об этом ничего не знаем. Пусть скудоумные наблюдатели отмахиваются от
этого всего, как от вещи, не имеющей значения; всякий, кто, подобно мне,
наделен все же несколько более острым умом, должен понять, что
возможности, скрытые во вселенной, не ограничены ничем и что умнее всех
тот, кто всегда готов к непредвиденному. Вот наглядный пример: кто может
доказать, что таинственная эпидемия, вспыхнувшая среди туземных племен
Суматры, - о ней сообщил тот же номер вашей газеты, - не стоит в
какой-либо связи с предполагаемым мною космическим изменением, на которое,
быть может, именно эти народы реагируют легче, чем европейцы? На этот
вопрос нельзя пока ответить ни "да", ни "нет". Тем не менее тот, кто не
мог бы понять, что это в научном смысле возможно, был бы, поистине
неисправимым дураком.
призадумавшись, Мак-Ардл и вставил сигарету в длинную стеклянную трубку,
служившую ему мундштуком. - Какого вы мнения на этот счет, мистер Мелоун?
об этом спорном вопросе. Что такое, прежде всего, фраунгоферовы линии?
Мак-Ардл был в это посвящен редактором нашего научного отдела и достал из
письменного стола две многоцветные спектральные ленты, весьма похожие на
те, которыми украшают свои кепи молодые честолюбивые члены крикет-клубов.
- красного, оранжевого, желтого, зеленого, голубого, синего, фиолетового.
он. - Все цвета в совокупности - это и есть свет. Всякий свет, дробясь
сквозь призму, дает эти цвета - и притом всегда одни и те же. Дело, стало
быть, не в цветах. Определяющее значение имеют линии, потому что они
изменяются смотря по тому, какое тело излучает свет. Эти-то линии, обычно
совершенно отчетливые, за последнюю неделю расплылись, и астрономы не
могут столковаться насчет причины этого явления. Вот вам фотография этих
расплывшихся линий. Завтра она появится в нашей газете. До сих пор публика
ведь этим не интересовалась, но теперь, по-моему, она сильно переполошится
под влиянием письма Челленджера в "Таймсе".
линий до больных туземцев на Суматре. Но Челленджер уже доказал нам
однажды, что его утверждения имеют почву под собою. К этому присоединяется
еще то, что, согласно только что полученной из Сингапура телеграмме,
внезапно погасли маяки в Зондском проливе. Вследствие этого там,
разумеется, сразу же сели на мель два корабля. Все это вместе взятое
послужит вам, во всяком случае, достаточным материалом для интервью с
Челленджером. И если вы у него действительно что-нибудь разузнаете,
пришлите нам столбец для утреннего выпуска.
называли мое имя. Это был посыльный, принесший мне телеграмму, которая
прибыла на мой адрес в Стритем.
мы говорили, и гласила:
слона, подстрекающим его иногда к самым неуклюжим и неловким остротам. Не
была ли это одна из тех шуток, от которых он потом всегда разражался
таким, похожим на рев, неистовым хохотом, что глаза у него совершенно
исчезали - по той простой причине, что тогда и лица его не было видно, а
только страшно разинутая пасть и трясущаяся косматая борода? При этом его
ничуть не охлаждали серьезные и неподвижные лица окружающих.
которые бы указывали на ее шуточный характер. Очевидно, это было все же
серьезное поручение, правда, весьма странного свойства. Во всяком случае,
я и не подумал о том, чтобы уклониться от исполнения его желания,
несомненно вызванного вескими соображениями. Быть может, он собирался
произвести какой-нибудь важный химический опыт, быть может... Ну, да ведь
не мое было дело размышлять о том, для чего ему понадобился кислород. Моя
задача была - раздобыть его.
поэтому такси, предварительно узнав из телефонного справочника адрес
одного кислородного завода на Оксфорд-стрит, и велел отвезти себя туда.
человека, с трудом тащившие железный цилиндр и поднявшие его в автомобиль,
который ждал их на улице. За их работою наблюдал один старик и при этом
поругивал их визгливо и насмешливо. Неожиданно он повернулся ко мне. Эти
резкие черты и козлиная бородка не допускали ошибки. Сомнения не было:
передо мною стоял мой старый сварливый спутник профессор Саммерли.
получили бессмысленную телеграмму насчет кислорода?
милый приятель так же невыносим, как всегда. Не мог же ему, в самом деле,
так срочно понадобиться кислород, что он пренебрег обычными способами его
доставки и отнимает время у людей, занятых больше чем он, и более важными
делами? Отчего не выписал он его с завода?
причины.
одно и то же. Теперь вам, конечно, не нужно покупать кислорода, потому что
я и так уж везу с собой изрядный запас.
чтобы я тоже привез кислород, а мне не хотелось бы поступить против его
воли.
же количество кислорода, как он, и вскоре рядом с его баллоном в
автомобиль поставлен был второй. Саммерли предложил взять меня с собой на
вокзал Виктории.
заломил цену, значительно превосходившую таксу, и повел себя чрезвычайно
вызывающе. Когда я подошел опять к Саммерли, у него происходила яростная
перебранка с обоими молодцами, поставившими кислород в автомобиль, и при
этом его седая козлиная бородка подергивалась от волнения вверх и вниз.
Один из рабочих обозвал его, помнится, глупым, полинявшим, старым
попугаем, и это так обозлило шофера машины Саммерли, что он соскочил со
своего сиденья и собирался выступить с кулаками на защиту профессора.
Только с трудом удалось мне предупредить драку.
имеющими значения и тогда, действительно, не остановили на себе моего
внимания. Однако, когда я теперь смотрю назад, то вижу их связь с тем
событием, о котором собираюсь сообщить.
вызванное инцидентом с рабочими, лишило его контроля над собой; во всяком
случае, он вел машину с бешеной скоростью. По дороге на вокзал у нас два
раза чуть было не произошло столкновение с мчавшимися так же бешено и
беспорядочно другими автомобилями, и я еще помню, как жаловался своему
спутнику, что ловкость лондонских шоферов значительно понизилась. Один раз
мы чуть было не врезались в толпу людей, глазевших на драку на углу
Мэлл-парка. Все эти люди, находившиеся и без того в состоянии сильного
возбуждения, чрезвычайно ожесточились против нашего неловкого шофера, и
один парень, вскочив на подножку, занес палку над нашими головами. Я
столкнул его, и мы были рады, когда оставили позади себя эту толпу и
невредимыми выбрались из парка.
спутников было, казалось, на исходе вследствие этого ряда инцидентов.
увидели лорда Джона Рокстона, ходившего взад и вперед по перрону. Его
длинная, тощая фигура была одета в светлый охотничий костюм. Выразительное
его лицо, с прекрасными, такими проницательными и такими при этом веселыми
глазами, просияло радостью, когда он увидел нас. Рыжеватые волосы его
кое-где серебрились, и морщины на лице стали глубже, но он все еще
оставался прежним, славным товарищем былых времен.
пошел нам навстречу.
миг выгружал носильщик.
купе. Что взбрело в голову старику?
почти уверен в этом, - заметил я.
горячностью, несомненно излишней.
закурил свою старую прокуренную трубку, внушавшую всякий раз опасение, что
она ему обожжет его длинный сварливый нос.