- мало их, что ли, соседей, всех не упомнишь. Да и чего их всех упоминать?
У каждого своя жизнь и свои дела... или и вообще никаких дел нет...
сообразил, где их видел. А видел он их не более чем четверть часа назад,
здесь, в этом кафе, когда делал заказ у неповоротливого вислощекого
хозяина. Они сидели в углу, в полумраке кафе, возле крохотного бассейна,
и, кажется, что-то пили и ели. Он забрал свой бокал и вышел на воздух, а
они остались. А теперь вот и их потянуло из-под крыши на простор.
тоже есть, их вовсе не обязательно видеть, они ощущаются, они неизбежны...
бокалов, а Влад безучастно смотрел мимо них, погрузившись в привычное
болезненное полуоцепенение. Прохожие шли себе по своим делам - а у него не
было никаких дел. Ему некуда было идти.
Белом Призраке, и у Влада привычно сжалось сердце.
Разве это простое невезение - уход из жизни?
Городе не забывалось, как забывались лица прохожих и соседей по столу и у
стойки в разных кафе, как забывались однообразные тусклые дни, похожие на
вечно серое застывшее небо. Белый Призрак появлялся, исчезал и вновь
появлялся так же неотвратимо, как на смену ночи приходит день, обязательно
завершающийся, в свою очередь, ночным мраком и мгновенным провалом в сон,
стоит только коснуться головой подушки. Он появлялся каждый вечер то в
одном, то в другом дворе, и никогда нельзя было угадать заранее, под чьим
окном в следующий раз завоет он в обомлевшей вечерней тишине; сегодня он
возникал в квартале, выходящем к причалу, а завтра мог объявиться в
противоположном конце Города, у домов вдоль полей. Или в соседнем дворе.
Или где-нибудь еще. Например, на кромке твоего бассейна, или у коллонады,
окружающей твой сад, или у двери твоей спальни... Белый Призрак ни у кого
долго не задерживался: исполнив свою мрачную песню, он исчезал, а наутро
обнаруживалось, что исчез и один из живущих в доме. Кто-нибудь из слуг.
Или сам хозяин. Тот, кто исчезал, больше никогда не возвращался. Никогда...
возможно, это и была сама Смерть, целенаправленно, скрупулезно и неустанно
забирающая тех, кто до дна исчерпал дни и часы своей жизни, у кого вышел
срок пребывания под этими небесами. Стар ли ты или молод, весел или угрюм
- не имеет значения. У Смерти свои критерии. И кто может поручиться, что
сегодня она не придет именно за тобой? А ведь даже если жизнь твоя
тосклива и пуста - ох, как не хочется расставаться с ней, терять ее, как
не хочется уходить в вечную страшную тьму! Нет, все что угодно: мучиться,
маяться, тосковать - но здесь, именно здесь, а не там. Все что угодно -
только не это...
его думать о том, о чем и так никогда не забывалось.
незнаком, но Владу было жаль этого человека. И не из-за любви к людям, а
по иной причине: на месте забранного Смертью мог оказаться и он, Влад. А
себя он жалел. Жалея того, другого, он жалел себя. Он боялся Смерти. Он
каждый вечер холодел от ужаса, вслушиваясь в тишину за окном и с
замиранием сердца ожидая, что вот-вот разорвет ее в клочья убивающий душу
вой. И единственным спасением было провалиться в сон и захлебнуться его
черной тягучей пустотой.
какие-то тусклые видения, которые он почти не мог вспомнить наутро.
Оставались только тени, тени теней, совершенно отстраненные от возможных
своих подобий во внешнем мире. Чем они были - тенями воспоминаний? И порой
среди этих теней возникало девичье лицо... Вернее, всего лишь полунамек на
девичье лицо, как отражение в глубине колодца, как что-то мелькнувшее и
тут же скрывшееся за углом. Одно и то же лицо. Постоянно одно и то же
лицо. Не лицо Дилии, нет. А чье? Была когда-то мимолетная встреча на
улице? В кафе? На площади?
что снится? - но заноза эта тоже прочно сидела в его душе, отнюдь не
добавляя ярких красок каждодневному существованию.
дело тут было вовсе не в чертах и не в пропорциях... а в чем же? В
выражении? Что именно было странным?
новости. - Он стоял возле столика, слегка переминаясь с ноги на ногу,
словно ему не терпелось шлепать дальше босиком по гладким камням мостовой
или просто у него схватило живот, - курчавый тонкий паренек, от пояса до
сбитых коленок обмотанный куском светлого, уже изрядно заношенного и
запачканного полотна, с большой холщовой сумкой на остром плече, плотно
набитой газетами.
плену у своих мыслей.
предполагая, видимо, что горожанин сверх меры накачался пивом.
площадке кафе появились новые посетители - мужчины просыпались и шли
встречать очередной день. Сообразив, наконец, что от него хотят, Влад
кивнул и паренек тут же выложил газету на столик и поспешил обслуживать
других.
название, мрачно распростершееся над колонками сообщений.
неприятных насекомых, вдоволь набегавшихся по сероватой бумаге.
Навалившись грудью на столик, он неторопливо и равнодушно начал скользить
взглядом по строчкам, не особенно вникая в смысл того, что читал: он знал,
что нет и не может быть там ничего интересного.
мостовой и замене водопроводных и канализационных труб в одиннадцатом
квартале. Влада это совершенно не касалось, потому что одиннадцатый
квартал, насколько он помнил, находился на другом конце Города, далеко от
его дома.
и не мешать уборке урожая. Городским стражам давались соответствующие
полномочия по пресечению желания праздношатающихся горожан поваляться в
созревших хлебах. К Владу это тоже не относилось, так как, насколько ему
помнилось, он никогда не испытывал потребности топтать злаки - ни во время
уборки урожая, ни до и ни после.
трудоустройства. И опять же Владу не было до этого никакого дела,
поскольку он не собирался трудоустраиваться на ткацкую фабрику. У него
даже не было уверенности, что он слышал когда-либо о такой фабрике. Он
вообще не собирался никуда трудоустраиваться. Он был из прослойки "высших".
Скорпиона..."
пастбищу) оповещал весь Город об имеющейся у него уникальной коллекции
наручных браслетов и предлагал обменять ее частями или целиком на пряжки
ремней - по согласию сторон. Это было уже кое-что. Влад не намеревался
затевать никакого обмена, но был бы не прочь взглянуть на вещицы ювелира.
Он перечитал сообщение и решил, что сходит сегодня к владельцу коллекции.
возможно, что ювелир несколько преувеличивает уникальность своих сокровищ
- просто хочется ему привлечь внимание к собственной персоне... Что ж,
даже если и так, вряд ли стоит на него за это обижаться. А посмотреть не
мешает.
Василенко Иван
Сертаков Виталий
Каргалов Вадим
Лондон Джек
Шилова Юлия