Кеннет БАЛМЕР
КЛЮЧИ К ИЗМЕРЕНИЯМ. ОХОТНИКИ ДЖУНДАГАИ
Перевод с английского В.Зари
Глава 1
вечерами он любил посещать спортивный клуб и поддерживать тело в форме,
занимаясь борьбой и карате, а также упражнять остроту глаза стрельбой по
мишени. Он довольно неплохо стрелял и столь же неплохо знал дзю-до, и когда
случалось, что дни соревнований по этим видам спорта совпадали, ни одна
команда не хотела его отпускать.
Сквозь стеклянные двери клуба, в фойе которого они стояли, виднелся пейзаж
зимнего Манхеттена во всей его черно-белой контрастности. - Ты же можешь
пострелять в "Игреке", а потом успеть вовремя вернуться сюда. Я поставлю
твой выход в конце...
бороться с Тигром О'Мэли.
Йенси чувствовал тепло в животе и совсем не подобающее цивилизованному
человеку удовольствие при мысли об этой перспективе.
удовлетворительное число очков. Образ Тигра О'Мэли маячил перед ним, когда
он смотрел в прицел, укрепляя его глаз и руку. Винтовка выплевывала огонь,
неподвижно зажатая каменной хваткой.
револьвера, который также неплохо управлялся с карабином, и это заставляло
Йенси с еще большим нетерпением ждать предстоящего поединка с О'Мэли. Роки
держал у себя дома, в Бруклине, "Маузер" калибра 0.423 и время от времени
они лениво обсуждали, как рано или поздно поедут в Африку, пострелять по
настоящей мишени, сопоставимой размерами с человеком...
Йенси бросился к такси, подкатившему к обочине, со своим старым
"Винчестером", Модель 72, в брезентовом чехле под мышкой. Такси тронулось с
места, провизжав шинами и унося клиента, подсевшего с другой стороны.
больше поблизости пустых такси. Йенси пригнул голову, защищаясь от режущего
ночного ветра, и двинулся быстрым шагом по тротуару. Идти было не так уж
далеко, особенно для настолько подготовленного физически человека, как он, а
мысль об О'Мэли согревала его. Йенси пересек улицу и направился в переулок,
который должен был вывести его к следующему кварталу и помочь таким образом
избежать значительного крюка. Он держался настороже, на случай, если
появятся уличные грабители, и был уверен в своей способности искалечить
любого, кто осмелится ему досаждать, голыми ли руками или иначе. Заряженная
винтовка под мышкой окажется неожиданным аргументом для хитрого парня с
пистолетом, так что...
неожиданно выпадает молодая девушка в каком-то безумном наряде стриптизерки
и бросается бежать, крича и визжа, по продутому ветром переулку. Горло ее
охватывал ошейник, к которому была прикреплена длинная, тонкая и блестящая
цепочка.
другой конец цепочки. Он был одет в меховую шубу, несколько напоминавшую
женскую, и металлическую шляпу с гребнем. Лицо его, темное само по себе,
находилось к тому же в тени, но стоило пробежать по нему случайному отблеску
света, и глаза незнакомца сверкнули так, что Йенси невольно напрягся и сжал
покрепче винтовку.
оказался хриплым и грубым - а потом ударил девушку по лицу. Единственное
слово, которое Йенси разобрал, звучало как "стихла!", и в следующий миг
Йенси с криком прыгнул вперед, зная, что он богом проклятый идиот, раз
вмешивается во что-то, никак его не касающееся, но совершенно бессильный
себя остановить.
необычайно подействовал на Йенси в том глухом ночном переулочке.
изогнулась, дугой выгнув спину, выпятив грудь и раскрыв рот в крике.
единственное слово, напоминающее по звучанию "джундагай". И еще раз
повторил: "стихла". Если это слово не служило грубым выражением презрения,
то Йенси не приходилось самому изрыгать в свое время некоторое количество
таких выражений. Он устремился вперед. А потом, потом... О нет, вне себя
мысленно прокричал Йенси, это же безумие!
следа. Что он видел, то видел. Все-таки Йенси заглянул в темный дверной
проем, прошел через переулок, чтобы осмотреть подворотню напротив. Они никак
не могли туда попасть, чтобы он не увидел, как они двигаются - а они ведь не
двигались! Только что они стояли здесь и боролись, миг - и их не стало.
холодный и липкий. Йенси поднял повыше воротник пальто. Не было никакого
смысла здесь околачиваться. К тому же Тигр О'Мэли ждет. Но... но... Вызывать
полицию тоже бессмысленно. К тому времени, как она сюда прибудет, Йенси уже
и сам перестанет верить в свою историю. Доказательства, парень, где
доказательства? Он еще немного поискал в переулке - бессистемно и нехотя.
Девушка могла уронить какую-нибудь часть этого дурацкого наряда, сплошь из
одних лоскутков, финтифлюшек и бусинок - но Йенси не ожидал ничего найти, и
это реалистичное ожидание полностью подтвердилось.
обернулся так резко, что поскользнулся и чуть не потерял винтовку.
же время не выронить оружие, а заодно еще и вскидывая его рефлекторным
движением, чтобы в любой момент суметь воспользоваться им для защиты, Йенси
умудрился-таки сохранить равновесие. Приближавшийся к нему человек держал
руку в кармане, а лицо его выглядело злым и нетерпеливым, вовсе не готовым
легко терпеть всяких идиотов.
новоприбывший.
свирепое выражение на его лицо наложило сильное беспокойство о чем-то. Он
носил стильные очки без оправы, а его подтянутая атлетическая фигура,
облаченная в английское пальто и движущаяся с уверенной легкостью, выдавала
человека, не прекращающего тренировок.
только куда, хотел бы я знать, куда? Последнее замечание явно было им
адресовано самому себе.
вида, неожиданно появились здесь, а потом... исчезли, вы, наверное,
подумаете, будто я какой-нибудь чокнутый...
Никто вам не поверит.
иррациональность, полнейшая нелепость всего этого заливает его, как мыльная
пена - тарелки в механической мойке.
измерял себя по крайней мере тридцать раз в день, влезал на лестницу в доме
своих родителей и становился к потертому измерителю роста, выпрямляясь вдоль
планки. Все знают, что когда тебе исполняется двадцать один, ты перестаешь
расти; а для Йенси эта недостающая четверть дюйма означала нечто такое, чего
он не мог объяснить словами: словно она должна была отворить волшебные окна
в иную сферу воображения, словно она каким-то образом преобразит его и
дополнит. С тех пор он ни разу не побеспокоился измерить свой рост.
держал чуть набок и напомнил Йенси принюхивающегося пса.
мистер?..
никому, что его зовут вовсе не Киром, как полагали все, называвшие его Ки.
Причина, по которой мать и отец назвали его Клодом, была частью и крохой