собранные им вещи под кровать, он открыл наружную дверь. Воздух был
промозглым , вот-вот, похоже, должен был пойти снег. Ледяная струя ветра
прошлась по квартире. Он поспешил захлопнуть дверь. Только начало седьмого -
улицы еще полны людей, возвращающихся с работы. Он выждал еще около двух
часов, после чего выскользнул из квартиры, заперев замок на два оборота
ключа и отправился на поиски дешевой машины напрокат. Удача не покидала его;
вернувшись, ему удалось припарковать автомобиль почти прямо напротив
особняка. Уже стемнело и улицы опустели.
вынести тело. Он поднял воротник пальто, натянул чью-то старую кепку,
которую нашел на полу в машине и вынес пластиковый мешок из квартиры.
Захлопывая багажник, он наконец почувствовал, что, кажется, спасен.
что не осталось ни следов крови, ни вообще следов его пребывания здесь. Все
внутри него умоляло его добраться до ближайшего парка и поскорее избавиться
от тела, утопив его, но он отдавал себе отчет, что это было бы безумием.
Полиция вполне может обратить внимание на человека ночью в парке. Вместо
этого он отогнал машину за шесть кварталов; не нарушая привычного
распорядка, сделал свои дела, а в пять часов утра уже влился в поток
водителей, спешащих на работу.
пронзило. Он понял, какую ужасную ошибку допустил, и также понял, кто
наверняка мог из-за этой оплошности указать на него.
задержалась, начиная понимать серъезность сообщения по мере того, как оно,
вытесняя сон, входило в ее сознание. За ночь выпало восемь инчей снега. Не
садиться за руль без крайней необходимости. Временно запрещено парковать
автомобили на проезжей части. Школы закрыты до специального объявления.
Снегопад предположительно продлиться до вечера.
не могла пропускать свою обычную утреннюю пробежку. Потом встрепенулась,
вспомнив о своих планах на сегодня. Две швеи живут в Нью-Джерси и,
следовательно, вряд ли смогут приехать по такой погоде. Это значит, что ей
лучше бы прийти пораньше и подумать, как можно переиграть расписание Бетти,
которой придется поработать одной. Бетти живет на углу 82 и 2 улиц, она
сможет пробежать шесть кварталов до магазина, несмотря на погоду.
к Клейну".
увидев меня, они сказали бы, что я эксцентрична, - отвечала она. - Это
только прибавило бы мне загадочности".
том, что унаследовала хрупкость матери, а не сухощавую фигуру с прямыми
плечами, которая могла бы ей достаться со стороны отца и его кельтских
предков; затем прошлась щеткой по черным, как уголь, вьющимся волосам, тоже
представляющими собой "фирменный знак" рода Россетти. И широко расставленные
вишневого цвета глаза со зрачками с темной каемочкой, опушенные чернющими
ресницами тоже были "от Росетти". Но кожа ее была молочно-белая - кельтская,
с едва заметными веснушками на прямом носике. Большой рот и крепкие зубы -
это все тоже было от Майлса Керни.
спальню по-новому. Охотясь на аукционах Сотбис и Кристис, она насобирала
кучу разных несочетаемых на первый взгляд вещей: кровать с медными спинками
и старинное зеркало, Бомбейский сундук и кресло Викторианской эпохи, а также
старый персидский ковер, переливающийся всеми цветами радуги. Стеганому
покрывалу и подушкам с пропылившимися оборками была возвращена
первоначальная белизна. Кресло стояло, заново обтянутое лазурным бархатом.
Такого же цвета каймой был отделан ковер на полу. Белоснежные стены стали
прекрасным фоном для красивых картин и копий, доставшихся в наследство от
семьи матери. Журнал "Вуменс веар дэйли" фотографировал Нив в ее спальне,
называя комнату изысканно элегантной, "носящей неповторимый отпечаток руки
Нив Керни".
