Иоанна ХМЕЛЕВСКА

ВСЕ КРАСНОЕ

- С чего ты взяла, что Аллеред означает все красное? - возмутилась
Алиция. - Что за чушь?!

...Так началось мое пребывание в Аллеред. Мы стояли у вокзала и ждали
такси. Если бы Алиция обладала даром предвидения, мой перевод возмутил бы
ее гораздо сильней.

- А что тебе не нравится? Ред - красный, алле - все...

- На каком, интересно, языке?

- На немецко-английском.

- А... Слушай, что у тебя в чемодане?

- Твой бигос, твоя водка, твои книги, твоя вазочка, твоя колбаса...

- А свое у тебя что-нибудь есть?

- Конечно - пишущая машинка. "Ред" - это красное. И все. Я так
решила.

- Ерунда! "Ред" - это что-то вроде просеки. Такой вырубленный лес.

Рос себе рос, никому не мешал, а потом раз - и не стало его...

Подъехала машина. Водитель помог нам втиснуться в кабину вместе с
чемоданами. Дорога заняла ровно три минуты.

Я не унималась:

- Всем известно, что "ред" - это красный, а про лес никто и не
слыхал. Раз его вырубили, то и говорить не о чем. Аллеред - все красное.

- Сама ты красная. Загляни в словарь и не пори чушь! - рассвирепела
Алиция.

Она вообще была не в себе. Это сразу бросалось в глаза. Но выяснить,
в чем дело, я так и не смогла: дороги хватило только на "все красное", а в
доме оказалось полно народу, и поговорить спокойно не удалось. Зато наш
спор увлек всю компанию, и мой перевод, несмотря на ярость Алиции, всем
пришелся по вкусу.

- Располагайся, умывайся, делай, что хочешь, только не морочь мне
голову, - нетерпеливо сказала она. - Сейчас еще явятся...

Я поняла, что попала на светский прием средних размеров, только никак
не могла разобраться, кто тут гость, а кто в этом сумасшедшем доме живет.
Просветил меня Павел, сын нашей общей приятельницы Зоси. Сама она наотрез
отказалась от всяких разговоров, самозабвенно отдавшись приготовлению
соответствующей моменту изысканной закуски.

- Когда мы приехали, Эльжбета уже была, - начал Павел. - Эдек
ввалился сразу за нами, а Лешек - сегодня утром. Четверо пришли в гости:
Анита с Хенриком и Эва с этим, как его там, Роем. Алиция в бешенстве, мать
в бешенстве, а Эдек пьет.

- Без перерыва?

- По-моему, да.

- А по какому случаю Содом и Гоморра?

- Лампу обмываем.

- Что еще за лампа?

- В саду. То есть, я хотел сказать, на террасе. Подарок Алиции на
именины от какой-то родни - пришлось подвесить. Датское общество уже
отметило это событие, сегодня наша очередь...

Пришли остальные. Я с любопытством разглядывала Аниту и Эву, которых
не видела почти два года. Рядом с Эвой миниатюрная загорелая Анита с
буйной копной черных волос выглядела мулаткой. Ее муж Хенрик, обычно
спокойный и добродушный, показался мне слегка взволнованным. Рой, муж Эвы,
высокий худой блондин, сверкал белозубой улыбкой и смотрел на жену еще
нежней, чем два года назад. После ужина торжество, достигнув кульминации,
перенеслось на террасу, где в метре от пола сияла красным светом виновница
торжества, обтянутая большим черным абажуром, не пропускавшим света.

Алиция, как челнок, сновала между кухней и террасой, с маниакальным
упорством обслуживая гостей. Я поймала ее в дверях.

- Ради бога, сядь наконец! У меня голова кружится, когда ты так
носишься.

Алиция вырвалась у меня из рук и пыталась умчаться одновременно в
разные стороны.

- Апельсиновый сок в холодильнике... - в полуобмороке пробормотала
она.

- Я принесу! - вынырнул из полумрака Павел.

- Вот видишь, он принесет... Сядь в конце концов, черт тебя побери!

- Он принесет! Откроет холодильник и будет глазеть... Ну ладно, неси,
только внутрь не смотри!

Павел сверкнул в темноте странным взглядом и пропал в глубине дома.

Я втащила Алицию на террасу и заставила сесть в кресло,
заинтригованная до крайности.

- Почему нельзя смотреть в холодильник? Там у тебя что-нибудь
этакое?.. - Я сгорала от любопытства.

Алиция расслабленно вздохнула, вытянула ноги и взяла сигарету.

