Роберт Ладлэм

На повестке дня - Икар

Джеймсу Роберту Ладлэму с дружескими пожеланиями всего наилучшего

Пролог

Человек, чей силуэт возник в дверном проеме темной, без единого окна
комнаты, быстро прикрыл за собою дверь и, взяв влево, зашагал к рабочему
столу с медной лампой.

Щелкнул выключатель. Загорелась неяркая лампочка.

Вынырнувшие из полумрака тени легли на деревянную обшивку стен
скромного по размерам помещения, не лишенного, однако, кое-какого убранства.
Правда, objets d'art1 являлись не предметами античной культуры
или непрестанно совершенствующегося изобразительного искусства, а новейшими
образцами приборов и устройств современной технологии.

У стены напротив тихо журчал кондиционер, подсушивающий воздух, с
постоянно работающим мощным пылеулавливающим фильтром вентиляционной
системы, обеспечивающей замкнутому пространству комнаты первозданную чистоту
и свежесть.

Хозяин этого рабочего помещения подошел к компьютеру с загруженным
текстовым редактором, включил его. Мгновенно ожил экран монитора.

Подвинув стул, он сел. Ввел шифр. На дисплее появились слова из
ярко-зеленых букв:

"Уровень безопасности максимальный

Перехват не засечен

Приступайте".

Склонившись над клавиатурой, он стал вводить данные:

"Начинаю журнальный файл с сообщения об эпизоде, который, на мой
взгляд, станет звеном в цепи событий, способных существенно повлиять на ход
развития нации.

Явился некий Мессия, судя по всему - ниоткуда. Словом - по собственной
инициативе и без малейшего представления о своем предназначении.

Предначертания судьбы, разумеется, вне его понимания, но если мои
прогнозы подтвердятся, тогда этот файл станет своеобразным отображением
уготованной ему стези.

Я не в курсе, как все начиналось, но знаю совершенно определенно, что
начало - полная путаница и неразбериха".

Книга первая

Глава 1

Маскат, Оман. Юго-Западная Азия

Вторник, 10 августа, 18.30

В Оманском заливе штормило. Через Ормузский пролив в Аравийское море
пробирался ураган.

Было время заката.

С минаретов мечетей по всему городу разносилось пронзительно-гнусавое
пение бородатых муэдзинов, созывающих правоверных на вечернюю молитву.

Тяжелые сизые тучи тащились, клубясь, вдоль горизонта, продавливая его,
и соединяясь со сгущавшейся чернотой там, где проходил грозовой фронт. Они
скоро наползли на освещенный при закате кусок неба, и сразу сделалось темно.

За морем, в трехстах километрах восточнее Маската, над Макранским
Береговым хребтом в Пакистане, время от времени вспыхивали молнии. На
севере, в Афганистане, бушевал пожар лютой и беспощадной войны. На западе, в
Иране, по вине большого неврастеника,2 с маниакальным упорством
совершающего преступные деяния, гибли молодые парни. На юге, в Ливане, люди
истребляли друг друга в бессмысленной и жестокой междоусобице - две
религиозные группировки, со свойственной верующим страстностью обвиняли одна
другую в терроризме, при этом обе пускали в ход самые безжалостные, самые
устрашающие методы террора, не испытывая никакого сострадания к ближнему.

Организация освобождения Палестины и Палестинское движение
сопротивления.

Между тем в этот непоздний еще час, когда небеса сулили горожанам громы
и молнии, а в Оманском заливе громыхали грозные волны с пенными верхушками,
улицы Маската, столицы султаната Оман, ни в чем не уступали разбушевавшейся
стихии. Совершив вечернюю молитву, правоверный люд толпами повалил к
американскому посольству. С факелами в руках, с истерическими воплями и
выкриками стекались мусульмане и мусульманки к ярко освещенным чугунным
воротам, за которыми просматривался фасад четырехэтажного посольского здания
из искусственного темно-розового мрамора.

Вдоль фасада прохаживались черноволосые подростки в полувоенной форме с
автоматами в руках.

Если спуск курка почти всегда означает смерть, то эти молодчики, эти
бравые воины ислама, не усматривали никакой связи между выстрелом и
завершением чьего-либо жизненного пути. В их вытаращенных полубезумных
глазах угадывалась лишь исступленная преданность догмам ислама.

Смерти нет, говорили им, но есть вечное бессмертие - высшая награда,
которую Аллах дарует подвижнику. И чем мучительнее подвижничество во славу
веры, тем большую хвалу стяжает мученик, внушали им, а физические мучения
врага ничего не значат, да и убийство неверного тоже...

Это ли не безумие?!

Это ли не слепой фанатизм?!

