с коня, обнажил длинный прямой меч.
Загонщики расступились, пропуская поединщика.
Шаг... Еще шаг... Еще...
Волчица прыгнула. Сверкнул навстречу меч, развалил надвое волчью голову. Уже мертвая, волчица тяжестью своей сбила охотника с ног и рухнула рядом, оросив снег кровью.
Юноша легко вскочил на ноги, нагнулся к поверженному зверю, сжимая в руке меч. Потом улыбнулся, с лязгом бросил меч в ножны и обернулся к своим спутникам:
– Четвертый!..
– Князь Дмитрий Александрович, – обратился к юноше высокий плотный воин, единственный среди охотников полностью оборуженный: в кольчуге, островерхом шлеме, с мечом у пояса. – Не пора ли возвращаться? Далеконько мы сегодня заехали от городища...
Дмитрий нахмурился, проговорил недовольно:
– Вечно ты, воевода Федор, охоту рушишь! А как славно было, как славно!
Затрубили рога, сзывая охотников. Юному князю принесли шапку, отряхнули с кафтана снег. Загонщики проворно рубили березовые жерди, чтобы привязать к ним убитых волков. Ближний отрок Илька держал наготове красный княжеский плащ: проезжая дорога рядом, негоже встречным людям видеть князя Дмитрия Александровича Новгородского без подобающего одеяния!..
К городищу, укрепленному княжескому двору в трех верстах от Новгорода, всадники подъехали уже в темноте – зимний день недолог. Дмитрий подумал, что воевода Федор опять оказался прав, надо было выехать пораньше. Усмехнулся про себя, крикнул ехавшему поодаль Федору:
– Мудрый ты, воевода, аки старец... Только седины в бороде не хватает...
Федор не ответил, только засопел обиженно. Знал он и сам, что казался людям пожившим старцем, хотя только четвертый десяток идет... Видно, заботы прежде времени состарили. Легко ли в такое тревожное время быть сберегателем при молодом князе? Кругом враги... Но раз поклялся на кресте великому князю Александру Ярославичу блюсти сына его – выполнит! В их роду неверных не было. Батюшка Иван Федорович был оберегателем у княжича Всеволода, сына великого князя Юрия Всеволодовича, и сберег княжича в страшном побоище с царем Батыгой под Коломной. Потом воеводой был у отца Невского – великого князя Ярослава Всеволодовича, а ныне вот уже много лет воевода у самого Александра Ярославича. И сына своего благословил на верную службу при старшем сыне великого князя, Дмитрии Александровиче Новгородском. Не порушит Федор до смертного часа этого отцовского благословенья...
Дубовые, окованные широкими железными полосами ворота городища отворились без стука: стража узнала своего князя и в темноте.
Въехав на широкий двор, Дмитрий с удивлением заметил возле коновязей ряды боевых коней, а под навесами, у дверей поварни, возле клетей и изб – множество дружинников в доспехах, со щитами и копьями.
Навстречу князю сбежал с крыльца дворецкий Антоний, молодой и быстрый в движениях переяславский боярин. Заботливо придержал золоченое стремя, помог князю соскочить с коня. Тихонько прошептал на ухо:
– Большой воевода Иван Федорович приехал с дружиной. Более четырех сотен воев с собой привел. Пошто приехал – не сказывает, но, чаю, не с добром – хмур воевода...
Большой воевода Иван Федорович ожидал князя не в просторных сенях, где толпились бояре и дружинники, не в парадной гриднице, предназначенной для приема послов, а наверху, в удаленной от любопытных взглядов ложнице5. У дверей ложницы стояли в кольчугах и при мечах старые переяславские дружинники, которые всегда сопровождали великого князя Александра Ярославича в дальних поездках.
«Почему здесь телохранители отца?» – с тревогой подумал Дмитрий.
Иван Федорович тяжело поднялся навстречу молодому князю, склонился в поклоне, коснувшись пальцами правой руки пола.
– Будь здрав, господин Дмитрий Александрович...
Дмитрию стало жутко. Он знал, что большой воевода так обращался только к одному-единственному человеку на Руси – к великому князю Александру Ярославичу Невскому, своему господину...
– Что с отцом? – крикнул Дмитрий, метнувшись к воеводе. Тот склонил седую голову, сказал тихо, печально:
– Великий князь Александр Ярославич Невский, отец твой, преставился в Городце ноября в четырнадцатый день, на Филиппово заговенье...
Закрыв ладонями глаза, вздрагивая от сдерживаемых рыданий, слушал Дмитрий печальный рассказ о мытарствах великого князя в Орде, о неожиданном его недуге, о возвращении на Русь и смерти в дальнем заволжском городке. Ничего не забыл старый воевода, до мельчайших подробностей описал последний путь Невского...
Скрипнула дверь. Уверенно, по-хозяйски шагнул в ложницу княжеский духовник Иона. Зарокотал густым басом:
– На все воля божья. Скорблю вместе с тобой, княже, о господине нашем Александре Ярославиче. Много трудов принял сей славный муж за веру христианскую, за святую Русь. Вечная ему память! Ты, княже, дела его продолжатель. Покажись людям, ждут...
Иван Федорович вытер слезы с лица Дмитрия, заботливо оправил красный княжеский плащ, подал меч – знаменитый меч Невского, которым великий ратоборец крушил немцев на льду Чудского озера и шведов на Неве.
– Иди, княже!
В просторных сенях было тесно от собравшихся здесь бояр, воевод и дружинников. Только перед княжеским креслом оставалось небольшое свободное пространство, отгороженное от людей редкой цепью телохранителей.
