запах газа; даже сама грязь, казалось, смердила. Человек мог утонуть в
ней, получив лишь незначительное ранение, к тому же в те времена не было
антибиотиков, чтобы бороться с инфекциями. Все это месиво было заражено
газом и опасными бактериями. Грохот артиллерии не смолкал ни на минуту.
Земля содрогалась, будто ее терзала боль. Упряжки мулов, надрываясь,
тащили подводы с боеприпасами; те, кто еще способен был перемещаться
самостоятельно, пошатываясь, брели в обратную сторону. Британская армия
пыталась наступать, в то время как германская пыталась отогнать ее
обратно, используя для этого гаубицы, пулеметы, шрапнель и отравляющие
газы. Поле боя поливалось неослабевающим огнем и неослабевающим дождем.
команды санитаров. Четыре человека на одни носилки являлись едва
допустимым минимумом. Часто для этого требовались восемь или десять
человек, и даже так нередки бывали случаи, когда вся команда оступалась и
роняла раненого на землю. После долгого пути в ближний тыл, на полевой
перевязочный пункт - он мог занимать несколько часов, - санитары
отправлялись обратно за следующим раненым. Всю работу приходилось
выполнять в дневное время, поскольку ориентироваться ночью было
невозможно.
армейского руководства показалось еще более странным.
Дж.Г.Стрингер, хотя во всех остальных отношениях его репутация безупречна.
Сын офицера Индийской армии, бригадного генерала (позднее генерал-майора),
Стрингер сделал образцовую военную карьеру. Он родился в 1882 году в Индии
и получил образование в Англии в Фэллоу и Сэндхерсте. Он был неплохим
спортсменом и играл в крикет за сборную Хэмпшира, а также возглавлял
охотничий клуб в Дилби. В 1914 году, к началу войны, он дослужился до
майора Королевских стрелков, входивших в состав направленных во Францию
Королевских экспедиционных сил. Последовавшее за этим продвижение по
службе достойно восхищения. Как руководство, так и подчиненные были о нем
самого высокого мнения. Он трагически погиб в автомобильной катастрофе в
1918 году, совсем незадолго до конца войны.
сам таинственный незнакомец.
тыл, их неприятности на этом не закончились. Британские войска начали
подтягивать подкрепления. Немцы открыли заградительный огонь, чтобы
воспрепятствовать этому. Санитарам пришлось прорываться под градом
шрапнели, потом их обстреляли бризантными снарядами, затем в ход пошли
газовые. Они надели на своего пациента противогаз, снятый с убитого
солдата, но часть его тела, оказавшаяся неприкрытой, была обожжена.
половиной часов. Когда они добрались до перевязочного пункта, неизвестный
потерял сознание и не мог объяснить уже ничего.
2
поместья Стаффлз - классической загородной усадьбы XVII столетия - служил
сейчас госпиталем для вернувшихся с Великой Войны.
к застекленным дверям. Ряд коек за дверьми не позволял ни войти с крыльца,
ни выйти на него изнутри, так что говорившим никто не мешал. Во всем
госпитале, наверное, не было лучшего места, чтобы уединиться. Это место
открыл младший из них. Ему всегда везло. Он никогда не был ни жадиной, ни
эгоистом, и все же даже в младших классах лучшая кровать в спальне всегда
оказывалась его. Вытащи бумажку из шляпы - и на ней почти наверняка
окажется его имя.
парк спускался к березовой роще. Газоны изрядно нуждались в стрижке,
розовые кусты были запущены, а на клумбах росло больше травы, чем цветов.
Далекие холмы были покрыты аккуратным геометрическим узором плантаций
хмеля, напоминавшим огромный зеленый ковер. В воздухе витала осень, хотя
листва пока еще не пожелтела.
дымный след. Когда он проходил, тишина нарушалась только далеким слабым,
но непрерывным рокотом - это били орудия за Ла-Маншем. Во Фландрии опять
началось черт-те что. Об этом знали все в Стаффлз. Об этом знали все в
Южной Англии.
лужайке, сидели на скамейках или бесцельно слонялись по парку. Кто-то был
на инвалидной коляске, кто-то - на костылях. Ко многим пришли посетители -
этим было чем занять время. Где-то кто-то играл в крикет.
нем - чайный поднос. На одном блюдце еще остались крошки от лепешек,
подававшихся к чаю. Прыгавшие по камням воробьи с надеждой косились на
них.
шрапнели и газовых атаках, о днях без отдыха и днях непрерывного ужаса, о
неделях в одной и той же одежде, о вшах и ревматизме, о траншейной стопе и
газовых гангренах. Он говорил о юных младших командирах вроде него самого,
ведущих своих людей через ничейную землю на проволочные заграждения бошей,
где вражеские пулеметы косили всех подряд. Он говорил об увечьях и
смертях. Их число достигло таких размеров, какие казались немыслимыми в
золотые довоенные времена.
рукавом, заколотым булавками в том месте, где полагалось быть запястью. Он
чертыхался и снова прятал руку. Он непрерывно курил, то и дело поднося ко
рту пустой рукав. Время от времени он замолкал, но его левый глаз тут же
начинал дергаться. А вслед за этим судорога охватывала все лицо, и оно
кривилось и гримасничало. И тогда он плакал.
толпившихся поодаль людей или на усеявших телефонные провода ласточек. Он
говорил о старых временах - о крикете и регби, и о мальчиках, которых знал
его собеседник и которые стали теперь мужчинами. Он не упоминал о той
зловещей тени, которая уже легла на них, пока они ждали зова, вырвавшего
их из обычной жизни и заставившего пройти через ту же мясорубку, через
которую уже прошли их старшие братья. Война, представлявшаяся в 1914 году
такой славной, превратилась в монстра. Он не упоминал о постоянно растущем
списке погибших.
окладистая борода придавали ему заметное сходство с покойным королем
Эдуардом VII, хотя Эдуард и не носил пенсне. Его борода изрядно поседела,
а шляпа скрывала заметную лысину. Его звали Дэвид Джонс, и он был школьным
наставником. Больше тридцати лет за глаза его звали Джинджер - Имбирный, -
не из-за его темперамента или цвета волос, а из-за того, что в дни его
молодости прозвище "Имбирный" так же подходило к фамилии Джонс, как
"Дасти" - "Пыльный" - к Миллеру.
Он был капитаном Королевской артиллерии. Ему было двадцать лет. - Знаете,
какая была моя первая мысль? - добавил он через минуту. - Боли не было
совсем. Я опустил глаза и ничего не увидел там, где полагалось быть моей
руке, и я подумал: слава Богу! Я вернусь домой!
течет?! - Он торопливо потянулся за сигаретой.
виде.
хотите, я скажу об этом вашему отцу.
поджилками. Чертовски здорово с вашей стороны вот так приехать, Джинджер.
Вы что, все выходные мотаетесь по Англии, починяя обломки вроде меня?
потом провел по щеке пустым рукавом. Похоже, о войне он выговорился, что
уже было хорошим знаком. - Джинджер...
уже не в первый раз за последние два часа. Смедли явно хотел что-то
сказать, но не решался.
Он не знал, о чем бы еще поговорить. Одна тема, которой он научился не
касаться, была патриотизм. Другая - фельдмаршал сэр Дуглас Хейг.
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Махров Алексей