неисчислимы.
устали пересчитываетесь и тем себя тешите?
сотрясаются горы, стоит нам дунуть - и ветер деревья валит, как спички, а
ежели мы разом усядемся, никто не двинет ни рукой, ни ногой!!
никто не двигал ни рукой, ни ногой? - удивился Трурль. - Не лучше ли, если
горы стоят спокойно, ветра нет и каждый чем хочет, тем и двигает?
численному величию; топнули они, дунули и уселись, чтоб ему показать, как
много их и что из этого следует. Тотчас земля затряслась и рухнула
половина деревьев, придавив сидевших под ними; поднявшийся вихрь повалил
остальные и расплющил в лепешку еще семьсот тысяч народу; а те, что
остались в живых, ни рукой, ни ногой шевельнуть не могли.
туземцев. - Вот горе-то!
нескольких сот тысяч для множественников, коих никто исчислить не в силах!
Да можно ли вообще считать потерею то, чего и заметить нельзя? Ты
убедился, сколь могущественны мы притопом, дутьем и присядом, а то ли еще
было бы, возьмись мы за дела поважнее!
ваш мне непонятен. Уж так повелось: все огромное и многочисленное вызывает
к себе уважение. К примеру, прогорклый газ, вяло блуждающий по дну
полусгнившей бочки, ни у кого не в почете; но пусть его наберется на
Галактическую Туманность - и все приходят в изумление и восторг. А это все
тот же прогорклый и зауряднейший газ, только что очень много его.
каком-то прогорклом газе!
могли протолкнуться.
вашу страну, ибо не разделяю я веры в великолепие многочисленности, если
за нею только и есть, что число.
завихрение атмосферы, что Трурля подбросило под облака и долго летел он
там, кувыркаясь, пока не упал на землю. Тут он увидел, что находится в
саду королевского замка и прямо к нему направляется Мандрильон Наибольший,
владыка множественников; король, наблюдавший за полетом и падением Трурля,
заговорил:
бесчисленному моему народу. Отношу это на счет твоей мозговой темноты. Не
постигая, однако, высоких материй, ты, говорят, приобрел кое-какую
сноровку в материях менее важных; оно и к лучшему, ибо я нуждаюсь в
Совершенном Советчике, а ты мне его построишь!
отряхиваясь от пыли и глины.
давать советы наилучшие из возможных, словом, предоставлять к моим услугам
наивысшую мудрость. За это я подарю тебе сто или двести тысяч моих
подданных - лишняя сотня тысяч не в счет.
небезопасна, уподобляя их простому песку; и легче этому королю расстаться
с тьмой своих подданных, чем мне с изношенным башмаком!" Вслух же сказал:
невольников.
разъяснят. Уйма невольников доставляет тьму удовольствий. Можно одеть их в
разноцветное платье и расставить на площади в виде мозаики или
назидательных надписей на любой случай; можно связать их пучками и
подбрасывать кверху; из пяти тысяч можно соорудить молот и еще из трех
тысяч - его рукоять, скажем, для раздробленья скалы или для лесоповала; из
них можно вить канаты, сплетать искусственные лианы и бахрому, а те, что
свисают над самой пропастью, уморительными изгибами тела и визгом
доставляют сердцу утеху, а глазу усладу. Поставь-ка десять тысяч юных
невольниц на одной ноге и вели им правой рукой восьмерки выписывать, а
левой - прищелкивать пальцами, и ты с трудом оторвешься от этого зрелища,
по себе знаю!
до надписей и мозаик, не в моем обычае делать их из существ, которые,
возможно, предпочли бы иное занятие.
хитроумная мысль, которую он затаил, а Трурлю сказал:
направился в замковую башню, отведенную королем под лабораторию. Вскоре
оттуда послышалось пыхтение мехов, удары молота и скрежет напильника.
Посланные королем соглядатаи вернулись в большом удивлении, ибо Трурль не
Советчика строил, но множество всяких машин - кузнечных, слесарных и
электроботных, - а после уселся и начал гвоздиком длиннющую ленту
дырявить; составив таким манером подробную программу Советчика, он пошел
прогуляться, а машины до глубокой ночи стучали в башне; к утру же все было
готово. В полдень Трурль ввел в дворцовую залу махину на двух ногах и с
одной малюсенькой ручкой и заявил королю, что это и есть Совершенный
Советчик.
мраморный пол корицею и шафраном - от Советчика разило раскаленным
железом, а местами он даже светился, будучи только что вынут из печи. - Ты
же пока ступай, - добавил король. - Вечером возвращайся, и увидим, кто
кому должен и сколько.
предвещают особой щедрости, а может, даже таят в себе какой-то подвох, и
был очень рад, что ограничил универсальность Советчика маленькой, но
существенной оговоркой, занесенной в программу, а именно: чтобы тот ни при
каких обстоятельствах не мог погубить своего творца.
как бы доносящимся из пустой бочки, - и могу давать советы, наилучшие из
возможных.
послушанием, мне или тому, кто построил тебя?
прогудел Совершенный Советчик.
слушай... я бы не хотел, чтобы первое же мое пожелание выставило меня
скупцом... но все же неплохо бы, в некотором роде... исключительно ради
принципа... смекаешь?
ответил Советчик, выдвинул сбоку третью ногу, поменьше, и подперся ею, так
как временно потерял равновесие.
проворчал сердито король.
возразил Советчик; затем отодвинул заслонку на животе, повернул маленький
ключик с надписью "Чтец-телепатор", весь просиял и воскликнул: - Вашему
Величеству угодно ни гроша не платить Трурлю? Понятно!
мельницу, жернова которой вращают триста тысяч моих подданных! - пригрозил
Мандрильон.
платить за меня - это проще простого. Когда Трурль вернется, объявите ему,
что золота никакого не будет, и пусть убирается.
платить, но виноват пусть окажется Трурль! Мол, ему ничего не положено!
Понял?
покачнулся и глухо сказал:
законы и свое государево слово, а Трурля выставить плутом, прохвостом и
негодяем... Отлично. Тогда, с Высочайшего Вашего соизволения, я брошусь на
Вас и начну Вас душить и давить, а Ваше Величество соблаговолит кричать
"караул", да погромче...
меня душить и зачем мне кричать "караул"?
лучась, ответил Советчик. - И когда, по Высочайшему повелению, он будет
наказан плетьми и сброшен с крепостной стены в ров, все сочтут это актом
небывалого милосердия, поскольку таковое злодейство карается отсечением
головы, предваряемым жестокими пытками. Меня же Ваше Величество
соблаговолит совершенно помиловать, как невинное в руках Трурля орудие,
Шилова Юлия
Верещагин Олег
Корнев Павел
Елманов Валерий
Пехов Алексей
Посняков Андрей