именовал ее ценным трофеем, и отдернула штору. Она подумала, что сеноптикам
не нужна сейчас особая проницательность, чтобы предсказать снегопад. Окна ее
комнаты в Швабхаус на 74-ой улице и Риверсайд-драйв выходили прямо на
Гудзон, но сейчас она едва могла разглядеть дома по ту сторону реки, в
Нью-Джерси. Хенри Гудзон - парквей был совершенно заснежен и уже полон
машин. Люди из пригородов стремились попасть сегодня в город пораньше.
не замечать его уставшего вида. Это означало, что он снова плохо спал.
подумала она. "Как наша Легенда?", - спросила Нив. С тех пор, как он в
прошлом году ушел на пенсию, газеты именовали его не иначе, как "Легендарным
Комиссаром Нью-Йорка". Он этого терпеть не мог.
удивление.
Парку? - воскликнул он, - Что значит какой-то фут снега для отважной Нив?"
запретили бегать, но он всегда волновался за нее, когда она это делала рано
утром одна. Она подозревала, что это у него просто вошло в привычку -
волноваться за нее.
наполнила высокий стакан для Майлса, маленький - для себя, и стала готовить
тосты. Майлс был любителем плотных завтраков, но сейчас яичница с беконом
была полностью исключена из его рациона. Остались сыр и ветчина - по его
словам, "закуска, после которой должна следовать нормальная еда". Обширный
инфаркт, который он перенес, положил начало диете и конец его карьере.
на две части, но, подняв глаза, Нив заметила, что Майлс не читает, а сидит,
не шевелясь, вперив неподвижный взгляд в газетный лист. Тост и сок стояли
нетронутыми, он лишь отпил кофе. Нив отложила свою половину газеты.
тебя? Тебе ли впадать в такое оцепенение; ты уж столько всего насмотрелся."
виду мое сердце, то оно не болит." Он бросил газету на пол и потянулся за
своим кофе. "Никки Сепетти сегодня выходит из тюрьмы".
условном освобождении еще в прошлом году."
каждый день приговора, в основном напирали на его отличное поведение. Этой
ночью он будет в Нью-Йорке." От ненависти его лицо окаменело.
инфаркт". Нив заметила, что у нее и самой дрожат руки . Она вцепилась в край
стола, надеясь, что Майлс ничего не заметил и не подумал, что она боится.
"Меня не волнует Сепетти и его угрозы во время вынесения приговора. Ты
потратил годы, чтобы установить его причастность... - Она смешалась и
умолкла, затем продолжила: - Ни одной крошечной зацепки против него. И, ради
Бога, не надо тут же начинать паниковать, только потому что он снова
замаячил на горизонте ."
Никки Сепетти. На вынесении приговора Никки спросили, хочет ли он взять
слово. Тот указал на Майлса. "Как я понимаю, работенку я тебе задал
неплохую, они даже сделали тебя комиссаром. По-здрав-ля-ю. Прекрасная статья
о тебе и твоей семье в "Пост". Позаботься хорошенько о своей жене и ребенке,
им понадобится сейчас твоя защита."
через месяц тело его молодой жены, матери Нив, 34-летней Ренаты Росетти
Керни, было найдено в Центральном парке с перерезанным горлом. Преступление
так и осталось нераскрытым.
такси до работы. "Невозможно идти в такой снег", - сказал он ей.
на
стоит сейчас волноваться - это твое здоровье. Вряд ли Никки Сепетти снова
собирается в тюрьму. И, если он вообще умеет молиться, то, могу поспорить,
он просит Бога, чтобы со мной еще долго ничего не случилось. Все в
Нью-Йорке, кроме тебя, считают, что какой-то мерзавец напал на маму и убил
ее, в то время, когда она не отдавала ему свой кошелек. Она, возможно,
начала кричать по-итальянски, и он запаниковал. Поэтому, пожалуйста, забудь
о Никки Сепетти, и оставь Богу судить того, кто отнял у нас нашу маму.
Ладно? Обещаешь?"
он. - Такси ждет, счетчик работает, а мне пора к телевизору - уже начинается
моя игра ."
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Мороз Александра
Шилова Юлия