ся черный теплон. Не бойся, мы успеем уйти от него". Хорошо
помню: я сразу перестал бояться, только смотрел во все гла-
за, как сгущаются и чернеют тени, а рука отца все лежала у
меня на плече, и отец выжал из машины полную скорость, мы
мчались бешено, и было совсем не страшно, только жутковато
немного. Потом, уже перед самыми шлюзовыми воротами Венеро-
полиса, нас обступила плотная тьма, и что-то затрещало сна-
ружи, за окном мелькнуло голубое пламя, и стало жарко, будто
воздух в машине раскалился... Тут мы въехали в шлюз, ворота
сразу захлопнулись за нами, и отец вынес меня на руках. Лицо
у него было не такое, как обычно, - все в резких складках,
по щекам катились крупные капли пота. А вездеход был весь
оплавлен, он шипел под струями воды и окутывался паром.
вязь, запищал вызов, и на экране отцовского видеофока воз-
никло лицо матери. Глаза у нее были расширены, и она, увидев
нас с отцом, только и смогла произнести: "Ох-х!" - "Все в
порядке, Мария, - сказал отец. - Мы успели проскочить". -
"Не знаю, зачем тебе. это понадобилось, Филипп, - сказала
мать. - Я же предупреждала, что надвигается..." - "Все в по-
рядке, - повторил отец. - Мы проскочили, и малыш теперь зна-
ет, что это такое..."
- вихрем, сжигающим все на своем пути. Черные теплоны посто-
янно бушуют в ундрелах - низких широтах,- но и сюда, в по-
лярную область, нередко докатываются наиболее бешеные из
них...
простиралось желтое море мхов. Могучие заросли кое-где зах-
лестывали дорогу, и тогда приходилось пускать в ход резаки.
мхи, подступали к самому куполу моего родного поселка - Ду-
бова. И, как когда-то в детстве, я увидел комбайны, тут и
там ползущие черными жуками по желтому морю. Ничто здесь не
переменилось...
кая горная гряда, за которой лежало дикое плато Сгоревшего
спутника. Туда мы тоже ездили как-то раз с отцом - с отцом и
другими агротехниками, - это было незадолго до моего отлета
на Землю.
вило тысячи колонистов чуть ли не штурмом брать наш ко-
рабль?..
воротам поселка. Что это? Купол не светится, как обычно, зо-
лотистым светом, он круглится землистотемным курганом, а
дальше, где бушевал прежде разлив желтых кустарников, уходи-
ла вдаль угрюмая черная равнина. Я увидел там комбайны и фи-
гуры в скафандрах.
здесь недавно промчался черный теплой - он выжег плантации,
оплавил антенны на куполе. Потому и обычных молний сегодня
не видно. Ну конечно, после теплона несколько дней не бывает
атмосферных разрядов.
страшен черный теплон... В моем воображении возник мертвый
поселок, и меня продрало холодом ужаса.
лутемно. Выйдя из вездехода, я услышал маслянистое шипение,
а затем чей-то голос:
теснит ядовитый наружный воздух. Потом, сбросив скафандр,
вышел из шлюзовой камеры на главную улицу поселка.
ти бежал по пустынной улице, мимо белых домиков с палисадни-
ками, в которых темнели кусты молочая, мимо компрессорной
станции, мимо черного зеркала плавательного бассейна на
центральной площади. Было сумеречно, над прозрачным куполом
клубились бурые облака. Двери домов были распахнуты, дома
казались нежилыми, покинутыми. Я уже не шел, а бежал, подго-
няемый смутной тревогой. Вот он, родительский дом. Темные,
незрячие окна в белой стене...
нарика выхватывал из темноты стулья, кровати, громоздкое
старомодное бюро, сколоченное дедом в давние времена. В моей
- бывшей моей - комнате стол был заставлен штативами с про-
бирками, пахло какими-то эссенциями, на стенах висели карты
Венеры. Все здесь было другое - будто я и не жил никогда в
этой комнате, только книжные полки стояли на прежнем месте,
мои книжные полки, единственные свидетели детства...
- так любил сиживать отец за кружкой прохладного пива. Крес-
ло закачалось. С комком в горле я вышел из пустого дома на
пустую улицу. И тут услышал отдаленные голоса. Я побежал на
них, обогнул двухэтажное здание школы, миновал клуб агротех-
ников. Площадка энергостанции была освещена переносными лам-
пами, меж решетчатых башен толпились люди. Я подошел ближе и
увидел, что тут в основном женщины и подростки. Они цепочкой
передавали друг другу квадратные блоки, тускло поблескивав-
шие в желтом свете переносок. А навстречу им, откуда-то из
нижних дверей станции, плыли, тоже передаваемые из рук в ру-
ки, поврежденные блоки, почерневшие, оплавленные. Их склады-
вали в кучу, поливали из шлангов охлаждающим раствором.
энергаторов...
толпе.
тот же знак: кольцо, от которого отходил узкий луч, пересе-
ченный короткой чертой, - древний символ Венеры, схематичное
изображение ручного зеркальца богини.
товление энергаторов. Раньше их в числе прочего оборудования
доставляли с Земли...
одно знакомое.
школьным другом и постоянным партнером в шахматы и ручной
мяч.
дошел ко мне. - Прилетел на рейсовом?
что я предпочитал собственное имя - Улисс.
они?
час!
терью. Мария Дружинина была в рабочем комбинезоне. Нисколько
не изменилась она за четыре с половиной года моего отсутс-
твия - все такая же стройная, белокурая, похожая на молодую
девушку, а не на сорокалетнюю женщину. Она поцеловала меня в
щеку, а я ее - в легкие волосы над ухом. Я ощутил, что мать
послала мне менто, но не понял его.
чему ты ни разу не прилетел к нам, Алеша? Разве у вас не бы-
вает каникул?
напряженная программа... тренировочные полеты...- но умолк,
разглядев в глазах матери какое-то непонятное выражение.
Будто она не слушала меня, а думала о чем-то другом.
ций?
чему колонисты покидают Венеру?
различать только простейшие сигналы, самые элементарные. В
сложных сочетаниях посланного матерью менто я уловил лишь
неясное ощущение печали.
на.
Сертаков Виталий
Андреев Николай
Махров Алексей
Орлов Алекс
Суворов Виктор
Каменистый Артем