Александр Беляев

Голова профессора Доуэля

OCR Палек, 1998 г.

Посвящаю жене моей Маргарите Константиновне Беляевой

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

- Прошу садиться.

Мари Лоран опустилась в глубокое кожаное кресло.

Пока профессор Керн вскрывал конверт и читал письмо, она бегло осмот-
рела кабинет.

Какая мрачная комната! Но заниматься здесь хорошо: ничто не отвлекает
внимания. Лампа с глухим абажуром освещает только письменный стол, зава-
ленный книгами, рукописями, корректурными оттисками. Глаз едва различает
солидную мебель черного дуба. Темные обои, темные драпри. В полумраке
поблескивает только золото тисненых переплетов в тяжелых шкафах. Длинный
маятник старинных стенных часов движется размеренно и плавно.

Переведя взгляд на Керна, Лоран невольно улыбнулась: сам профессор
целиком соответствовал стилю кабинета. Будто вырубленная из дуба, тяже-
ловесная, суровая фигура Керна казалась частью меблировки. Большие очки
в черепаховой оправе напоминали два циферблата часов. Как маятники, дви-
гались его глаза серо-пепельного цвета, переходя со строки на строку
письма. Прямоугольный нос, прямой разрез глаз, рта и квадратный, выдаю-
щийся вперед подбородок придавали лицу вид стилизованной декоративной
маски, вылепленной скульптором-кубистом.

"Камин украшать такой маской", - подумала Лоран.

- Коллега Сабатье говорил уже о вас. Да, мне нужна помощница. Вы ме-
дичка? Отлично. Сорок франков в день. Расчет еженедельный. Завтрак,
обед. Но я ставлю одно условие...

Побарабанив сухим пальцем по столу, профессор Керн задал неожиданный
вопрос:

- Вы умеете молчать? Все женщины болтливы. Вы женщина - это плохо. Вы
красивы - это еще хуже.

- Но какое отношение...

- Самое близкое. Красивая женщина - женщина вдвойне. Значит, вдвойне
обладает и женскими недостатками. У вас может быть муж, друг, жених. И
тогда все тайны к черту.

- Но...

- Никаких "но"! Вы должны быть немы как рыба. Вы должны молчать обо
всем, что увидите и услышите здесь. Принимаете это условие? Должен пре-
дупредить: неисполнение повлечет за собой крайне неприятные для вас пос-
ледствия. Крайне неприятные.

Лоран была смущена и заинтересована...

- Я согласна, если во всем этом нет...

- Преступления, хотите вы сказать? Можете быть совершенно спокойны. И
вам не грозит никакая ответственность... Ваши нервы в порядке?

- Я здорова...

Профессор Керн кивнул головой.

- Алкоголиков, неврастеников, эпилептиков, сумасшедших не было в ро-
ду?

- Нет.

Керн еще раз кивнул головой.

Его сухой, острый палец впился в кнопку электрического звонка.

Дверь бесшумно открылась.

В полумраке комнаты, как на проявляемой фотографической пластинке,
Лоран увидала только белки глаз, затем постепенно проявились блики лос-
нящегося лица негра. Черные волосы и костюм сливались с темными драпри
двери.

- Джон! Покажите мадемуазель Лоран лабораторию.

Негр кивнул головой, предлагая следовать за собой, и открыл вторую
дверь.

Лоран вошла в совершенно темную комнату.

Щелкнул выключатель, и яркий свет четырех матовых полушарий залил
комнату. Лоран невольно прикрыла глаза. После полумрака мрачного кабине-
та белизна стен ослепляла... Сверкали стекла шкафов с блестящими хирур-
гическими инструментами. Холодным светом горели сталь и алюминий незна-
комых Лоран аппаратов. Теплыми, желтыми бликами ложился свет на медные
полированные части. Трубы, змеевики, колбы, стеклянные цилиндры... Стек-
ло, каучук, металл...

Посреди комнаты - большой прозекторский стол. Рядом со столом - стек-
лянный ящик; в нем пульсировало человеческое сердце. От сердца шли труб-
ки к баллонам.

Лоран повернула голову в сторону и вдруг увидала нечто, заставившее
ее вздрогнуть, как от электрического удара.

На нее смотрела человеческая голова - одна голова без туловища.

Она была прикреплена к квадратной стеклянной доске. Доску поддержива-
ли четыре высокие блестящие металлические ножки. От перерезанных артерий
и вен, через отверстия в стекле, шли, соединившись уже попарно, трубки к
баллонам. Более толстая трубка выходила из горла и сообщалась с большим
цилиндром. Цилиндр и баллоны были снабжены кранами, манометрами, термо-
метрами и неизвестными Лоран приборами.

