теперь давайте продвинемся еще на шаг вперед...
обещание римского военачальника Марцеллуса, что ему не сделают вреда... Он
не видит, он не слышит вопроса. Снова. Ты только взгляни, старик! Мы
должны ответить!.. Клинок вышел из неясен, и снова звучат слова. Отвечай!
Отвечай! Он совершает новый круг, совершает его лениво, считая, что шаги
не меняют ничего внутри пределов, нащупывая для словаря выражения, которые
непременно потребуются.
голубизна. Это не синева неба или моря... Это...
защитник старых богов, прохожу теперь, как прошли они. Молю тебя,
повелитель молний, и тебя, сотрясатель земли и укротитель коней, и тебя,
госпожа злачных полей, и тебя, тебя... всех вас, властители и
властительницы высокого Олимпа... умоляю, умоляю, умоляю, ибо я не могу
послужить вам лучше, о хозяева и попечители Земли, и ее деревьев, и трав,
и благодатных святых мест, и всех тварей плавающих и ползающих, летающих и
прячущихся в норах, все это движение, дыхание, осязание, пение и плач... Я
мог бы сослужить вам лучшую службу, если бы остался в Ктезифоне, взял в
осаду этот огромный город, затем пересек реку Тигр и отыскал короля Сапора
среди руин. Ради этого я готов умереть. Смерть от ран, в то время как вся
персидская армия окружает нас кольцом. Жара, сушь, опустошенная земля...
Да, нельзя желать лучшего! В такое же, быть может, место пришел когда-то
галилеянин, чтобы вынести искушение... Неужели тебе необходима ирония,
новый Бог? Ты вырвал землю у тех, кто ею владел, и отпустил ее на волю...
Это другой мир, но ты потребовал, чтобы и им они управляли. Теперь тебе
безразлично зеленое, коричневое, золотое, безразличны тебе поляны, долины,
тебя привлекает только это сухое, горячее место: скалы, песок... и смерть.
Что значит для тебя смерть? Ворота... Для меня же она больше, чем мой
собственный конец, ибо я потерпел неудачу... Ты убиваешь меня, подобно
детям Константина, изведшим мой род... Для тебя смерть, может быть, и
ворота, для меня она - конец... Я вижу, вот моя кровь - лужа... Я отдаю ее
Земле - Гее, старой матери... Я бился, и я закончил свое сражение...
Древние боги, я ваш...
Я...
Весна пришла в Рим. Но солнце опускается, и тени становятся длинней. Он
сортирует цвета, тени, текстуры. Если бы я строил этот город, я сделал бы
его разнообразней... Он обращает внимание на тучи. Такие, быть может,
никогда уже больше не будут сделаны... Закинув голову назад, прислоняется
к стене, пробегает пальцами по своей бороде, дергает себя за нижнюю губу.
водой, строить дворцы и изумительные механизмы, изменять русла рек,
постигать глубины всех законов природы, отдавать себя точным наукам или
искусствам, без конца бороться с самим собой, принимать все новые пути...
А как много вещей сделал он для Людовика, да только все пустяки...
благоприятные возможности неизменно подворачиваются в неподходящий момент.
Или если дела, казалось бы, шли хорошо, но что-то явилось все испортить -
как всегда. Как много всего, что может быть полезно людям. Порой кажется,
что мир стремится противостоять тебе... И теперь... Великолепный Джулиано
де Медичи умер в прошлом месяце, в марте... Из-за пустяка я остался здесь,
этот новый французский король говорил о поместье Клу, близ Амбуаза,
чудесное местечко - и никаких долгов... Возможно, там хорошо отдыхать,
думать, продолжать занятия. Я мог бы даже порисовать немножко...
круг, хотя луна еще не поднялась. Можно...
кровью.
его голову у себя в коленях. Он не двигается. И не заметно, чтобы он
дышал.
существовать? Он, чьи сыновья и сыновья сыновей охотились здесь еще до
того, как были созданы эти холмы... Он, кто разговаривал со всемогущими,
что живут за морем... Как он сумел пройти туда, если человек не может
оказаться в стране снов? Терзайте себя, понукайте себя, разбейтесь в
лепешку, плачьте... если сын Земли больше не ходит по ней.