Шел двадцать второй день безнравственного изуверства. Три недели минуло
с тех пор, как весь цивилизованный мир в который раз оказался очевидцем
чудовищного, преступного умопомрачения. "Двести сорок семь работников
американского посольства насильственно взяты заложниками!" - сообщали
средства массовой информации. Одиннадцать из них уже убиты... Злодейская,
жестокая расправа - трупы несчастных выкидывали из окон. Одиннадцать
вдребезги разбитых стекол - одиннадцать обезображенных тел. Циничное
надругательство над прахом невинно убиенных...

Разгул насилия!.. Разнузданный террор!..

Шабаш в спокойном прежде Маскате? Почему? В чем дело? Что послужило
толчком? Кому под силу ответить на эти вопросы?

Пожалуй, только специалистам-аналитикам, владеющим хитроумными приемами
и методами выявления, как правило, сокрытой подоплеки мятежей местного
значения...

Да, они точно сумеют!

Собирая по крупицам факты, критически осмысливая неприметные - на
первый взгляд! - частности и тонкости, быстро, но не торопясь добираются до
истоков инспирированного...

Вот!.. Вот оно то самое ключевое слово!.. Инспирированный... Именно!

В Маскате бесчинствуют террористы. Кто подстрекатель? Кому это все
надо, в смысле - кому это выгодно? Надо подумать...

Утверждают, будто террорист - профессия. Нет, это не профессия, это -
образ жизни. Более того, образ мыслей. Террорист сознательно готовит
диверсию, а то и убийство ни в чем не повинных людей. И даже, как ни
чудовищно это звучит, гордится содеянным. Террористы - это всегда убийцы,
хотя они неизменно прикрываются политическими, а то и религиозными
лозунгами, пытаясь таким образом оправдать совершаемые преступления.

Одиннадцать изувеченных трупов... Сопляки с автоматами на изготовку, не
сами же они, в конце концов, до подобного изуверства додумались? Кто-то ведь
подсказал сопроводить кровавую расправу жуткой концовкой, потому как террор
- это еще и запугивание с угрозой насилия.

А толпа у ворот? Эти ротозеи, что они? Развлекаются. Жаждут зрелищ. А
некоторые крови... Многие бьются об заклад. Какое следующее окно? На каком
этаже? Кого выбросят, мужчину или женщину? Сколько трупов будет до конца
недели? Чет, нечет?

Тем временем в посольстве, открытом взорам любознательных зевак,
происходило действо сродни вандализму. Вокруг бассейна, огороженного кованой
решеткой с замысловатым орнаментом в арабском стиле, за которой невозможно
укрыться от пуль, стояли на коленях, в несколько рядов, американские
граждане. Двести тридцать шесть человек. Парализованные страхом заложники,
склонив головы, ожидали расправы, а наглые парни, размахивающие автоматами,
слонялись по крыше, зыркая по сторонам. Роковой выстрел мог прозвучать в
любую минуту. Толпа улюлюкала...

Это что, массовый психоз? Зомбированное помешательство?

Двадцать второй день на исходе, неужели ничего нельзя предпринять?!

Цивилизованный мир, он что, потерял дар речи, застыл в беспомощном
оцепенении?

Нет! Конечно нет... Обдумав кое-какие варианты, готов помочь Израиль.
Почему именно он? Да потому что главное достояние израильских разведок, и
внешней - Моссад, и контрразведки Шабака, сеть информаторов, в том числе и в
рядах террористических организаций. Израильские разведывательные службы
знают, что, если не скупиться, многих "непримиримых фанатиков" можно просто
перекупить, потому что "непримиримые" исповедуют еще одну религию, основной
догмат которой звучит примерно так: "Не существует позорных способов
зарабатывать деньги. Деньги позорно не иметь".

Борьба с терроризмом требует денег, вот в чем дело. И немалых! Но все
равно платить оперативной агентуре обходится дешевле, чем терять жизни своих
сограждан.

И однако, от участия Израиля в урегулировании кризиса с заложниками
придется отказаться. После вмешательства в дела Ливана любое участие евреев
в освобождении американцев обернется в глазах арабов акцией ниже всякой
критики. Америка-то, оказывается, принимает помощь от одних террористов в
борьбе с другими! Так что этот вариант отпадает, несмотря на благие
намерения.

Можно, конечно, перебросить в Оман силы быстрого
развертывания3, но весьма сомнительно, что найдутся желающие
взбираться по приставной лестнице на крышу посольского здания или же
десантироваться туда с вертолета, поскольку террористы, захватившие
посольство, все как один грезят об ореоле мученика, отдавшего свою жизнь за
веру.