Голова внимательно и скорбно смотрела на Лоран, мигая веками. Не мог-
ло быть сомнения: голова жила, отделенная от тела, самостоятельной и
сознательной жизнью.

Несмотря на потрясающее впечатление, Лоран не могла не заметить, что
эта голова удивительно похожа на голову недавно умершего известного уче-
ного-хирурга, профессора Доуэля, прославившегося своими опытами оживле-
ния органов, вырезанных из свежего трупа. Лоран не раз была на его блес-
тящих публичных лекциях, и ей хорошо запомнился этот высокий лоб, харак-
терный профиль, волнистые, посеребренные сединой густые русые волосы,
голубые глаза... Да, это была голова профессора Доуэля. Только губы и
нос его стали тоньше, виски и щеки втянулись, глаза глубже запали в ор-
биты и белая кожа приобрела желто-темный оттенок мумии. Но в глазах была
жизнь, была мысль.

Лоран как зачарованная не могла оторвать взгляда от этих голубых
глаз.

Голова беззвучно шевельнула губами.

Это было слишком для нервов Лоран. Она была близка к обмороку. Негр
поддержал ее и вывел из лаборатории.

- Это ужасно, это ужасно... - повторяла Лоран, опустившись в кресло.

Профессор Керн молча барабанил пальцами по столу.

- Скажите, неужели это голова?..

- Профессора Доуэля? Да, это его голова. Голова Доуэля, моего умерше-
го уважаемого коллеги, возвращенная мною к жизни. К сожалению, я мог
воскресить одну голову. Не все дается сразу. Бедный Доуэль страдал неиз-
лечимым пока недугом. Умирая, он завещал свое тело для научных опытов,
которые мы вели с ним вместе. "Вся моя жизнь была посвящена науке. Пусть
же науке послужит и моя смерть. Я предпочитаю, чтобы в моем трупе копал-
ся друг-ученый, а не могильный червь" - вот какое завещание оставил про-
фессор Доуэль. И я получил его тело. Мне удалось не только оживить его
сердце, но и воскресить сознание, воскресить "душу", говоря языком тол-
пы. Что же тут ужасного? Люди считали до сих пор ужасной смерть. Разве
воскресение из мертвых не было тысячелетней мечтой человечества?

- Я бы предпочла смерть такому воскресению.

Профессор Керн сделал неопределенный жест рукой.

- Да, оно имеет свои неудобства для воскресшего. Бедному Доуэлю было
бы неудобно показаться публике в таком... неполном виде. Вот почему мы
обставляем тайной этот опыт. Я говорю "мы", потому что таково желание
самого Доуэля. Притом опыт еще не доведен до конца.

- А как профессор Доуэль, то есть его голова, выразил это желание?
Голова может говорить?

Профессор Керн на мгновение смутился.

- Нет... голова профессора Доуэля не говорит. Но она слышит, понимает
и может отвечать мимикой лица...

И чтобы перевести разговор на другую тему, профессор Керн спросил:

- Итак, вы принимаете мое предложение? Отлично. Я жду вас завтра к
девяти утра. Но помните: молчание, молчание и молчание.

ТАЙНА ЗАПРЕТНОГО КРАНА

Мари Лоран нелегко давалась жизнь. Ей было семнадцать лет, когда умер
ее отец. На плечи Мари легла забота о больной матери. Небольших средств,
оставшихся после отца, хватило ненадолго, приходилось учиться и поддер-
живать семью. Несколько лет она работала ночным корректором в газете.
Получив звание врача, тщетно пыталась найти место. Было предложение
ехать в гиблые места Новой Гвинеи, где свирепствовала желтая лихорадка.
Ни ехать туда с больной матерью, ни разлучаться с нею Мари не хотела.
Предложение профессора Керна явилось для нее выходом из положения.

Несмотря на всю странность работы, она согласилась почти без колеба-
ния.

Лоран не знала, что профессор Керн, прежде чем принять ее, наводил о
ней тщательные справки.

Уже две недели она работала у Керна. Обязанности ее были несложны.
Она должна была в продолжение дня следить за аппаратами, поддерживавшими
жизнь головы. Ночью ее сменял Джон.

Профессор Керн объяснил ей, как нужно обращаться с кранами у балло-
нов. Указав на большой цилиндр, от которого шла толстая трубка к горлу