боль, боль...
как они говорят, грязный швейцарский сумасшедший!.. Я видел, и я говорил.
На самом-то деле сумасшедшие они сами, те, кто не слушает... Еще глоток...
Ничего из сказанного мной не понято верно. Следует ли предположить, что
так будет всегда? Предположить... Проклятый Вольтер! Он знал, что я хотел
сказать! Он знал, что я никогда не подразумевал увести всех жить в лесах!
Одаренный человек в его связи с обществом - вот что я говорил вновь и
вновь... Только общество может дать человеку знания о добре и зле. В
природе же он есть всего лишь невинный младенец. Вольтер знал! Я готов
поклясться, что он знал, проклятый насмешник! И будь прокляты все, кто
призывает человека трудиться! Порочность разряженных денди играет в
простоту... Тереза! Мне скучно без тебя по вечерам... Да где же эта
бутылка? А, наконец нашлась!.. Узри Богиню и Бога и порядок в природе и в
сердце... и в бутылочке, я должен добавить. Как хорошо в полночь комната
плывет. Вот и настали времена - черт побери их совсем, - когда все на
свете кажется никчемным, все, все, что я делал, и все остальное в этом
безумном мире. Но кого это интересует? Во времена, когда я, кажется, вижу
все так ясно... Но... В этот вечер я не исповедую веру савойского
викария... Были времена, когда я боялся, уж не вправду ли я сумасшедший, и
другие времена, когда я сомневался в тех или иных мыслях... Теперь я
боюсь, что не имеет значения, сумасшедший я или нормальный, прав или
заблуждаюсь. Не имеет значения ни в малейшей степени. Слова мои
оцениваются по их звучанию, пронзительности, эффективности, доступности...
Ветер продолжает дуть, мир идет тем же путем, каким будет идти, следует
прежним курсом, каким он шел бы, если бы меня и не было никогда.
те, кто меня презирал, могут быть правы. Не имеет значения...
видим, как оно становится белым в мерцающем свете, а все вокруг него
голубое... Мы кружимся. Мы...
ране засохла, тело воина стало неподвижным и бледным. И снова,
склонившись, вскрикивает, застывая в форме самой теплоты. Воздух
вырывается из моих легких с шумом, как рыданье. Боль!
пригласили, когда все уже началось. Старый порядок, в мире которого я, Жан
Антуан Никола, был рожден маркизом де Кондорсе [Кондорсе - Жан Антуан
Никола (1743-1794), маркиз, французский философ-просветитель, математик,
социолог, политический деятель; в философии - сторонник деизма и
сенсуализма; развил концепцию исторического прогресса, в основе которого
развитие разума], отпраздновал свой расцвет и проводил его во тьму задолго
до того, как я увидел этот свет, и меня приветствовала Революция. Прошло
еще три года - и я уже сидел в законодательном собрании. И террор... Но
спустя еще год из-за моего сочувствия Жиронде я утратил завидное положение
и бежал в якобинцы... Смехотворно! Здесь вот я и сижу, их пленник. Я знаю,
чего мне теперь надо ждать, но этого они от меня не получат! Смехотворно
это - пока так считаю я. Все, что хотел, я написал: что человек может за
один день стать свободным от нужды и войны, что углубление и
распространение знаний, открытие законов поведения людей в обществе могут
привести человека к совершенству... Смехотворно - верить в это и
рассчитывать таким путем стать хозяином гильотины... Еще вот что:
умеренность не есть путь революции; мы, вовлеченные в дело гуманисты,
частенько усваиваем это слишком поздно... Я все еще верю, хотя мои идеалы
сегодня кажутся дальше, чем уже были однажды... Нам следует надеяться, что
они на прежнем месте и работают на пользу дела... Но я устал. Чистое дело
скучно... На мой взгляд, в дальнейшем я не смогу быть использован здесь...
Время писать заключение и закрывать книгу...
смотрим сквозь голубой туман и бледный круг, всплывающий над стеной...