- Ничего этакого. Просто, если холодильник долго держать открытым,
придется его размораживать. А Павел распахнет дверцу и будет сто лет сок
высматривать...

Из мрака вынырнули ноги Павла, потом появилась его рука с молочной
бутылкой.

- Что ты принес? - расстроилась Зося.

- Алиция велела брать не глядя.

- Не уносите молоко. Хенрик с удовольствием выпьет! - вмешалась
Анита.

Обычно тихое жилище в Аллеред напоминало разворошенный муравейник.
Одиннадцать человек носились вокруг многоуважаемой лампы, временами
исчезая в черной дыре между кухней и террасой. Из-за датчан - Роя и
Хенрика - говорили на нескольких языках сразу. А я все не могла понять,
кому пришло в голову устроить этот бедлам. Воспользовавшись шумом,
попыталась что-нибудь узнать у Алиции.

- Ты что, свихнулась и специально созвала всех разом, или это просто
стихийное бедствие? - спросила я, не скрывая неодобрения.

- Бедствие! - взорвалась Алиция. - Какое там бедствие! Просто у
каждого свои капризы! Я все продумала, распределила, когда кому приезжать,
но им, видите ли, так удобно! Сейчас очередь Зоси и Павла, и вовремя
приехали только они. Эдек собирался ко мне в сентябре. А те6я я ждала в
конце июня. А сейчас у нас что?

- Август...

- Вот именно.

- Раньше не могла - влюбилась.

- А Лешек...

Алиция оборвала фразу на полуслове и посмотрела на меня изумленно:

- Что сделала?!

- Влюбилась, - призналась я с раскаянием.

- Тебе что, мало было?! С ума сошла? В кого?

- Ты его не знаешь. Похоже, я встретила того самого блондина моей
жизни, которого предсказала гадалка. Долгая история, как-нибудь расскажу.
Так когда приехали Лешек и Эльжбета?

- А, Лешек... Подожди, и что? Разлюбила и приехала?

- Наоборот. Поняла, что мой отъезд уже ничего не изменит, и приехала.
Ну а Лешек и Эльжбета?

- Кто это?

- Бог мой, ты не знаешь Лешека и Эльжбету?! Отец и дочь, вон сидят
перед тобой. Кжижановские их фамилия...

- Идиотка. Я о твоем хахале спрашиваю. Лешек приплыл на яхте на
несколько дней, а Эльжбета приехала из Голландии, тоже ненадолго.
Возможно, поплывет обратно с отцом, не знаю. Честно говоря, я их вообще не
приглашала.

- А Эдек почему сейчас приехал? У меня хоть уважительная причина.

- Он вроде бы хочет сообщить мне что-то страшно важное и неотложное.
Да вот три дня уже не может объяснить, в чем дело. Никак не протрезвеет...

Главным занятием Эдека на протяжении всей сознательной жизни было
пьянство, только поэтому Алиция в свое время не закрепила юношеских чувств
прочными узами и ограничилась дружбой. Может, теперь чувства возродились?

- Пьет все так же? - полюбопытствовала я, потому что к Эдеку у меня
свой интерес, очень нужно было, чтобы он хоть на минуту протрезвел.

- Не бросил?

- Куда там! Половину того, что привез, уже успел вылакать.

Я захотела выяснить, не догадывается ли Алиция, о чем Эдеку так не
терпится с ней поговорить, но опоздала. Она сорвалась с кресла и исчезла
во тьме. Павел и Зося тщетно искали апельсиновый сок. Анита вызвалась им
помочь. Эва вспомнила вдруг, что как раз сегодня они купили несколько
банок, и послала Роя за ними в машину. Апельсиновый сок поглощал все
мысли, ревел Ниагарским водопадом, и казалось, что нет больше ничего на
свете - только апельсиновый сок...

Наконец Алиция его нашла. Зато Эльжбета проголодалась и принесла себе
несколько аппетитных бутербродов. Тут же захотели есть Павел и Лешек.
Алиция, никому не доверяя, понеслась делать бутерброды сама. Зося начала
искать новую банку кофе. Эва потребовала для Роя очень крепкого. Анита по
ошибке налила Хенрику пива в молоко...

Вечер набирал обороты. Каждый считал своим долгом как можно чаще
вскакивать с места, и все с редкой изобретательностью все время чего-то
хотели. Только три пары ботинок под красной лампой оставались недвижимыми.
Две из них принадлежали Лешеку и Хенрику, обсуждавшим на странной смеси
немецкого и английского достоинства и недостатки разных типов яхт. Они так
увлеклись, что полностью игнорировали всех остальных. Эдек также не
покидал своего кресла, под рукой у него стоял большой ящик с запасом