Чтение 2–й страницы книги ~Опасный пациент~

впечатление уязвимого человека, что, в свою очередь, заставляло окружающих
относиться к его раздражительности чуть более терпимо.

Или, возможно, эта раздражительность была результатом многолетней работы
в хирургии. Моррис и сам толком не мог понять: он уже давно не держал в
руках скальпель. Он выглянул в окно на залитую солнцем автостоянку. Начались
часы вечерних посещений: родственники больных въезжали на территорию
клиники, вылезали из автомобилей и озирались вокруг, бросая взгляды на
высоченные корпуса больничного комплекса. В их глазах ясно прочитывался
страх: больница - место, к которому всегда относятся с опаской.

Моррис заметил, что многие из посетителей хорошо загорели. В
Лос-Анджелесе стояло теплое солнечное лето, а он был бледный - под стать
своей больничной униформе, которую он не снимал целыми днями. Надо бы почаще
бывать на воздухе, подумал он. Надо обедать на террасе. Он, разумеется,
играл в теннис, но это случалось, как правило, вечерами...

Вернулся Эллис.

- Представляешь, Этель сорвала швы!

- Как же это могло случиться?

Этель была молодой резус-макакой, которой вчера сделали операцию на
мозге. Операция прошла идеально. И Этель сегодня была необычно подавлена,
как оно и бывает обычно с прооперированными резус-макаками.

- Сам не знаю, - сказал Эллис. - Скорее всего высвободила руку из
повязки... В общем, сейчас она орет как резаная - с одной стороны кость
вышла наружу.

- Она порвала провода?

- Не знаю. Но мне надо спуститься вниз и снова наложить швы. Ты
справишься один?

- Надо думать.

- С полицейскими умеешь ладить? - спросил Эллис. - Скорее всего, с ними
проблем не будет.

- Наверное, нет.

- Отправь Бенсона на седьмой этаж как можно скорее. Потом вызови Росс. Я
вернусь, когда закончу, - он взглянул на часы. - На то, чтобы зашить Этель,
уйдет минут сорок - если, конечно, она не будет буянить.

- Удачи тебе и ей! - сказал Моррис, улыбаясь.

Эллис скривил недовольную мину и ушел.

К Моррису подошла медсестра "Скорой помощи".

- Что с ним такое сегодня?

- Да ничего - просто нервничает.

- Это уж точно, - сказала сестра. Она замолчала и посмотрела в окно, явно
не собираясь уходить.

Моррис с любопытством наблюдал за ней. Он проработал в больнице
достаточно долго, чтобы безошибочно распознавать неуловимые признаки
служебного положения всех сотрудников. Большинство сестер разбирались в
лекарствах куда лучше его, и если они уставали, то не старались это скрыть.
("По-моему, на этом сегодня можно закончить, доктор".) Проработав здесь
несколько лет, он получил должность врача в отделении хирургии, и сестры
стали с ним держаться скованнее. Став же старшим врачом, он окончательно
обрел уверенность в себе - по той причине, что некоторые сестры теперь
называли его просто по имени. Но когда он перешел в Центр
нейропсихиатрических исследований на должность младшего научного сотрудника,
в его отношениях с сестрами вновь появилась формальная строгость, что было
признаком его нового статуса.

Но тут что-то совсем другое: сестра околачивается вокруг да около -
видно, хочет просто постоять рядом с ним, потому что он излучает некую ауру
солидности. Потому что все в больнице знают, что должно произойти.

Глядя в окно, сестра сказала:

- Ну вот и он.

Моррис вскочил и посмотрел в окно. К зданию подкатил синий полицейский
фургон, развернулся и встал на стоянке для санитарных машин.

- Ну и отлично, - сказал он. - Сообщите на седьмой этаж и скажите, что мы
скоро будем.

- Хорошо, доктор.

Медсестра ушла. Двое санитаров открыли настежь служебную дверь.

Они ничего не знали о Бенсоне. Один из них обратился к Моррису:

- Вы его ждете?

- Да.

- На обследование?

- Нет, прямо в приемный покой.

Санитары кивнули и стали смотреть, как водитель фургона - офицер полиции
- подошел к задним дверцам и распахнул их. Из фургона показались два
полицейских. На ярком солнечном свете они сощурились. Потом показался
Бенсон.

