Курт Воннегут
Бойня номер пять, или крестовый поход детей
Перевод: Р. Райт-Ковалевой
По изданию: "Сирены Титана" - Ставропольское книжное издательство 1989г.
OCR: Д.Соловьев
Посвящается Мэри 0'Хэйр и Герхарду Мюллеру
1
почти все правда. Одного моего знакомого и в самом деле расстреляли в
Дрездене за то, что он взял чужой чайник Другой знакомый и в самом деле
грозился, что перебьет всех своих личных врагов после войны при помощи
наемных убийц. И так далее Имена я все изменил.
(благослови их Бог) в 1967 году Город очень напоминал Дайтон, в штате Огайо,
только больше площадей и скверов, чем в Дантоне. Наверно, там, в земле,
тонны искрошенных в труху человеческих костей.
подружились с таксистом, который возил нас на бойню номер пять, куда нас,
военнопленных, запирали на ночь. Звали таксиста Герхард Мюллер. Он нам
рассказал, что побывал в плену у американцев. Мы его спросили, как живется
при коммунистах, и он сказал, что сначала было плохо, потому что всем
приходилось страшно много работать и не хватало ни еды, ни одежды, ни жилья.
А теперь стало много лучше. У него уютная квартирка, дочь учится, получает
отличное образование. Мать его сгорела во время бомбежки Дрездена. Такие
дела.
"Желаю Вам и Вашей семье, а также Вашему другу веселого Рождества и
счастливого Нового года и надеюсь, что мы снова встретимся в мирном и
свободном мире, в моем такси, если захочет случай"
- сколько денег, времени, волнений. Когда я вернулся домой после второй
мировой войны, двадцать три года назад, я думал, что мне будет очень легко
написать о разрушении Дрездена, потому что надо было только рассказывать
все, что я видел. И еще я думал, что выйдет высокохудожественное
произведение или, во всяком случае, оно даст мне много денег, потому что
тема такая важная.
на целую книжку их не хватало. Да слова не приходят и теперь, когда я стал
старым пердуном, с привычными воспоминаниями, с привычными сигаретами и
взрослыми сыновьями.
до чего соблазнительно было писать о Дрездене. И у меня в голове вертится
старая озорная песенка:
обычно отвечал, что главная моя работа - книга о Дрездене.
спросил:
книжки?
книжку?
так же легко, как остановить ледники. Я тоже так думаю.
осталась бы обыкновенная старушка-смерть.
книгой, я запросил старого своего однополчанина Бернарда В. 0'Хэйра, можно
ли мне приехать к нему. Он был окружным прокурором в Пенсильвании. Я был
писателем на мысе Код. На войне мы были рядовыми разведчиками в пехоте.
Никогда мы не надеялись на хорошие заработки после войны, но оба устроились
неплохо.
умеют. Иногда по ночам у меня бывают такие припадки, с алкоголем и
телефонными звонками. Я напиваюсь, и жена уходит в другую комнату, потому
что от меня несет горчичным газом и розами. А я, очень серьезно и элегантно,
звоню по телефону и прошу телефонистку соединить меня с кем-нибудь из
друзей, кого я давно потерял из виду.
Пат и Паташон. Нас вместе взяли в плен. Я сказал ему по телефону, кто я
такой. Он сразу поверил. Он не спал. Он читал. Все остальные в доме спали.
кое-что вспомнить. Нельзя ли мне приехать к тебе, повидаться, мы бы выпили,
поговорили, вспомнили прошлое.
сказал: приезжай.
несчастного Эдгара Дарби,- сказал я.- Подумай, какая ирония. Целый город
горит, тысячи людей гибнут. А потом этого самого солдата-американца
арестовывают среди развалин немцы за то, что он взял чайник. И судят по всей
форе и расстреливают.
моя.
диалогам, напряженнейшим сценам и столкновениям, я много раз набрасывал план
книги о Дрездене. Лучший план, или, во всяком случае, самый красивый план, я
набросал на куске обоев.
одном конце куска обоев было начало, на другом - конец, а в середине была
середина книги. Красная линия встречалась с синей, а потом - с желтой, и
желтая линия обрывалась, потому что герой, изображенный желтой линией,
умирал. И так далее. Разрушение Дрездена изображалось вертикальным столбцом
оранжевых крестиков, и все линии, оставшиеся в живых, проходили через этот
переплет и выходили с другого конца.
городом Галле. Лил дождь. Война в Европе окончилась несколько недель назад.
Нас построили в шеренги, и русские солдаты охраняли нас: англичан,
американцев, голландцев, бельгийцев, французов, новозеландцев, австралийцев
- тысячи бывших военнопленных.
так далее, и их охраняли американские солдаты. И там, под дождем, шел обмен
- одного на одного. 0'Хэйр и я залезли в американский грузовик с другими
солдатами. У 0'Хэйра сувениров не было. А почти у всех других были. У меня
была - и до сих пор есть - парадная сабля немецкого летчика. Отчаянный
америкашка, которого я назвал в этой книжке Поль Лаззаро, вез около кварты
алмазов, изумрудов, рубинов и всякого такого. Он их снимал с мертвецов в
подвалах Дрездена. Такие дела.
парусиновом мешке. Мешок лежал на моих. ногах. Англичанин то и дело
заглядывал в мешок, и вращал глазами, и крутил шеей, стараясь привлечь
жадные взоры окружающих. И все время стукал меня мешком по ногам.