Первым в сени вошел духовник Иона, подняв над головой большой золоченый крест. За ним – сам Дмитрий, воевода Иван Федорович, его сын Федор, дворецкий Антоний.
– С горькой вестью приехал я к вам, – торжественно заговорил Иван Федорович. – Преставился великий князь и господин наш Александр Ярославич Невский. Осиротели мы, люди. Слушайте последнее слово великого князя. На Дмитрия Александровича возложил он бремя забот княжеских, ему поручил меч свой и вотчину свою, Переяславское княжество. Целуйте крест на верность новому господину нашему, князю Дмитрию Александровичу!
Один за другим подходили бояре, прикасались губами к кресту, который протягивал Иона.
Дмитрий пытливо вглядывался в лица старых отцовских бояр, которые приехали вместе с Иваном Федоровичем. Что думают они сейчас? Признают ли его своим господином не на словах, а от души и сердца? Будут ли верны в любых испытаниях, как были верны отцу? Ведь с ними, с этими людьми, склонившими перед ним головы в глубоком поклоне, жить ему отныне и строить Русь...
Потом пошли к кресту дружинники – молодые и старые, седобородые и пламенеющие юношеским румянцем, – переяславцы, владимирцы, новонабранные молодцы из новгородской вольницы. Скрипели половицы под тяжелыми шагами, звенело железо доспехов. Дружина послушная, как копье в крепкой руке... Но и здесь много незнакомых лиц. Примут ли отцовские дружинники в свои суровые сердца нового господина?..
А дружинники шли и шли к кресту, сменяя друг друга, и казалось, не будет им конца. Давно уже сменились люди в сенях, а перед крыльцом еще стояла толпа тех, кто дожидался своей очереди.
У Дмитрия исчезло чувство тоскливого одиночества, охватившее его при известии о смерти отца. Живы соратники Невского, а потому и дело его будет жить!..
Только поздней ночью, когда разошлись по избам и подклетям уставшие дружинники, когда удалились ближние бояре, отвесив по обычаю поясные поклоны новому господину, когда схлынула первая нестерпимая горечь утраты, Иван Федорович заговорил о делах.
Молча выслушал Дмитрий отцовские напутствия, обещал твердо:
– Отцовскую волю исполню. Не буду спорить со старейшими князьями и в Орде места над ними искать не буду. Хотя мог бы, воевода, и поспорить! За мной Новгород!
– Твердо ли за тобой?
Дмитрий самолюбиво вскинул голову, сверкнул глазами.
Но старый воевода, будто не замечая обиды князя, спокойно повторил:
– Твердо ли за тобой Новгород?
– Твердо! – не задумываясь, ответил Дмитрий. – Любят меня новгородцы. Вместе на немцев ходили, кровью скрепили дружбу. Такое разве забудется? Да и то вспомни, воевода: пятый год княжу в Новгороде без мятежа! Многие ли князья подобным похвастаться могут? Не откажутся от меня новгородцы. Так думаю, воевода.
– А как думают бояре новгородские? – прервал Иван Федорович взволнованную речь молодого князя. – Как думает посадник? Как думает новгородский архиепископ Далмат? И как они будут думать, когда придет весть о кончине великого князя Александра Ярославича? А вести такой не спрячешь...
– Так же будут думать, – упрямо повторил Дмитрий. – Плохого ни я от них, ни они от меня за эти годы не видели. Не откажутся новгородцы от своего князя!
– Молод ты, княже, – вздохнул воевода, – потому и не ждешь от людей перевета. Многого не ведаешь, не ведаешь даже, что не князь ты Великому Новгороду...
– Как не князь? – крикнул Дмитрий. – Кто же тогда князь Новгородский? Может, утаиваешь чего от меня, воевода?
– Ничего не утаиваю, княже. Нет у Новгорода другого князя. Но и ты – не князь. Не с тобой заключили новгородцы княжеский ряд, а с отцом твоим Александром Ярославичем. Ты же в Новгороде только наместник его, хоть и зовешься князем. С кончиной великого князя свободен от договора Новгород, волен призвать другого князя. Иль забыл про обычай этот?
Дмитрий стукнул кулаком по столу.
– Не отступлюсь от Новгорода! Немало у меня в Новгороде доброхотов! Неужто забудут новгородцы, как бился на рубежах их, Новгород оберегая?! А если забудет кто, мечом вразумлю забывчивых... Мечи у переяславцев острые...
Иван Федорович невольно залюбовался молодой удалью князя. Дай такому волю – с одной дружиной помчится воевать Новгород. Помчится, как, бывало, мчался отец его в юные годы – врагов не считая. Знает, видно, Дмитрий, что самые большие победы, светлые как праздник, отец его одержал в самом начале жизненного пути, когда был ненамного старше: и на берегах Невы, и на весеннем льду Чудского озера... Но времена тогда были другие. Молодого Невского подпирал могучими полками и государственной мудростью великий князь Ярослав Всеволодович, направлял его лихой меч отцовским разумом. А за Дмитрием сейчас нет никого, кроме собственной дружины да невеликого Переяславского княжества. Нет у него времени, чтобы взрослеть, чтобы по капельке набираться житейской мудрости. Сегодня же, сейчас же должен понять, что меч только завершает годами подготовленное дело, а сам ничего решить не может. Только гибель принесет Дмитрию опрометчиво обнаженный меч! Жалко Дмитрия, славный он витязь, но нужно сказать ему горькую правду...



Страницы: [1] 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.