Как всегда, Морриса поразила его внешность. Бенсон был плотным мужчиной
тридцати четырех лет, вечно с каким-то изумленно-виноватым видом. Он стоял у
фургона, держа перед собой закованные в наручники ладони, и озирался по
сторонам. Увидев Морриса, он сказал: "Привет!" - и стал смущенно глядеть в
другую сторону.

- Вы здесь начальник? - спросил один из полицейских.

- Да. Я доктор Моррис.

Полицейский махнул рукой на двери больничного корпуса.

- Покажите куда идти, доктор.

- Будьте любезны, снимите с него наручники, - попросил Моррис.

Бенсон метнул взгляд на Морриса и снова отвернулся.

- У нас на этот счет нет никаких инструкций, - полицейские переглянулись.
- Ну, наверное, можно.

Пока они снимали наручники, водитель принес Моррису заполненный протокол
в папке. Протокол назывался: "Перевод подозреваемого под надзор
(медицинский)". Моррис поставил свою подпись.

- И здесь, - сказал водитель.

Моррис еще раз расписался и посмотрел на Бенсона. Бенсон стоял спокойно,
почесывая запястья и глядя прямо перед собой. Будничность совершенного
ритуала, все эти бланки и подписи вызвали у Морриса ощущение, что ему
доставили посылку экспресс-почтой. Он даже подумал, не кажется ли Бенсон
самому себе этой посылкой.

- Вот и ладно, - сказал водитель. - Спасибо, док.

Моррис повел обоих полицейских и Бенсона в больницу. Санитары закрыли за
ними двери. Медсестра подкатила кресло на колесиках, и Бенсон уселся в него.
Полицейские явно сконфузились.

- Таков порядок, - пояснил Моррис.

Все двинулись к лифту.

Лифт остановился на втором этаже - в вестибюле. Человек шесть-семь
посетителей дожидались лифта, чтобы подняться на верхние этажи, но несколько
растерялись, увидев в кабине Морриса, Бенсона в кресле-каталке и двух
полицейских.

- Пожалуйста, поезжайте на другом лифте, - попросил Моррис вежливо.

Двери лифта закрылись. Кабина поползла вверх.

- А где доктор Эллис? - заинтересовался Бенсон. - Я-то думал, он тоже
будет меня встречать.

- Он в операционной. Скоро освободится.

- А доктор Росс?

- Вы увидите ее на презентации.

- Ах да! - улыбнулся Бенсон. - Презентация! Полицейские обменялись
подозрительными взглядами, но промолчали. Лифт добрался до седьмого этажа, и
все вышли.

На седьмом этаже располагалось специальное хирургическое отделение, где
лежали особо тяжелые больные. В основном здесь проводились обследования
наиболее сложных случаев. Здесь наблюдались пациенты с болезнями сердца,
почек и системы обмена веществ.

Они отправились в помещение для дежурных медсестер - отгороженное от
коридора стеклом пространство в центре "+" - образного этажа.

Дежурная сестра оторвала взгляд от книги. Она была немало удивлена при
виде полицейских, но ничего не сказала.

- Это мистер Бенсон, - обратился к ней Моррис. - Палата семьсот десять
уже подготовлена?

- Да, все готово, - ответила сестра и приветливо улыбнулась Бенсону.

Бенсон в ответ выдавил слабую улыбку и скользнул взглядом по пульту
компьютера, стоящего в углу.

- У вас тут пункт разделения компьютерного времени?

- Да, - сказал Моррис.

- А где главный компьютер?

- В подвале.

- Этого здания?

- Да. Он забирает массу энергии, а линии электропередачи подходят к
нашему корпусу.

Бенсон закивал. Морриса его вопросы не удивили. Бенсон просто старался
отвлечься от мыслей о предстоящей операции - к тому же он был как-никак
специалистом по компьютерам.

Медсестра передала Моррису историю болезни Бенсона - стандартную голубую
пластиковую папку с гербом Университетской больницы. Но на обложке была
укреплена красная ленточка, что означало "нейрохирургия", желтая ленточка,
что означало "интенсивный уход", и белая ленточка, которую Моррис до сих пор
еще никогда не видел на картах больных. Белая ленточка означала "повышенные
меры безопасности".

- Это моя история болезни? - спросил Бенсон, когда Моррис покатил его
каталку по коридору к палате номер 710.

За ними следовали полицейские.

- Угу.

- Мне всегда было любопытно узнать, что там внутри.

- В основном масса неразборчивых каракуль.

На самом деле толстенная медицинская карта Бенсона была вся испещрена